Тем более что не потребуешь от Кремля воинов для охраны «несуществующего» преступника.

Приятно, когда негодяи наступают на собственные грабли. Впрочем, охрана здесь всегда чисто символическая. Кто и куда может сбежать из Кремля, где спрятаться? Да и кто укроет неожиданно воскресшего изменника?

Книжник поднял взгляд на девушку и будто увидел в первый раз. В глазах потемнело от внезапного осознания: они же теперь враги! Настоящие враги Кремля, вроде мутов и мародеров. Они подняли руку на своих, кремлевских, – и поди докажи, что во всем виноваты обстоятельства!

От мыслей этих ноги становились ватными, терялся сам смысл поступков, будущее превращалось в кошмар. Все, что можно теперь сделать, – бежать. Бежать без оглядки.

– Который из них – твой? – быстро спросил Книжник, переступая через скорчившегося от боли опричника, окидывая комнату тяжелым взглядом.

– Ухажер-то? – равнодушно отозвалась Хельга. – Сбежал. Тревогу подымает небось.

Похоже, так оно и было. Едва они вырвались на улицу, как услышали нарастающий шум. Крики мешались с дробным топотом сапог и копыт фенакодусов. А вскоре показались и факелы. Надо полагать, разъяренный, жестоко обманутый опричник пойдет на многое, чтобы отомстить обидчице да повесить на нее и беглого узника, и все просчеты своей конторы. Людей он уже поднял, и, видимо, не только свободных от караула ратников.

Тьма на кремлевских улицах вкупе с множеством приближающихся факелов ошеломила Книжника: в своей подземной камере он успел потерять ощущение времени. Но нельзя было и не порадоваться спасительной темноте. Вряд ли для недругов было бы приятным сюрпризом воскрешение «убитого при попытке к бегству» неудобного советника. Так что на этот раз его точно прихлопнут. Тем более что налицо та самая «попытка к бегству» – запоздало, но весьма кстати.

Хельга не позволила другу в нерешительности топтаться на месте, соображая, что происходит и что же делать дальше. Ловко упрятав гибкий клинок в пояс, схватила его за руку и с силой потащила за собой:

– Бежим!

Некоторое время он так и мчался за ней – бездумно, думая только о том, чтобы не отстать и не потеряться во тьме. Он понятия не имел, куда движется, и сообразил, только увидев стену Сенатской башни, подсвеченную огнем дежурного костра, у которого грелись караульные.

К башне они не пошли. Двигаясь тихо, как кошка, девушка потащила его к стене по правую руку от караула. Там, у древней кирпичной кладки, в густых зарослях вяло шевелящегося плюща-мутанта, она быстро присела – и принялась шарить в невысокой траве. Книжник не задавал вопросов. Он привык доверять ей. Не в сердечных делах, конечно, будь они неладны. Но в критической ситуации – точно.

Шум погони приближался. Люди с факелами вряд ли представляли, куда могли направиться опасные беглецы. Уверенные, что за пределы хорошо охраняемых стен им все равно некуда деться, кремлевские методично прочесывали узкие улицы. А эта группа, очевидно, совершала обход вдоль стен.

Метнув взгляд в другую сторону, Книжник увидел: такая же группа приближается вдоль стены и с противоположной стороны, не давая шанса улизнуть в сторону. Вскинув голову, увидал тень стражника, мелькнувшую в высоте, меж зубцами. Самое время ощутить себя затравленным зверем.

– Помоги! – тихо, но яростно потребовала Хель-га. – Кольцо!

Книжник рухнул рядом с ней на колени, быстро нащупал в траве массивное металлическое кольцо, быстро перевел взгляд на девушку. В темных зрачках плясали отблески приближавшихся факелов.

– Тяни! – скомандовала она.

Вдвоем с усилием приподняли странную конструкцию – чугунную плиту с толстым слоем дерна поверх.

– Давай за мной! – выдохнула Хельга, змеей ныряя в узкий темный лаз.

Книжник молча подчинился. Хорошая привычка – умение подчиняться, где есть необходимость, а где надо – умение подчинять. Безумный кувырок, болезненный удар головой о стенку узкого лаза, глухой стук закрывшегося над головой люка.

Как крышка гроба.

