Семен обернулся и, едва переставляя ноги, пошел к воротам кладбища, где его и скрутило рвотным позывом. Отплевавшись горькой слюной, он после долго стоял, привалившись спиной к кирпичной арке, не замечая странных взглядов проходящих мимо него людей, пока кто-то не вызвал полицию… дальше Шелихов помнил все смутно. Вопросы, которые со скучающим выражением лица задал ему молодой сотрудник, тихий, потрясенный мат от него же, когда слова Семена проверили, оцепление, чей-то злой крик, стремительно собиравшаяся толпа зевак, которую никак не могли разогнать несколько вызванных нарядов полиции…

Семена тогда не допрашивали даже – просто, установив личность, отпустили, и Шелихов помнил, как человек в синем халате, которого вызвали в кабинет местного участкового, устало махнул рукой: «Да. Этот тоже бывший… но он горелый. Что? А, ну, что-то вроде тихо помешанного – толку не будет и вреда тоже. В общем, отпускайте. Он здесь ни при чем, мы проверили».

– Приехали, господа. Вытряхиваемся. – Андрей отвлек Шелихова от воспоминаний, подобрал рюкзак и автомат. – Дальше лошади не пойдут.

Шелихов вышел из «Газели», видимо, бывшей московской маршрутки, сощурился – несмотря на пасмурную погоду, светло-серое небо почему-то резало глаза, словно от яркого света. То, что машина остановилась в непосредственной близости от Московской Зоны, Семен почти не ощутил – так, МКАД, широкая лента дороги, разве что необычно тихая, безлюдная, да еще, пожалуй, недостроенная бетонная стена с торчащей из серого камня арматурой. Укрепление было невысоким, над краем стены виднелись верхушки деревьев, кое-где прутья арматуры успели покраснеть от ржавчины. Строительство, видимо, остановилось – участок стены просто бросили, и через секунду Семен понял, почему.

Метрах в пятидесяти от них стоял на полуспущенных шинах цементовоз, там же, у штабелей досок и вагончика-бытовки, виднелись черно-коричневые лужи с горками тряпья, в одной была даже видна рубчатая подошва ботинка. Машина, бытовка и гора песка были окружены полосатой лентой, там же белели таблички «Аномальный очаг. Смертельно опасно!». И Семен вдруг увидел самым краем зрения дрожащую лиловую дымку, легкое марево, пологим конусом уходящее в небо, а также редкие, но яркие синие искорки, выстреливающие из земли и стремительно уносящиеся вверх. Увидев взгляд Шелихова, Игорь негромко кашлянул и проговорил так тихо, словно обращаясь к самому себе:

– М-м… периметр скорее всего будут переносить. Или же не строить вообще – местная Зона, к сожалению, слишком нестабильна, уже бывали случаи выплесков далеко за пределы МКАДа. Да и… не очень эта стена помогает. Кому в Москву надо пройти, те пройдут. И, к сожалению, аномальные организмы тоже… м-м… выходят наружу, если очень того хотят. И очаги… ну, вы сами видите.

Семен вздрогнул, словно до него только что дошло увиденное, но опять-таки хоть и бывший, но все же сталкер с удивлением вновь и вновь осматривал Очаг, стену, лес за ней, пытаясь увидеть знакомые признаки Зоны, и не находил их. Даже аномалия была Шелихову не знакома – видимо, Яковлев был прав, говоря, что Московская Зона совсем не то, к чему сталкеры хоть немного, но привыкли. Серый нащупал в кармане пластиковый пенал с профессорским «седатином» и немного успокоился.

– Значит, так, господа хорошие. – Капитан, передав водителю «Газели» какие-то бумаги, уселся прямо на бетонный бордюр и расстелил на нем же карту. – План действий следующий. Исследовать мы должны район ВДНХ и, по возможности, все, что близ него лежит. Идти будем через бывший национальный парк Лосиный Остров – по показаниям беспилотников, аномальная активность там невысокая… ну, вроде бы невысокая. Там наши шансы несколько повыше, чем ежели бы мы поперлись по проспектам да улицам – шакалья становится все больше, Москва город богатый. Зверье может быть в наличии, но его вряд ли много. Пройдем вот здесь… и здесь. – Андрей провел карандашом тонкую линию. – Если все нормально сложится, то выберемся как раз к железнодорожной линии, и вот здесь… на улицу Космонавтов. Куда, собственно, мы и собирались.

Андрей вздохнул и потер нос.

