— В правильном направлении мыслите, капитан. Вот и товарищ Сталин придерживается такого же мнения. Как раз сегодня утром он об этом говорил. После чего поручил мне передать, чтобы вы озадачили данным вопросом своего подопечного. Пусть до завтра поразмыслит, возможно, появятся соответствующие идеи. А завтра товарищ Сталин сам зайдет их обсудить.
— Понял, товарищ генеральный комиссар. Готов немедленно приступить…, - Сергей попытался встать, но Берия остановил его небрежным жестом.
— Не спешите, несколько минут тут погоды не сделают. — Заодно прошу вас прояснить вопрос с разведкой и контрразведкой. Например, резидентура противника. Возможно, в будущем стали известны фамилии высокопоставленных агентов в наших рядах. Еще нас интересуют основные направления и методы работы германской разведки. Все тонкости и нюансы, которые только можно выяснить. Как вообще в ходе войны шло противоборство наших разведслужб? Какие были успехи, провалы? Что необходимо срочно изменить, переделать, сделать эффективнее? Что интересного было по этой части у наших так сказать «союзников», или той же Японии. Вам понятно?
— Так точно, товарищ генеральный комиссар. Разрешите приступить к выполнению?
— Приступайте!
Сергей снова попытался встать, но опять был остановлен. — Вы сначала подумайте хорошенько, как и что будете спрашивать, а уже потом приступайте. — Берия кивнул, встал и вышел из помещения, оставив Сергея в некотором обалдении.
Чтобы прийти в себя Сергей полез за папиросами и закурил.
Инженер заданному вопросу не обрадовался.
— Ну вот, опять за рыбу деньги! Я же уже говорил, что не считаю себя достаточно компетентным, чтобы давать советы советскому руководству в подобных вещах.
— Когда это вы мне такое говорили? — удивился Сергей. — Что-то я не припомню.
— Ну не вам, а товарищу Сталину. И я надеялся, что эта тема закрыта. Выходит, что нет?
— Выходит, что нет, — подтвердил Сергей. — Товарищ Сталин собирается завтра лично обсудить с вами этот вопрос.
— Понятно, — проворчал инженер с недовольным видом. — Придется обсуждать, куда мне деваться. Только подумать надо, а на это требуется время. Если вы не будете беспокоить меня своими вопросами после ужина….
— А почему мы не можем обсудить это сейчас? — прервал его Сергей.
— Я же сказал — надо подумать.
— Но у меня приказ.
— Приказ обсудить или приказ подготовить меня к завтрашней встрече с товарищем Сталиным?
— Скорее второе, — признал Сергей.
— Так и дайте мне возможность спокойно подготовиться.
— Хорошо, пусть будет так. Но до ужина у нас еще есть время. Можно поговорить на другие темы. Вы, надеюсь, не против?
— Не против, задавайте свои вопросы.
Сергей изложил пожелания Берия в части прояснения ситуации с разведкой и контрразведкой.
Инженер задумался. — Да, вопрос немаловажный. Что касается немецкой агентуры…. Да, их у нас хватает. Но большей частью не слишком высокого уровня. Насколько я помню, в «верхних» эшелонах никого на этом не застукали. По максимуму — что ни будь вроде шифровальщика в штабе фронта.
— А конкретные имена знаете?
— Не помню, точнее и не знал никогда. Специально не интересовался. Но «громких» дел в войну точно не было. Вероятно, чистки конца тридцатых все же сыграли свою роль.
Крупных японских, английских и прочих агентов вроде тоже не разоблачали. За исключением товарища Берия, разумеется, его-то как раз как английского шпиона расстреляли. Ну, знаете, как у нас бывает….
— То есть в верхах у нас иностранных агентов не было? — Сергей поспешил уйти от скользкой темы.
— По крайней мере, не поймали, — заметил инженер. — Если, разумеется, не считать за иностранных агентов наших высокопоставленных товарищей евреев. Учитывая сложность и причудливость их связей со своими зарубежными соплеменниками, в особенности с влиятельными финансовыми кругами США и Великобритании….