И вот они в тишине и абсолютном мраке. Книжник ощутил, что оба лежат в страшной тесноте, и тела их переплелись в какой-то немыслимый узел. Но отчего-то совсем не хотелось этот узел распутывать. Хотелось прекратить этот безумный бег и…

– Пусти, я свет зажгу… – глухо сказала девушка, выскальзывая из его неловких объятий.

Сверкнули искры кресала, затлел трут – и неровный свет сальной свечи вырвал из темноты ее лицо и свод низкого, не более метра высотой, тоннеля, уходящего в темноту – в сторону от неглубокого колодца под люком над головой.

– А у тебя здесь и свечка припасена? – преодолевая неловкость, пробормотал Книжник. – Где это мы вообще?

– Давай за мной, – отозвалась Хельга. И, согнувшись, ловко засеменила вперед. Книжник попытался было поступить так же, но не хватило ни ловкости, ни силы. Позорно упав на четвереньки, он заковылял следом. Тоннель был земляной, укрепленный деревом, причем не слишком-то надежно. Опасное местечко, грозящее ежеминутным обвалом. Об этом подумалось парню, когда они остановились передохнуть в точке, где спуск начал ощутимо переходить в подъем.

– Я так полагаю, мы прямо под стеной, – сказал Книжник, и голос его потонул в глухоте земляных стен. – Что-то я знать не знал про этот тайный ход. А тебе он откуда известен? Еще какой ухажер раскололся?

Хельга удивленно глянула на него, поставила свечу на землю – и вдруг расхохоталась. Этот ее смех, столь неуместный в жутковатом подземелье, подействовал на парня совершенно неожиданно – словно лекарство. Он улыбнулся и ощутил, как спадает с души вся эта шелуха. Будто и не беглец он вовсе, а беззаботный мальчишка, залезший сюда из глупого любопытства.

– Кремлевские тут ни при чем, – сказала Хельга. – Древний ход нашли, когда фундамент Форта укрепляли. Подивились, что кремлевским про него неизвестно – раз он обвалился местами. Так мы чуть раскопали его, укрепили…

– Кто это – «мы»? – тупо спросил Книжник.

Хельга с удивлением посмотрела на него, сказала:

– Весты. Мальчишки да девушки – кто ростом пониже.

– Но зачем? – удивился Книжник.

– Сам схоронился здесь и еще спрашиваешь?

– Нет, ну я-то совсем другое дело… Погоди-ка, а что – кремлевские не знают про этот ход?

– Конечно, нет.

– Постой… – Парень странно посмотрел на подругу, помешкал немного, подбирая слова: – Выходит, не доверяете вы нам?

– Доверяем, иначе не пришли бы. Но ведь и ты своим доверял? И что из этого вышло?

Книжник молчал, насупившись. Он чуял какое-то противоречие в рассуждениях девушки, но сформулировать был не в состоянии.

– Все-таки мы другой народ, – примирительно сказала она. – Хоть и язык у нас вроде как один, и живем на одной земле. Мы даже приняли ваши условия – в благодарность за кров и защиту. Но кое-какие решения оставили за собой. Ты думаешь, мы не правы?

– Не знаю… – произнес Книжник. – Я-то думал, что про вас мне известно все. Именно потому и назначили меня советником. Я ведь отвечал за вас перед своим народом. Уверял, что вы предсказуемы, не прячете камень за пазухой, любой задумкой с нами делитесь. А выходит, вы тайные ходы копаете, по которым, между прочим, враг может в Кремль попасть…

– Но мы же не враги! – воскликнула Хельга. – Неужели ты мне не веришь?

– Да как ты не понимаешь! – вскричал Книжник. Даже подскочил, ударившись головой в деревянную балку. Зашипев, сел, закачался, обхватив голову. – То, что вы не враги, а союзники, делом доказывать надо! Особенно сейчас, когда все как на иголках! А узнай дружина, бояре, да князь про тайный ход – это что же начнется?! Если уж меня, выросшего в Кремле на глазах у наставников, на ровном месте во враги записали – что же с вами сделают?!

– Но мы же никому не скажем? – тихонько, даже испуганно сказала Хельга.

– Да что ты несешь!.. – Парень раздраженно отмахнулся и бросился вперед, протиснувшись мимо вжавшейся в стену девчонки. Теперь уже Хельга едва поспевала за ним, подсвечивая дорогу оплывающей свечкой. Туннель начал заметно уходить кверху, когда Книжник замедлил продвижение и замер, недоуменно произнеся: