Польский король и Хмельницкий подписали в Зборове мирное соглашение – «Зборовский трактат», по которому оставшиеся в живых евреи выселялись-изгонялись с казацкой территории Украины, и впредь им было запрещено там поселяться; и польский король Ян Казимир вынужден был пойти на различные большие уступки казакам, в том числе поставил на денежное довольствие – в реестр польского войска вместо 6 тысяч – 40 тысяч казаков.
Хмельницкий и казаки были очень довольны, а султан со своей огромной армией стал тотально грабить Украину и уводить в рабство тысячи крестьян и казаков. Крестьяне и казаки, спасаясь, тысячами стали убегать со своими семьями от этого кошмара и ужаса в южные области России – курскую, брянскую и т. д. Украина стала выжженной, вытоптанной и безлюдной… с Хмельницким и его армией…
Во всех сражениях с правительственными войсками сражались вместе казаки Хмельницкого и много тысяч крестьян («чернь»), а получился неприятный контраст, диссонанс: 40 тысяч казаков Хмельницкого получили деньги, привилегии и славу, а сотни тысяч крестьян, кроме облегчения вследствие ухода евреев, получили страшное насилие от турок, разорение, нищету и даже угон с родных деревень в рабство.
Хмельницкий со своими политическими, политесными играми попал в тяжелейшее положение – он видел, что творит его союзник и друг с его народом и территорией, – и ничего не мог сделать. Во-первых, он не хотел на будущее портить отношение с султаном, во-вторых, если бы он и захотел с ним воевать, то успех был бы маловероятным, ибо у султана была очень большая армия, и, в-третьих, он отчётливо понимал: если он вступил бы в конфликт с турецким султаном, то тут же вмешался бы со своей армией польский король… – и все последствия для казаков Хмельницкого трудно было вообразить даже в кошмарном сне.
Народ стал недовольно роптать против Хмельницкого и даже выражать открыто свой гнев. Об этом периоде истории по понятным причинам опять «забывают» поведать в многочисленных книгах и учебниках в России и Украине, его прячут, тот есть – врут, лгут. Кстати, наличие почти во всех сражениях огромных татарских и турецких армий многими авторами также как-то «непринято замечать», в лучшем случае честные скромно пишут – «принимала участие татарская конница».
Власти Польши даже ожидали, что украинский народ сам свергнет Хмельницкого, поэтому почти целый год выжидали и ничего не предпринимали. Но это не могло произойти на сильно разорённых землях и станицах хотя бы потому, что в распоряжении Хмельницкого была большая армия благодарных ему казаков.
Польский Сейм сделал очередной сюрприз – после длительной волокиты и проволочек не утвердил Зборовский договор. Это означало, что поляки не смирились с новой ситуацией, и будут дальше бороться с «внутренней болезнью», что вскоре опять соберут новую шляхетскую армию и пойдут на Хмельницкого. Что оставалось делать Хмельницкому? Опять обращаться за помощью к султану не мог, ибо на этот раз это вызвало бы шквал недовольства со стороны народа. А следящий за ситуацией султан Исмаил Гирей в середине 1650 года вовремя прислал посольство с грамотой и дарственным кафтаном. В грамоте султан признавал Хмельницкого и Украину вассалом Османской империи и брал её под свою защиту, уже как свою территорию, а кафтан был символом-знаком покровительства султана.
Хмельницкий попал в неудобное положение. Народ точно не понял бы его переход «под султана» после того, что турки натворили. И Хмельницкий в мягкой форме выскользнул из-под кафтана. Что дальше?
После этого Хмельницкий пригласил трансильванского князя стать королём Украины. Несмотря на звучный титул, трансильванец не захотел попасть под удар между Польшей и Османской империей.
Что дальше? Дальше Хмельницкий продолжал активно заниматься дипломатическими манёврами и глянул на юго-запад. Соседний молдавский князёк Лупул был слишком слаб, но в какой-то мере мог усилить Хмельницкого. И Хмельницкий предложил Лупулу поженить своего сына Тимошу на его дочери-красавице, и таким образом слиться, объединиться на семейной основе. Лупул не захотел. Тогда обиженный Хмельницкий со своей казачьей армией прошёлся по Молдавии как Чингисхан, позжигал, награбил и захватил столицу Яссы. Бежавший Лупул откупился от постоянной оккупации своей страны огромными деньгами и обещанием всё-таки выдать свою дочь за сына Хмельницкого.
