Ужасная вещь — не иметь памяти и иметь два пальто!

Джулия Пендльтон пригласила меня к себе на рождественские каникулы. Как вам это нравится, мистер Смит? Вообразите себе Джерушу Аббот из Приюта Джона Грайера сидящей за столами богачей. Я не знаю, почему Джулия хочет, чтобы я поехала к ней — кажется, за последнее время она привязалась ко мне. Но, говоря по правде, я гораздо охотнее предпочла бы поехать к Салли, но Джулия пригласила меня первой, так что если я поеду куда-нибудь, то это будет Нью-Йорк, а не Уорчестер. Меня охватывает благоговейный страх при мысли встретить всех Пендльтонов en masser [45]— да к тому же мне пришлось бы приобрести много новых платьев, так что, Папочка, милый, если вы напишете, что предпочитаете, чтобы я спокойно оставалась в колледже, я подчинюсь вашим желаниям со свойственным мне милым смирением.

В свободные минуты с удовольствием читаю «Жизнь и письма Томаса Гексли» [46]— это приятное легкое чтение между занятиями. Знаете ли вы, что такое археоптерикс? Это птица. А стереогнатус? Я не очень уверена, но думаю, что это недостающее звено, нечто вроде птицы с зубами или ящерицы с крыльями. Нет, ни то, ни другое. Я только что заглянула в книгу — это мезозойское млекопитающее.

В этом году я взяла политэкономию — очень просвещающий предмет. Когда ее закончу, примусь за Благотворительность и Реформу; тогда, мистер Опекун, я буду точно знать, как должен быть поставлен сиротский приют. Не думаете ли вы, что из меня вышел бы замечательный избиратель, если бы у меня были права? На прошлой неделе мне исполнился 21 год. Страшно расточительная страна — не использовать такую честную, образованную, добросовестную, интеллигентную гражданку, какой я могла бы быть.

Всегда ваша Джуди.

7 декабря

ДОРОГОЙ ДЛИННОНОГИЙ ПАПОЧКА!

Благодарю вас за разрешение погостить у Джулии — я принимаю ваше молчание за согласие.

А у нас тут был такой светский вихрь! На прошлой неделе состоялся бал в честь основателя колледжа — это первый раз, когда нам разрешили участвовать; туда допускаются студентки только старшего курса.

Я пригласила Джимми Макбрайда, а Салли — его товарища по Принстону, того самого, который гостил у них прошлым летом на даче: очень милый молодой человек с рыжими волосами: а Джулия пригласила знакомого из Нью-Йорка, ничем не блещет, но в светском отношении безупречен. Однако наши гости прибыли днем в пятницу, как раз к чаю, поданному в коридоре старшего курса, и затем отправились обедать в гостиницу. Говорят, гостиница была так переполнена, что они спали рядами на бильярдных столах. Джимми Макбрайд говорит, что в следующий раз, когда его пригласят на какой-нибудь вечер в этот колледж, он привезет одну из своих дачных палаток и поставит ее в кампусе.

В половине восьмого они вернулись к приему ректора и к началу танцев. Наши хлопоты начались рано. Мы заранее приготовили для мужчин карточки, и после каждого танца оставляли их группами под буквами, соответствующими их именам, с тем чтобы следующие партнеры могли сразу их найти. Джимми Макбрайд, например, терпеливо стоял под буквой «М», пока его не приглашали (по крайней мере, ему следовало терпеливо стоять, а он все время расхаживал и смешивался с «Р»-ми, «С»-ми и всякими другими буквами). Он оказался очень взыскательным гостем и все время дулся, что протанцевал со мной всего три танца. Он сказал, что стесняется танцевать с незнакомыми девицами!

На следующее утро было веселое представление, и как вы думаете, кто сочинил новую смешную песенку специально для этого случая? Совершенно верно. Это она. Я же говорю вам, Папочка, что ваш маленький подкидыш становится весьма выдающейся личностью!

Во всяком случае, наши веселые два дня удались на славу, и, кажется, наши мужчины остались очень довольны. Некоторые из них сначала ужасно волновались при мысли, что им придется предстать перед лицом целой тысячи девиц, но они очень быстро освоились. Нашим двум принстонцам было очень весело — по крайней мере они вежливо сказали, что это именно так, и пригласили нас на свой весенний бал. Мы приняли приглашение, так что, пожалуйста, не возражайте, милый Папочка.