— Я убежден, — подчеркнуто твердо сказал Сергей, — что наши советские евреи являются истинными коммунистами, интернационалистами и вообще верными товарищами.
— А я разве спорю? Все как один верные товарищи-интернационалисты. Вот только если задеть еврейские интересы, а тем паче еврейские деньги, то сразу начинаются серьезные проблемы. В общем, по этим самым «интернациональным» каналам информация за рубеж утекает широким потоком. В обратном направлении, что характерно, она тоже течет. Известно, например, что крайне важные данные об американском ядерном проекте мы получили именно из этого источника. И вообще, учитывая против кого, и в союзе с кем мы в нашей реальности воевали, вышеупомянутые связи зачастую шли нам на пользу. Поэтому на совершенно явную утечку информации приходилось закрывать глаза. А вот случись ненароком нам воевать против США и Великобритании в союзе с Гитлером….
Тут, боюсь, очень многих «интернационалистов» в превентивном порядке пришлось бы отправить в места не столь отдаленные, уже как «безродных космополитов» и «агентов влияния». То есть чистка понадобилась бы: в органах, МИДе и прочих местах. В итоге нечто подобное все равно пришлось делать. Когда после войны отношения с союзниками испортились, и холодная война началась.
Сергей поморщился, — Данная тема ему совершенно не нравилась. От подобных вещей благоразумнее держаться подальше.
— А как обстояли дела у наших разведчиков?
— С переменным успехом, то есть, честно говоря, не очень. Наши резидентуры в оккупированной Европе, ну, которые из кадров Коминтерна, долго не протянули. Контрразведка у немцев хорошая, работают четко, профессионально. А с нашей стороны имел место быть явный дилетантизм и пренебрежение элементарными требованиями конспирации. Получилось, что вроде бы совершенно самостоятельные резидентуры, принадлежащие к разным нашим спецслужбам, по факту работали в тесном контакте. Это к вопросу о причудливых еврейских связях. В итоге, стоило немцам только зацепиться за ниточку, так сразу все и посыпалось.
— А в чем конкретно была причина провала?
— Точно не помню. Кажется, сначала запеленговали один из передатчиков, был арестован радист, в руки немцам попали шифры. В расшифрованных сообщениях фигурировали фамилии конкретных агентов. А уж там немцы раскрутили всю сеть, ибо все почему-то друг друга знали. Резиденты, почуяв, что дело пахнет керосином, большей частью успели скрыться. Потом долго прятались, в том числе и от нас. Кто скрыться не успел, тех немцы использовали для радиоигры. В смысле дезинформацию нам передавали. А агентов выловили и отправили на плаху.
Сергей хмыкнул, — следует понимать, что никакой серьезной информации мы от них не получили?
— Ну, что-то получили, по крайней мере, вначале получали. Вроде у Шандора Радо (это наш резидент в Швейцарии) были достаточно информированные источники, в том числе в Германии. То есть была передана достаточно важная информация, которая пригодилась и в битве под Москвой и в битве под Сталинградом. Но уже в 1942 году, насколько я помню, все сети были разгромлены. И «красная капелла» приказала долго жить.
— «Красная капелла»?
— Жаргон германских спецслужб. Радистов было принято называть «пианистами» или «музыкантами», ориентированных на Москву (они это установили) передатчиков было несколько. Вот так и назвали нашу разведывательную сеть в совокупности.
— Понятно. Что-то еще?
— Еще Рихард Зорге. Тоже наш знаменитый разведчик, посмертно получил героя Советского Союза. Утверждалось, что он передал информацию о готовящемся нападении на СССР. А также важную информацию о том, что Япония в итоге решила нападать не на нас, а на США. Что позволило, якобы, в критический момент битвы за Москву перебросить туда наши дивизии с востока.
— Вы как-то с сомнением говорите? Не уверены?
— Не уверен. Тексты его сообщений публиковались. Довольно туманная информация, если честно. Я бы на месте товарища Сталина тоже засомневался, тем более что Зорге перед этим благополучно проигнорировал недвусмысленный приказ о возвращении на родину.