Что дальше? Что оставалось мечущемуся Хмельницкому? Оставалось только одно направление – глянуть на север. Ничего иного Хмельницкому не оставалось, как обратиться за помощью к Москве, к российскому царю. При этом мудрый гетман понимал, что уговорить царя просто так, ради добычи идти войной на Польшу, как он уговорил в своё время султана, не получится, ибо за последние 200 лет Россия навоевалась с Польшей «по горло», еле выгнали из Кремля, и до сих пор Смоленск был польским городом; и если уж Россия будет воевать с Польшей, то в первую очередь за Смоленск, а не за Запорожскую Сечь Хмельницкого. Поэтому Хмельницкий в конце 1650 года предложил А.М. Романову максимум, что мог – отдаться полностью, перейти «под московского царя» со своей территорией.
Он был уверен, что соблазнённый «прибавлением земель и народа» царь согласится и пришлёт ему в защиту свою армию, в защиту уже своей территории. В Москве это предложение обсудили, поспорили, и поскольку вопрос очень важный, в том числе и очередной войны с Польшей, то решили весьма разумно – посоветоваться с народом. И 19 февраля 1651 года по этому вопросу созвали Земский собор. Обсудили и пришли к выводу – не стоит, авантюрно, опасно, да и слишком хорошо знали хитрого Хмельницкого. Но, чтобы соблюсти приличия политеса, по совету церкви в защиту прав православных верующих отправили к польскому королю посольство во главе с боярином Репиным-Оболенским, который безуспешно пытался уговорить польского короля и магнатов соблюсти, «ратифицировать» Зборовский договор в обмен на дальнейшие миролюбивые отношения, несмотря на многочисленные пограничные конфликты с польской стороны.
Таким образом маневр, у Хмельницкого не прошёл – московский царь войско не прислал, польские власти Зборовский договор законодательно утвердить отказались. И Хмельницкий оказался один, зажатый со всех сторон в глобальном мире наедине с польской властью.
Но Хмельницкому повезло, – со стороны Польши продолжалось затишье, ибо поляки занимались внутренними разборками – тягали друг друга за чубы, между собой воевали, ибо не все признали польским королём Яна Казимира, часть магнатов и шляхты желала по династической линии от Сигизмунда присягнуть шведскому королю. Вопрос был важный, – и распри жестокие, но ни одна из сторон в эти разборки не впутывала Хмельницкого.
Это был удобный момент самому напасть, и Хмельницкий даже грозился захватить Варшаву и Краков, но идти не решался, не был уверен, что без русских, крымских татар и турок хватит сил одолеть.
В этой ситуации проявили инициативу другие европейские силы. Из Греции в Киев к Хмельницкому прибыл митрополит Иосаф. Этот милосердный христианин, иерарх, к удивлению многих, привёз со своей свитой «святой» меч – освящённый в Иерусалиме на Гробе Господнем, в торжественной обстановке опоясал им Хмельницкого и призвал его идти войной на польского короля. А патриарх из Константинополя прислал с послом свою грамоту, в которой также поддерживал идею «крестового похода» против других христиан. Таким образом в глобальной мировой политике тех времен решили использовать Хмельницкого в своих целях. Ибо тогда в Европе католичество потрясала волна реформации, протестантства, а Польша оставалась одним из немногих оплотов католичества, хотя в районах Польши, граничащей с Пруссией и Лифляндией, некоторые шляхтичи уже стали переходить в лютеранство. Вот и решили милосердные православные «братья во Христе» нанести удар по Польше, то ли помочь протестантам, то ли планировали сделать всю Польшу православной.
Хмельницкий сомневался, колебался. К тому же выходец из польской шляхты православный митрополит Киева Сильвестр Коссов был категорически против войны, и ратовал за мирные переговоры. Хмельницкий колебался, ему «и хотелося и кололося» – боялся, что один не справится, да и усталый и измученный предыдущими войнами и грабежами сильно поредевший народ мог не поддержать. И тут вышеназванные православные иерархи решили поддержать Хмельницкого практически: одни «по своей линии» наладили переговоры с обиженным на Хмельницкого турецким султаном, чтобы уговорить его помочь. Другие прислали на Украину большую группу монахов-пропагандистов из знаменитого Афонского монастыря. Монахи разбрелись по хуторам и станицам, чтобы агитировать за войну, толкать крестьян против польского короля, в армию Хмельницкого.
