– Сударь, вы слышали о проекте «Пламя»?
– Что еще за проект?!
Я повернулся к Вольке:
– Генрих Григорьевич, вы должны знать…
Вольке покачал головой:
– Они не посмеют. Не те времена. Это страшилка и не более того, таким образом Фолсом пытался сломить нашу волю, и у него ничего не получилось.
– Господин Вольке, мы слушаем вас, поясните, – сказал Николай.
– Хорошо… Это началось в восьмидесятом, как только Фолсом пришел к власти. Вы знаете, Ваше Величество… у нас в РВСН есть специальная лаборатория, занимающаяся психологическими проблемами. Понимаете… когда человек длительное время контактирует с боевыми ядерными зарядами и с их носителями… это не может не вызвать изменений в психике. Я сам сталкивался с этим во время службы – сидишь в бункере контроля старта, над головой метров тридцать, а то и больше… и вдруг тебе кажется, что в комнате мышь. Или изделие с тобой разговаривает. Неприятно и очень опасно. Подрывает готовность к немедленному ответу, только представьте, что получится, если оператор контроля старта сойдет с ума. Так вот – эти же ученые, которые нам помогали, проанализировали психическое состояние Фолсома – разумеется, дистанционно, вызвать его на психологический осмотр было нереально, – и заключили, что Фолсом психически неуравновешенный человек с зачатками мании преследования. Кроме того, нам уже тогда было достоверно известно, что Фолсом принадлежит к раскольнической секте «христиан последнего дня» и вполне допускает возможность ядерной конфронтации.
В восемьдесят втором мы узнали о проекте «Пламя». Это затеяли несколько человек в окружении Фолсома, такие же раскольники и фанатики, скорее всего к проработке вопроса подключили и РЭНД – корпорацию. Суть проекта заключалась в кардинальном изменении приоритетности целей для ядерного удара. Классическая схема распределения целей выглядит так: целями первого приоритета являются шахты баллистических ракет, аэродромы стратегической авиации, порты, где базируется флот. Оно и понятно – необходимо максимально снизить возможности противника по ведению боевых действий и по нанесению ответного удара. Только целями второго уровня являются гражданские объекты, причем среди них приоритет отдается не городам, а опять-таки плотинам ГЭС, крупным территориально-производственным комплексам и тому подобным объектам. Те, кто разработал проект «Пламя», изменили приоритетность целей. Теперь основными целями стали все крупные города. Фолсом и его люди заявили нам, что в случае, если на территории САСШ взорвется хотя бы один ядерный заряд, они сожгут наши города. Они знали, что в ответ мы сожжем их страну, что мощности неподавленных средств ответного удара хватит, чтобы сжечь весь мир и привести к концу человеческую цивилизацию. Они знали о теории ядерной зимы, но им было все равно, поскольку они были фанатиками, искренне верящими в то, что Страшный суд – это не что иное, как ядерная катастрофа. Но ваш отец, Ваше Величество, узнав об этом плане, не сломался и не запросил пощады. Мы максимально ускорили работы по созданию высокоскоростных средств доставки, а также замаскированных платформ-носителей. В восемьдесят третьем на рельсы встал первый БЖРК – боевой железнодорожный ракетный комплекс, который на вид почти не отличишь от обычного поезда. В восемьдесят шестом был проведен первый пуск БРВБ – баллистической ракеты воздушного базирования, запускаемой из контейнера, сбрасываемого с обычного транспортного самолета, не обязательно даже военного. В девяносто втором состоялся первый успешный запуск «Метеорита» – гиперзвуковой крылатой ракеты воздушного базирования, развивающей в полете скорость в пять звуковых. Мы нацелили несколько таких ракет на Вашингтон и ответили им, что они могут сгореть в ядерном пламени через десять минут после того, как будет принято решение их уничтожить. После этого янки заткнулись и больше никогда не заговаривали о проекте «Пламя». Не думаю, что они осмелятся заговорить в таком тоне с нами сейчас.
