– Почему ты одета… – Книжник запнулся, не решаясь произнести вслух это слово, потому как для кремлевского слуха звучало оно ругательством, – …как дамп?

Вот оно – вспомнил! Дамп.

– Привыкла, – коротко ответила девочка. – Еще вопросы есть?

– Странно ты говоришь… для ребенка, – неуверенно улыбнулась Хельга.

– Странно вы с оружием обращаетесь – для взрослых, – моментально отозвалась девочка. – Так и смерть свою проспать недолго.

Хельга тихонько вскрикнула, схватившись за пояс: потайного меча не было на месте. Еще бы: он лежал у ног странной девочки-дампа.

– А тебе палец в рот не клади! – криво улыбнувшись, сказал парень.

– Палец? Зачем? – насторожилась девочка. Опасно повела арбалетом. Книжник ощутил, как по спине пробежал неприятный холодок.

– Как звать-то тебя? – быстро спросила Хельга.

– Мне не успели дать имя, – сказала девочка. Совсем по-детски пожала плечами. – Имя после испытания дается. А я его не прошла.

– Что за испытание?

– Кровью, – просто сказала девочка. – Теперь я сама дам себе имя.

– И какое же?

Девочка растерянно моргнула. Похоже, этот вопрос поставил ее в тупик.

– А давай мы тебе имя дадим? – неожиданно предложил Книжник.

– Правда? – Девочка подалась было вперед. Но тут же резко отпрянула в тень, снова вскинув арбалет. – А за что это вы мне имя дадите?

– Как это – «за что»? – не понял Книжник. Коротко переглянулся с Хельгой. – Просто дадим – и все.

– Имя забирают у убитого врага, – жестко сказала девочка. – Иначе у кого его взять?

Книжник немного опешил. Он не имел ни малейшего представления об обычаях дампов. И эта традиция с именами ему как-то совсем не пришлась по вкусу.

– У нас имена дают при рождении, – сказал он.

– Да? – удивилась девочка. – Но я же не помню, как родилась…

Спорить с этой логикой было трудно. Ситуацию спасла Хельга.

– Что-то у тебя косички растрепались, – просто сказала она. – Хочешь, заплету?

Лицо девочки вдруг смягчилось, глаза загорелись – совсем по-детски.

– Хорошо, – серьезным голосом сказала она. – Заплети. А «колоском» умеешь?

– Конечно, – улыбнулась Хельга, направляясь к девочке. Та опустилась на трухлявый металл, отложила арбалет. Приняла расслабленную позу, закрыла глаза. Встав на колени у нее за спиной, Хельга без лишних слов принялась распутывать головоломку из свалявшихся волос цвета соломы. Даже напевать стала что-то неизвестное Книжнику, но невероятно спокойное, умиротворяющее. Книжник восхищенно посмотрел на Хельгу. Как это она ловко разобралась с этой маленькой хищницей!

Тут же все это умиление было смазано небрежным предупреждением:

– Только без глупостей. У меня хорошая реакция.

Не открывая глаз, девочка погладила металл короткого, чуть изогнутого меча, что лежал у нее на коленях.

Раньше и в голову не могло бы прийти, что с ребенком нужно обращаться как с опасным животным. Рискуя нарваться на непредсказуемую реакцию, парень полез в вещмешок, извлек оттуда толстую сальную свечу. Чиркнул кресалом, раздул пламя, зажег свечку. Теплый огонек развеял холодную темноту железного ящика, придав даже немного уюта обстановке. Если не знать, что к чему, эту троицу можно было бы принять за отдыхающее семейство.

Словно прочитав его мысли, Хельга стала петь чуть громче. Она продолжала колдовать с прической маленькой хищницы, и эта мирная картина будто отодвинула в бесконечность железные стены и опасных мутантов, притаившихся снаружи. Тихий голос уносил куда-то далеко – туда, где хорошо и спокойно, где нет врагов и голода, где не нужно засыпать чутким сном, положив под голову оружие…

– Откуда ты знаешь эту песню? – тихонько спросила девочка.

– У нас всем детям ее поют, – отозвалась Хельга.

– А… – протянула девочка.

– А что?

– Ничего… – странным голосом сказала она. Долго молчала, пока, наконец, не сказала: – Ее мне мама пела.

Хельга машинально продолжала заплетать тоненькие косы, пока пальцы сами собой не остановились.

