Через тридцать минут глаза его уже слипались от скуки, а сигарный дым, казалось, вытеснял из просторного помещения весь кислород. Он бросил украдкой взгляд на искусственные звезды на потолке как раз тогда, когда председательствующий объявил, что теперь все свободны и могут развлечься.

Палмер встал и потратил следующие пятнадцать минут на то, чтобы выбраться из-за стола. Его продвижение походило на передвижение краба, то двигающегося вбок, то отступающего назад, то кидающегося вперед, чтобы преодолеть мелкие препятствия в виде разных людей, останавливающих его, дабы засвидетельствовать свое присутствие.

— Вот мы и снова встретились, Вудс, — заверил его, пожимая руку, дородный мужчина с длинной незажженной сигарой. — Рад, что в ЮБТК ты не свихнулся или что-то в этом роде.

— Спасибо, Джорджи — Палмер всегда испытывал ужасное подозрение к людям, большей частью политикам, которые были способны помнить имена кого угодно. Но теперь, когда сам овладел секретом этого фокуса, он начал подозревать и себя в полнейшей неискренности.

— Детройтское слияние снова провалилось, — другой человек поймал правую руку Палмера и стиснул ее, — но если бы вы послушали меня, Вудс, то конвертировали бы облигации компании по курсу и избавились бы от них. Вам это еще не поздно сделать.

— Спасибо, Билл.

Палмеру удалось пройти мимо губернатора так, чтобы не привлечь его внимания. Уже само по себе это было вроде чуда. В предвыборный год лишь немногим, находящимся в радиусе рукопожатия, удавалось избежать оного со стороны губернатора.

— Относительно лицензии на вывоз нефти из Байи, Калифорния, Вудс, — произнес человек в пиджаке из клетчатой шотландской ткани, ухватив Палмера обеими руками, — придется переждать, а вопрос о сокращении годового выхода продукта будет уже решен до того, как мы сможем конструктивно подумать обо всем.

— Спасибо, Хэл.

Палмер уже готов был соскочить с края подиума, на котором стоял стол, когда врезался в заместителя губернатора, который энергично остановил его и изложил некоторые моменты предлагаемых изменений налогов на ближайшие пять лет. Палмер его тоже поблагодарил и двинулся дальше.

На протяжении следующих пяти минут его приветствовали еще полдюжины людей во фраках, один из которых представил его своей жене. Двое других жарко объясняли свои финансовые затруднения, третий расспрашивал, провалилось ли слияние с Народным банком, четвертый предложил возможность спекуляции долговыми обязательствами кубинского правительства через посредничество Швейцарии, а пятый хотел знать, правда ли, что рекламой ЮБТК занимается другая фирма.

Наконец Палмер обнаружил себя прижатым спиной к стене поблизости у входа в танцевальный зал. Он снова попытался высмотреть Вирджинию. Безуспешно. Оркестр начал играть одно из этих бесконечных попурри в умеренном темпе. Потом он заметил, как она мелькнула в дальнем конце зала, танцуя с высоким, плотным мужчиной с коротко подстриженными темными, с проседью, волосами.

Это был тот мужчина, которому она обещала первый танец, решил Палмер: она дала совершенно определенно понять, что найдет его, когда настанет время для танцев. Кроме того, думал он, ее совсем не заботит, приглашу я ее танцевать или нет. Более того, подумал он, я и сам этого еще не решил.

Когда он начал пробиваться к гардеробу, двери лифта раздвинулись, и группа мужчин с шумом высыпала в коридор. Один из них, газетчик, который обычно освещал новости бизнеса, заметил Палмера и обратился к нему.

— Что вы об этом думаете, мистер Палмер? — начал он.

— Привет, Эл. Думаю о чем?

— Ну, об этом… Подождите секунду, вы разве не знаете, что тут внизу был большой скандал?

— Какой скандал?

— На другом обеде, — объяснил газетчик. — Министр обороны должен был встретиться с группой бизнесменов высшего уровня. И, господи, всю Парк-авеню запрудили хиппи и всякие ведьмы, устроили там демонстрацию.

Палмер кивнул.

— Они протестовали против чего-нибудь конкретно?

Газетчик, ниже ростом, чем Палмер, полноватый, смотрел на него словно с недоверием.

