- А ты сам: всегда уютно чувствовал себя в его присутствии?
Люк задумался, вспоминая их встречи. Нет: пожалуй, непринужденность появилась только тогда. Когда они разговаривали о Силе. В остальное же время:
- Ты прав. Не всегда.
- А почему? – вернул вопрос контрабандист.
- Ну, – Скайуокер поколебался, но желание разобраться в собственных чувствах пересилило естественную в общении с малознакомыми людьми осторожность, – наверное, я плохо его понимаю.
- В смысле?
- Знаешь: когда говоришь с человеком, ты всегда его немного оцениваешь: ну, там определяешь, какие темы ему неприятны, на что он может обидеться. А с ним: ну, это как тупик. Я что-то говорю – и не могу понять, приятно ему или нет. Все время боюсь ляпнуть лишнее – и даже не почувствовать, что он злится. У вас такое бывало?
Лея затаила дыхание: Люк, казалось, описывал ее собственные чувства. Почти все люди казались принцессе – ну, полупрозрачными в плане эмоций и чувств. Это казалось таким естественным, а вот при встрече с Милордом она словно натолкнулась на стену, столь же непроницаемую, как черная маска и доспехи. И, задним числом, девушка подумала, что это напугало ее чуть ли не больше пресловутой репутации. Может, так у всех форсъюзеров? Вейдер был единственным одаренным, которого она видела. Спросить у Люка?.. Нет, ни при Хане. Он не поймет. Но, в ответ на вопрос Люка, Соло неожиданно кивнул:
- Пару раз, с алиенами. Я ошибался в их логике, мерил поступки человеческими категориями плохо-хорошо. И влипал в неприятности. Но, полагаю, ты имел в виду несколько иное: – Соло вздохнул. – Я плохо знаю Главнокомандующего, и затрудняюсь представить его занятым непринужденной беседой за стаканчиком виски, – Люк непроизвольно фыркнул в ответ на немудреную шутку. – Знаешь, люди часто на работе одни, а во время досуга – другие. А Вейдер и досуг, – кореллианец немного помолчал, прежде чем продолжить. – Знаешь, может, я зря это говорю, но многие не любят Главкома. И даже – считают его достойным всеобщего порицания... хотя большая часть осмеливается злословить только у него за спиной. Высказывать такие обвинения ему в лицо, мягко говоря, побаиваются. Потому как Милорд заработал стойкую репутацию жесткого и даже жестокого человека. Может, это нужная и необходимая жестокость, но она – есть, и Лорд Вейдер даже не пытается как-то замаскировать эту часть своей деятельности. Вот о нем и говорят: хотя, думаю, многие политики проворачивают более кровавые комбинации, только помалкивают о своем участии.
- Так что, вероятно, нам стоит, во избежание конфликтов, обсуждать другие темы, – внезапно вмешалась Лея, промолчавшая почти весь разговор.
Другие, так другие. Люк не был разочарован: он узнал много нового, и теперь информацию стоило обдумать. И разговор плавно перешел в обсуждение мужчинами деталей прошедшего боя.
ГЛАВА 28. КОЛЛИЗИИ
«Бел Иблис, однозначно, свихнулся, если думает, что такие вещи прокатят», – в ярости думал Бен Кеноби, глядя внутрь пещеры. Проследовав за повстанцами, джедай пробрался на крохотный остров, на поверку оказавшийся полой скалой. Помня подслушанный разговор, он ожидал какого-то сюрприза, но – целый тренировочный лагерь! Такое даже не снилось бывшему рыцарю. Ну, да Сила с ними, со сновидениями. Главное, что мятежники явно готовились к диверсии. Острые, вопреки возрасту, глаза Оби-Вана рассмотрели все нужные атрибуты. Старик видел то, что видел – и тихо ужасался слепоте Гарм Бел Иблиса. Бывший сенатор говорил про упущенный момент, а теперь хочет нагнать улетевший корабль. Эта жизнь редко дает второй шанс, а Иблис, похоже, не может смириться с поражением. Поэтому и хорохорится, говорит, что планировал эти полтора миллиона смертей, хотя все чувства Бена при этом кричат: «Ложь! Низкая ложь!». Но Кеноби молчал – и молчит. Потому, что знает: на правду этот человек лишь озлобится. Действиями Иблиса на Альдераане движут гордыня и уязвленное самолюбие, а отнюдь не патриотизм. Открыто заниматься подготовкой к вооруженному мятежу, имея Вейдера над головой – это уже не смелость, а, скорее, глупость. При всех недостатках, что Бен охотно приписывал бывшему ученику, его всегда сложно было назвать человеком с замедленной реакцией. Когда он узнает про отряды Гарм Бел Иблиса, которого вице-король так неосмотрительно приютил, реакция ситха будет вполне предсказуемой. И беспощадной. Гарм Бел Иблис говорил: «Смешно было думать о бескровной революции!» – но своими акциями повстанцы спровоцируют власть на новые чистки. А сейчас – не вовремя, очень не вовремя. На сей раз Императору даже не придется оправдывать акцию устрашения – память о «Звезде Смерти» слишком жива. Очень повезет, если дело ограничится лишь виновными... хотя, «знал, но молчал» – это почти вина. Джедаи тоже так считали – Кеноби оборвал крамольную мысль и вернулся к анализу ситуации.