– ВДНХ и все, что рядом… как бы это сказать… популярностью среди мародеров, мягко говоря, не пользуется. Насколько известно, местные группировки даже и не помышляли делить этот район, не нравится он им очень…. По некоторым данным, сгинуло там немало народу, в основном, конечно, мародеры, местные новоиспеченные сталкеры и прочий сброд. Но, врать не стану, пропала там и экспедиция профессора Снегирева, которую вел Лекарь, весьма опытный мужик. Так что, товарищи, подумайте здесь, подумайте еще раз хорошенько, потому как вы еще не подписаны на задание и машинка пока не уехала.

Игорь вынул из-за пазухи три запечатанных конверта и помахал ими в воздухе.

– Думаем, люди.

– Да ладно. Чего уж там, – немного криво улыбнулся ученый, забирая конверт. – Я давно уже подписался. Я иду.

– Я тоже, – кивнул военный, отрывая полоску бумаги от серого прямоугольника.

Шелихов ничего не сказал, просто подмахнул по очереди подписку о неразглашении, «особый контракт» и еще несколько неприятных бумаженций, переводивших всю ответственность за жизнь и здоровье на плечи тех, кому эти самые жизнь и здоровье принадлежали. В среде «полевых» ученых эти бумажки некрасиво назывались «просьбами об эвтаназии», да и Шелихову еще в той, старой Зоне пару раз приходилось ставить свою закорючку на этих самых «просьбах».

– Ну, вроде все. – Капитан подписал и свои листки, после чего передал документы водителю. – С чем нас всех я и поздравляю.

Перебраться через недостроенную стену оказалось намного проще, чем представлялось Шелихову, – капитан выволок из придорожного кустарника хлипкую на вид лестницу, видимо, сделанную тут же, на месте, приставил к стене, и вскоре вся компания оказалась по ту сторону несостоявшегося «периметра».

– Спасибо местным мародерам. – Андрей пинком сбил лестницу на землю. – Эти товарищи давно привыкли перебираться, скажем так, с комфортом. В районе Ярославского шоссе, говорят, даже ворота уже продолбили, чтоб машины проезжать смогли.

– А как же… охрана? – спросил ученый, но Ткаченко пожал плечами и досадливо сплюнул.

– Охрана, говоришь? Да уже три месяца как все посты с этой дурацкой стенки сняли и перебросили подальше, оцепление теперь почти в километре отсюда. Опасно здесь теперь, наука. Видел, что от рабочей бригады осталось? На пяти блокпостах такая же петрушка случилась, и солдат отсюда увели от греха подальше… у нас всегда так. Ни разу я это начальство не понимаю – периметр строить вплотную к Зоне.

– Глупо, – кивнул Семен. – Зоне-то начхать, она границы соблюдать не станет.

– Это нашим шишкам забыли объяснить, – невесело усмехнулся военный.

Сразу за стеной начинался молодой светлый березняк – осень только начиналась, и все деревья стояли еще зеленые, хотя листья немного посерели от пыли и кое-где в кронах виднелись уже отдельные золотистые пятна. Лес был необычно тихим – как и в той Зоне, птицы, видимо, покинули эти места. Безветрие и духота – день обещал быть жарким – делали лесную тишину глухой, ватной, и некоторое время Шелихов не слышал ничего, кроме похрустывания травы под ботинками. Деревья стояли редко, лес неплохо просматривался, и когда впереди, метрах в тридцати, показалась речка, Андрей взмахом руки остановил отряд.

– К воде не подходить, – различимым шепотом сказал он. – Вон, видите?

И Семен увидел.

За почти полчаса медленного, осторожного продвижения по зарослям Шелихов не заметил ни одного признака Зоны – просто лес, обычные сухие по жаркому лету низинки с шелестящими лентами осоки, молодые елочки у зарастающих тропинок. Разве что тишина, но она и в нормальном, «чистом» лесу обычное дело. Мелькнула даже глупая мысль, что в Москве и Зоны-то нет, так, может, несколько аномалий где-нибудь появилось да зомби местами выкопались, а паника уже на всю страну, эвакуация, прочий бред. Ведь, если подумать, будь в Городе натуральная Зона, неужели бы мародеры смогли из магазинов да квартир барахло таскать? Да ну, ни в жизнь… эти товарищи обычно по краешку ходят, там, где почище и не так страшно, да и рискуют жизнью не за какие-нибудь там телевизоры или сервизы, мелочь это все, а за товар куда серьезнее. А если верить тому же Ткаченко, мародерами Москва буквально кишит, к первому году после эвакуации даже на районы влияния весь город поделили. И хоть и понимал Серый всю безнадежную глупость такого предположения, оно немного успокоило нервы, тем более что за всю предыдущую дорогу Зона себя никак не показывала – одинокая аномалия у бытовки не в счет.