Бармин осторожно выглянул из разбитого окошка вездехода. Обломки вертолета догорали, и небо, еще несколько минут назад светлое, как сталь, теперь было серым и пасмурным.

В тундру спустились сумерки. Воздух стал рыхл и неподвижен.

– Молодец Пак! Урыл вертак.

– Да, без него бы нам крышка, – согласился с Барминым Донской, ощупывая на железе кабины следы от пуль. – А ты ведь знал, что по Фердинанду с неба палить станут!

– Знал. Потому и обварил все железом. Если бы не моя «броня», гореть бы нам синим пламенем!

Бармин и Донской вывалились из «Фердинанда» и, прижимаясь к земле, огляделись.

– Парни, вы живы?

– Живы, – сказал из-под вездехода Ким. – Только у Пака нога прострелена. Крови много убегает.

– Выбирайтесь, мы прикроем.

– Никак нельзя, – быстро заговорил Ким. – У него нога зажата.

– Я сейчас сдам вперед, – сказал Бармин и ловко запрыгнул в открытую кабину тягача.

Взревел мотор, и тягач пополз вперед, освобождая распластанных на земле корейцев.

– Спасибо, друг! – сказал Донской Паку и носовым платком перетянул бедро выше раны.

Кореец не поморщился, словно и не чувствовал боли.

– Утром Береза хотел поставить нас к яме. А сейчас уже скоро другое утро. Хорошо. Целый день жили, – говорил Пак, улыбаясь.

– Еще поживешь. Ты нам нужен. Как мы без тебя с остальными справимся? – подбадривал корейца Глеб.

Но Пак в поддержке не нуждался. Он был счастлив.

Тем временем Бармин развернулся к ним открытой дверцей. Донской с Кимом втолкнули удивительно легкого Пака в кабину и сами забрались в тягач через заднюю дверь.

– Ну, теперь мы их погоняем! Так, Борман? – Бармин подмигнул псу, появившемуся из-под скамейки. – Мы теперь тоже охотники. Покуражимся! Тебе, собачка, надо им должок отдать! Айда гулять!

«Фердинанд» сорвался с места и помчался туда, откуда совсем недавно охотники лупили по беглецам длинными очередями, не давая поднять головы.

Впереди мелькнули две пятнистые фигуры.

– Сначала этих! – закричал Бармин, направляя тягач вслед охотникам.

– Оставь их, Гена! – крикнул Донской. – Это уже не бойцы!

– Нет! – кричал вездеходчик злорадно. – Сначала намотаю их на траки. Они ломали мне ребра! Они хотели отнести мою голову Березе. Они прилетели сюда убить меня! Теперь я буду отрывать им головы! – орал он в бешенстве, и дьявольская улыбочка блуждала у него на губах.

Расстояние между бегущими охотниками и «Фердинандом» стремительно сокращалось.

Глаза Бармина горели. Ему хотелось вдавить бегущих в черный сланец и тем сполна заплатить за месяцы страха, за удары в лицо.

Один из охотников бросил автомат. Подошвы его тяжелых сапог мелькали уже в десяти шагах от траков надрывно ревущего тягача.

– Стой! – заорал Глеб и схватил Бармина за плечи. – Стой! Ты не зверь!

Боднув охотника в спину, так что тот пролетел метров восемь по воздуху, вездеход встал.

Бармин упал лицом на колени и сжал зубы, словно пытался пересилить приступ нечеловеческой боли.

Охотник, не шевелясь, лежал во мху. Бармин поднял на Донского полные страдания глаза и тяжелым мешком вывалился из тягача.

Прижав сжатые кулаки к вискам, Бармин катался по мху и мычал, как немой идиот, которого жестоко обидели.

– Все! – кричал Донской ему в ухо. – Их больше нет!

Почти звериный вой вырвался из груди вездеходчика, и он заплакал, по-детски широко открыв рот.

– Они убьют нас. Убьют! Кто дал им право… топтать нас? – глотая слезы, говорил вездеходчик. – Ладно, пусть я умру. Умру, потому что не хочу жить под одним небом с Березой. Я для него игрушка, кукла… Ты думаешь, в этом сраном мире есть что-нибудь настоящее? Ничего, кроме смерти! Остальное – игра, охота. Сначала нас заставляют ползать на брюхе, потом выжимают, как лимон, и под конец вышвыривают на помойку. Я не хочу так жить!

Бармин стих и закрыл глаза. Донской оглянулся: над убитым охотником склонился Ким. Он снимал с него одежду.