— Вы шутите надо мной, мистер Палмер? Против войны во Вьетнаме.

— Понятно, — быстро заметил Палмер. — Уверен, что там полно полиции.

— Их там сотни. А меня послали на это вшивое сборище сберегательных банко… — Он замолчал, взглянув в глаза Палмеру. — Я не хочу проявить неуважение к кому-либо, но самое интересное — внизу, а не здесь.

— Такова уж наша жизнь в банковском деле, — сказал Палмер. Он услышал, что за его спиной оркестр перестал играть. — Мы всегда участвуем в скучных событиях. А все веселенькое всегда происходит где-то в другом месте.

Газетчик снова взглянул на него с недоверием.

— Вы опять шутите?

— Вовсе нет.

— На том ужине, внизу, собрались все крупнейшие представители медеплавильной и космической отраслей. Держу пари, что ЮБТК оплачивает половину перевозок того, что они производят.

— Это установленный факт?

— Ну, фигурально говоря, — добавил газетчик и тут же спросил: — А как получилось, что вас не было на том приеме?

— Не пригласили. Пригласили только на этот. — Палмер почувствовал, что начинает уставать от наивных вопросов этого человека.

Он повернулся и направился обратно в танцевальный зал. Журналист последовал за ним.

— Еще увидимся, Эл.

— Не могли бы вы прокомментировать?

На лице Палмера сохранялось вежливое выражение.

— Я думаю, что на нашем все было замечательно вкусно.

— Вы же понимаете, что я имею в виду, мистер Палмер. Относительно этой демонстрации и всего остального. О войне.

— Эл, я понимаю, что вы таким образом зарабатываете на жизнь, но разве не сущий идиотизм выуживать комментарии у человека, который даже не знал об этих событиях, пока вы не сказали ему об этом?

— Итак, я идиот, — ответствовал журналист. — Теперь, когда вы это знаете, как насчет комментария?

Палмер глубоко вздохнул. Он понимал, как глубоко завяз, в какое дурацкое положение попал, но будь он проклят, если позволит, чтобы этот придурок вывел его из себя.

— Знаете что? Напишите сами отчет о том, ради чего вас сюда прислали, или вернитесь вниз и задайте ваши вопросы кому-нибудь там.

— Вы объясняете мне, как я должен делать свою работу?

Палмер осознал, что он вывел парня из себя.

— О’кей, Эл, — сказал он тогда, — ваша взяла. Сделайте так: «Вудс Палмер сказал — никаких комментариев». Ладно? Снова друзья?

— Мне кажется, вы думаете, что я такой простак, которого вы можете…

— Этот человек вам надоедает? — спросила журналиста Вирджиния Клэри.

Палмер обернулся и увидел, что она стоит рядом с ним.

— Он…

— Эл, если он тебе досаждает, я прикажу полицейским вышвырнуть его вон.

Газетчик вытаращил глаза:

— Послушай, Джинни, он…

— Если одна вещь, за которой мы не постоим, — продолжала она, — мы не допустим, чтобы кто-либо стращал прессу. Верно, Эл?

— Джинни, — лицо Эла перекосилось от растерянности, — но это Палмер из ЮБТК.

У Вирджинии изумленно взметнулись брови, и она повернулась к Палмеру.

— Не имела представления об этом, сэр, — сказала она, — тогда… может быть, вы хотите, чтобы полицейские выкинули этого писаку?

Растерянность оставила лицо Эла, он понял, что его положили на обе лопатки.

— Очень забавно, Джинни, — он бросил в ее сторону выразительный взгляд и удалился.

— Все еще приобретаешь друзей всюду, где только появляешься? — небрежно спросил Палмер.

— Как любая женщина, работающая по связям с общественностью. — Она сделала паузу и с расстояния фута или двух окинула его взглядом. — А ты не изменился ни на йоту. Ни на морщинку. Ни на волосок.

Палмер попытался разглядеть, что такого произошло с ней, от чего она стала выглядеть и лучше, и моложе. Он знал, что сейчас ей около сорока, может быть, сорок один, но она выглядела едва на тридцать. Возможно, подумал он, разглядывая ее, это объясняется тем, что у нее нет несчастливой связи. Или есть, но счастливая. В любом случае, с ним это никак не связано.