Джулия, Салли и я были в новых платьях. Хотите послушать о них? Платье Джулии было из кремового атласа с золотой вышивкой и к нему были приколоты фиолетовые орхидеи. Это была настоящая мечта.Оно прибыло из Парижа и стоило миллион долларов.

У Салли платье было светло-голубое, отделанное персидской вышивкой и прекрасно шло к ее рыжим волосам. Оно стоило немногоменьше миллиона, но было так же эффектно, как у Джулии.

Мое было из нежно-розового крепдешина и отделано кружевами и розовым атласом. А в руках я держала темно-красные розы, которые Дж. Мкбр. преподнес мне (Салли сказала ему, какой цвет выбрать). И у всех нас были атласные туфли, шелковые чулки и шифоновые шарфы под цвет.

Эти детали туалетов, должно быть, произвели на вас глубокое впечатление.

Подумать только, Папочка, какой бесцветный образ жизни должен вести мужчина, для которого шифон, венецианское кружево и ручная вышивка, ирландская вышивка — только пустые слова. В то время как женщина — чем бы она ни интересовалась: детьми, микробами, мужьями, поэзией, прислугой, параллелограммами, садами, Платоном или бриджем — прежде всего всегда интересуется платьями. Это единственная характерная черта природы, которая делает весь мир похожим. (Мысль не моя. Я взяла ее из одной шекспировской пьесы.)

И в заключение. Хотите ли вы, чтобы я открыла вам один секрет, который обнаружила недавно? И обещайте не считать меня тщеславной. Тогда слушайте: я хорошенькая. Это действительно так. Я была бы полной идиоткой, если бы не знала этого, имея три зеркала в комнате.

Друг.

P.S. Это одно из тех злостных анонимных писем, о которых читаешь в романах.

20 декабря

ДОРОГОЙ ДЛИННОНОГИЙ ПАПОЧКА!

У меня только минутка, так как я должна прослушать две лекции, упаковать сундук и чемодан и успеть на четырехчасовой поезд, но я не могла уехать, не написав ни словечка о том, как я глубоко благодарна за вашу рождественскую посылку.

«Мне нравится, когда мои друзья знакомятся друг с другом»

Я люблю меха, и ожерелье, и шелковый шарф, и перчатки, и носовые платки, и книги, и кошелек — и больше всего я люблю вас! Но, Папочка, это не дело:так баловать меня. Я только человек и вдобавок — девушка. Как могу я сосредоточивать свои мысли на трудовой карьере, когда вы склоняете меня к такой мирской суетности?

У меня сильные подозрения, что вы тот самый опекун, который устраивал нам Рождественскую елку и мороженое по воскресеньям. Он был безымянным, но я узнаю его по его делам! Вы заслуживаете счастья за все добрые дела, которые вы делаете.

До свидания, и желаю вам веселого Рождества.

Всегда ваша

Джуди.

P.S. Посылаю вам тоже небольшой памятный подарок. Как вы думаете, полюбили бы вы ее, если б знали?

11 января

Собиралась написать вам из города, Папочка, но Нью-Йорк — всепоглощающее место.

Я провела время очень интересно и поучительно, но я рада, что не принадлежу к такой фамилии! Право же, я предпочитаю иметь за плечами Приют Джона Грайера. Каковы бы ни были недостатки моего воспитания, оно было по крайней мере без всяких претензий. Теперь я понимаю, что подразумевают люди, когда говорят, что их подавляют Вещи. Вещественная атмосфера этого дома сокрушительна; я в первый раз свободно вздохнула, когда оказалась в скором поезде, возвращаясь обратно. Все там роскошно, лакировано и мягко; люди, с которыми я встречалась, прекрасно одеты, благовоспитанны и говорят тихими голосами, но поверьте, Папочка, я за все время пребывания там не слышала ни одного слова настоящего разговора, не думаю, что хоть какая-нибудь мысль когда-нибудь проникала в парадную дверь этого дома.