– Что ты делаешь? – сердито крикнул Глеб.

– Он мертвый, – сказал кореец. – Ему больше не надо.

Глеб махнул рукой и подошел к Паку. Бледный, как полотно, кореец полулежал на сиденье.

– Хорошо, – сказал Пак, глядя перед собой. – Я так еще не жил. Слушай, ведь и раньше было небо, да?

– Да…

– Я раньше его не замечал, обходился без неба. А теперь вижу, и мне хорошо. Я скоро умру. Во мху осталось много моей крови. Но мне хорошо. Они дали мне день, чтобы я увидел небо. А я взял себе еще и ночь. Скоро утро, да?

– Не знаю.

– До утра не умру. До утра еще смотреть буду: так совсем не страшно. Хорошо…

Пак закрыл глаза.

– Глеб! – закричал Ким, показывая рукой в сторону сопок. – Смотри туда.

Донской увидел в нескольких километрах огни. Это были охотники.

– Вертолет передал наши координаты. Скоро все они будут здесь, – мрачно сказал Бармин.

– Тогда – вперед! – Глеб положил руку на плечо вездеходчику. – Ты в порядке? Или лучше мне сесть за рычаги?

– Все нормально. Садись сзади и готовь арсенал. У них джипы. Они скоро нас догонят.

– Так и будем убегать, пока всех охотников не покрошим? – улыбнулся Донской.

– Пока мотор не заглохнет! Надо бы за сопку спрятаться, пока они нас не заметили!

Береза, ехавший во главе колонны, уже около часа пытался связаться с вертолетом, передавшим координаты беглецов. Но летчики молчали.

– Обделались они там, что ли? – нервничал он.

– А ты не допускаешь, Береза, что вертак тютю? – Дудник холодно улыбался в лицо начальнику дружины.

– Как тю-тю? – рявкнул Береза, поворачиваясь к Дуднику.

– Да так! Как те трое, которых косые освежевали.

– Так то косые! А тут интеллигент да шоферюга! Кишка у них тонка!

– И у тех корейцев, которых ты для пущей занимательности сюжета отдал шоферюге? – усмехнулся Дудник.

– По-твоему, они ножичками вертак расковыряли, да?

– Не знаю. Но связи нет. А это говорит о том…

– Брось! – рявкнул Береза. – Просто неполадки в эфире. Через полчаса будем на месте. Не бойся, Боря, получишь своего террориста, правда, в усеченном варианте, без тыквы! – И Береза нервно захохотал, силясь скрыть все растущую тревогу.

Все оказалось именно так, как предполагал московский гость. Витек с Ваньком боялись даже смотреть на своего мрачного начальника.

Джип остановился возле обломков вертолета и растерзанных тел охотников.

Все молча вышли из автомобиля. Со стороны сопок раздались выстрелы. Четверо охотников – все, что осталось от отряда Мякиша – бежали к джипу.

Тягачи охотников, один за другим собирались к месту боя.

Бросив на Дудника тяжелый взгляд, Береза принялся вызывать по рации Поселок. С беглецами пора было кончать. Ситуация грозила выйти из-под контроля: через десяток километров начиналось мелколесье с множеством речушек, форсировать которые было бы уже не под силу. Там беглецы могли бросить свой тягач и пробиваться на Материк пешими.

И потом, среди чахлых, тонущих в болоте осин и елей можно было ожидать все, что угодно. Там, например, могла обнаружиться какая-нибудь заброшенная трасса или секретный военный аэродром. Если бы беглецам удалось уйти, Березе пришлось бы отвечать за все головой…

Береза вызвал вертолет.

Обычно красное лицо его стало землисто-серым. Начальник дружины не на шутку волновался за свою жизнь. Стараясь не встречаться глазами с насмешливым Дудником, он давал указания своим людям, собравшимся у места падения вертолета. Не хватало только нескольких мотоциклистов, двух-трех вездеходов да УАЗа Прони.

– Вот следы их траков. Они двинули туда. Такое ощущение, что там у них назначена встреча, – обратился Береза к охотникам, хмуро смотрящим на него исподлобья. – Не дадим им шанса! Всем держаться в пределах видимости. Будем осторожны, но не трусливы! Будем гнать их, пока есть топливо. Горючее подвезут на вертаке – я уже распорядился. Штрафники показали зубы. Что ж, это повышает цену каждой головы! Призовые увеличиваются вдвое. Если хоть один из них просочится на Материк, мы все поедем на Объект ударно трудиться в забое, а кое с кого и голову снимут.