«Впрочем, тут можно обойтись и без акций с политическими подтекстами. Все может быть проще. Ведь Вейдер не оставит вооруженных мятежников за спиной, а высоко технологичный Альдераан – не какой-то там Геонозис. Применение стандартного вооружения в таких условиях породит столько жертв, что точечные бомбардировки начнут оказаться милосердием. Наверное, бывший ученик так и поступит. Не из гуманности, нет! Применительно к ситхам это слово приобретает ругательный смысл. Просто откажется посылать штурмовиков на верную гибель. Как выкурить хорошо вооруженную группу людей из многоэтажного здания? Когда у них: круговой обзор, хорошие стрелки и много взрывчатки? Генерал Кеноби знал – это значит попрощаться с восьмьюдесятью процентами штурмовой группы. Именно поэтому в ТУ войну они тоже плевали на штатский гуманизм и разрешали клонам бомбить все подозрительные здания с воздуха. Им пришлось переступить через себя, через Кодекс, но в результате джедаи все были вынуждены поступать, как люди. Как существа, сохраняющие своих солдат и думающие о вражеских потерях лишь после боя. Сколько целых домов оставалось в поселениях, когда туда входила армия Республики? Мало. Им все время приходилось жить в палатках, – это уже о чем-то говорит. Они нарушали Кодекс? Наверное, да. Но поступить по-другому оказывалось слишком жестоким. А ведь именно тогда будущий Главком Империи учился воевать. Командовать. Принимать решения, от которых чувствуешь себя подлецом, не достойным не то, что звания рыцаря джедая – просто доброго слова. Потому, что слово «надо» никто не отменял. И потому, что ты, в отличие от гражданских, знаешь, что будет, если:» – Бен немного изменил позу, чтобы получить лучший угол обзора. Внизу двое людей в оранжевых комбинезонах пилотов тащили по ангару стационарное орудие. И Кеноби неожиданно осознал, почему их действия вызывают у него скорее гадливость, чем законный энтузиазм. А все из-за путаницы в мотивах.
То, что Оби-Ван некогда сделал с детьми Энекина, тоже входило в категорию «выбора из зол». Но тогда он знал, чего хотел. Знал, что альтернатива решению – гибель Ордена, и отказался платить такую цену за жалость? Сочувствие? Пустые слова, когда речь идет о выживании того, что ценишь больше себя и – о вере. Эти, новые повстанцы, тоже верят – но их цель слишком размыта для осуществления. Кеноби ведь получил, что хотел. Пусть не стопроцентно, но все же. Теперь у джедаев есть шанс, которого не было бы, попади дети в руки Императора. Пусть близнецы делают собственный выбор – теперь, когда они выросли. Решать за других – не для него, это он понял и принял. Нельзя дважды войти в одну реку. В тот раз ему повезло, но прошлое еще аукнется – старик это чувствовал. За все надо платить, и он заплатит... уже скоро. А пока ему придется смотреть, как глупость одних людей оплатят другие. Вейдер сотрет этот лагерь с лица земли – если понадобится, вместе с землей. А общественность его даже не упрекнет. Да, людьми легко управлять, но, на сей раз, они желают жертвы для показательного битья. Удивительно, что Дарт Сидиус не определил на эту роль Бейла – все джедаи были отчасти политиками, так что Бен понимал, как глупо подставился альдераанец. Детишки! Сидят во дворцах, играют в серьезные игры, но удивляются их трагичным последствиям.