– Мама? Твоя мама пела эту песню? Она что же – из вестов?

– Не знаю. Мама умерла. Я ее совсем не помню. А песню – помню…

– От чего же она умерла?

– Ее убили.

– Кто?

– Клан.

– За что?

Девочка открыла глаза. Она продолжала сидеть неподвижно, глядя прямо перед собой. И говорила – обыденно, спокойно:

– Так было нужно. То есть… Мне говорили, что нужно. И я верила. А потом я выросла. И поняла: нет, не нужно это было. Мне – не нужно. Это было нужно клану – потому что…

Девочка замолчала. Хельга чуть подождала и продолжила заплетать косу. Маленькой воительнице явно нравился процесс.

– Красивые у тебя волосы. Золотистые, даже сажа их не испортила. И косица получается яркая, изломанная… на молнию похожа. Давай мы тебя так и будем звать – Молния?

– Молния… – с удовольствием повторила девочка. – Ладно, зовите. Но потом я все равно сама придумаю себе имя.

Эту долгую ночь они так и провели – втроем. Осталось загадкой, как эта девчонка выжила в одиночку во враждебной среде московских улиц. На скромное угощение из запасов беглецов она набросилась как маленький хищный зверек. И хотя девочка явно могла за себя постоять, при виде чумазой, жующей физиономии и заплетенной Хельгой косички у Книжника на глаза наворачивались слезы. Он с трудом подавил в себе эту неуместную сентиментальность. Этой вооруженной до зубов малышке не стоило демонстрировать собственную слабость.

Наконец их сморило – одного за другим. Усталость сильнее что страха, что любопытства, и даже жуткие монстры за железной стеной не могли помешать сну.

Сон был тревожный. Книжник привык к тому, что за его сновидениями наблюдает неведомое кошмарное чудище. Но на этот раз монстр куда-то отлучился. И теперь парень бродил во тьме и искал «свое» чудовище. Потому что страшнее монстра может быть только монстр, спрятавшийся во мраке…

…Проснулся от странного ощущения. Словно почувствовал на себе чей-то внимательный взгляд. С трудом разлепил веки, обернулся.

Точно. В луче утреннего света, пробивавшегося через трещину над головой, сидела юная воительница, успевшая получить веское имя – Молния. Что и говорить – шло ей это имя, такое же непредсказуемое и стремительное, как она сама.

– Я уйти хотела, – виновато сказала девочка. – Но эту штуку не смогла сдвинуть… – Она ткнула локтем громоздкий железный агрегат, закрывавший выход. – Поможете?

– Куда же ты пойдешь? – растерянно спросил Книжник. Покосился на Хельгу. Та продолжала спать спокойным сном младенца.

– Не знаю, – Молния дернула плечом.

– А пойдем с нами? – неожиданно предложил Книжник. – Вместе не так опасно.

– Тут можно поспорить, – усмехнулась Молния. – Мне в одиночку легче. Привыкла.

– Зато не так весело, – возразил семинарист. – Когда друг другу помогаешь, поддерживаешь – разве не лучше?

Девочка недоуменно посмотрела на Книжника, будто не понимая, о чем он говорит. Черт его знает, какие там отношения внутри кланов дампов? Может, там и не принято помогать друг другу. Или еще хуже – почитается за слабость, высмеивается, наказывается даже? Судя по тому, какие дикости про них рассказывают, девчонку можно понять.

– А куда вы идете? – глядя исподлобья, спросила она. Заметно было: она в сомнениях.

– К Садовому.

– Тоже хотите за Кольцо выбраться? – быстро спросила девочка. – Тогда я с вами! А то застряла тут. А мне на ту сторону надо.

– Хм… – проговорил Книжник. – Не столько выбраться хотим, сколько разобраться, что случилось.

– А… – равнодушно протянула девочка.

– …а если разберемся – то, может, и исправим все. Тогда снова переходы откроются.

– Правда? – с сомнением проговорила девочка. Окинула парня недоверчивым взглядом. – Все равно. С вами пойду.

Сказала с обезоруживающей безапелляционностью, так что и возразить нечего. Будто она одна решала, что и как будет происходить дальше. Что ж, может, и имело смысл с этим смириться. Тем более что шустрая девчонка, умудрившаяся в одиночку выжить в каменных джунглях, могла оказаться полезной.