– Вот теперь как раз и осмелятся, – возразил я. – Во главе Североамериканских соединенных штатов – бывший алкоголик и психопат. Он тоже вовлечен в деятельность какой-то секты, благодаря чему и бросил пить. Не исключено, что это та же самая секта, которая в свое время пригрела Фолсома, североамериканцы вообще очень уязвимы для таких дьявольских сект. Совсем недавно у них произошли беспрецедентные террористические акты, в Нью-Йорке рухнули башни-близнецы Всемирного торгового центра. После этого Меллон стал еще больше одержим идеей мессианства, он в открытую говорит, что разговаривает с Господом и внимает его советам. Если в стране произойдет ядерный террористический акт, ему придется либо уходить в отставку, либо нажимать кнопку. Что из этого, как думаете, он выберет?
– Почему он будет обвинять в произошедшем нас? – спросил Ахметов. – Североамериканские соединенные штаты ведут войну в Мексике с наркокартелями и анархистами. Каким образом они смогут установить происхождение взорвавшегося ядерного устройства?
– Они уже знают об этом, сударь.
– То есть? – не понял Ахметов.
– Досье на ядерный комплекс в Натанце положили на стол Меллону несколько месяцев назад. И все наши игры, с участием Штанникова и Атомстроя, давно известны как британцам, так и североамериканцам.
И снова наступила тишина. Такая, что было слышно, как падает пылинка на поверхность стола.
– Вы понимаете, о чем говорите, сударь? – тихо спросил Путилов.
– Да, сударь.
– Откуда у вас эта информация?
– Не могу сказать. Все, что я мог сказать, я уже сказал.
– Князь, вам известны правила? – спросил Путилов. – Отказ сообщить источники получения информации для ее перепроверки делает вас подозреваемым в государственной измене. Таковы правила, и не я их устанавливал.
– Я это знаю.
Хлопок ладонью Государя по столу был не слишком громким, но все вздрогнули.
– Господа, – сказал Император, – прошу вас запомнить мои слова и не возвращаться к этому вопросу более. Князь Воронцов – один из немногих людей, которым я доверяю безоговорочно. Безоговорочно! И если он не желает сообщать источник, откуда получена информация, – я уверен, на то есть веская причина. Попросил бы раз и навсегда прекратить охоту на ведьм в нашем кругу и забыть все свои подозрения и злоумышления по отношению друг к другу. Если кто-то не желает подчиниться этим правилам, он может встать и выйти отсюда прямо сейчас.
Молчание. Было слышно, как тикают чьи-то наручные часы. Почему-то Павел Буре делал модели часов с громким ходом, если клиенты не просили иного. Все тайком переглядываются – если честно, на это тошно смотреть. Даже после сказанного каждый ищет ответ в лице другого и безмолвно согласовывает позиции, вместо того чтобы просто сказать то, что думает лично он.
– Господа, продолжаем, – взял на себя ответственность первым высказаться Путилов, – в таком случае, Ваше Высокопревосходительство, как вы сами оцениваете надежность своих тайных источников информации?
– Как среднюю. Эти люди имеют доступ на самый верх. Но у них есть собственные интересы, и они их не скрывают.
– В чем же эти интересы заключаются?
– В скандале. Вы помните, как рухнуло правительство Меллона-отца? То же самое планируется сделать и сейчас – вывесить все грязное белье перед окнами.
Император скривился.
– Увы, но такова политическая система Северной Америки, Ваше Величество. Кто кого подставит.
– Я знаю, – согласился Николай, – не понаслышке. Но все равно – это отвратительно.
– Осмелюсь заметить, Ваше Величество, – сказал Ахметов, – что сейчас не те времена, чтобы следовать заветам вашего пращура, Александра Третьего[20]. Не мы выдумали эти правила, но мы вынуждены по ним играть.
Наши взгляды встретились, и я понял, что у меня есть, по крайней мере, один союзник в этой комнате. Ахметов, видимо, ведет игру против Путилова, как в свое время играл против него Цакая. Министерство внутренних дел было, как и тогда, против какой-либо координирующей надстройки над спецслужбами, которую строил Путилов.
