– Полное дерьмо!.. – выругался первый сержант.

– О чем это вы? – поднял голову от карты Родсток.

– Обо всем этом плане. Это полное дерьмо!

– Не понял, объяснитесь!

– В плане нет никакого смысла. Провести двадцать поляков через границу? Чушь собачья! Почему нельзя дать им документы и отправить легально, через таможню? Не верю, что у всей нашей долбаной разведки не найдется подходящего окна на границе!

– Мистер Миддс, на вашем месте я бы поуважительнее высказывался о британской разведке, которая обеспечила вам двойное жалованье и двойную выслугу лет здесь. Что же касается самой операции, ваша задача – вывести без потерь группу в двадцать человек в зону три-семь. Задача, надеюсь, ясна?

– Да, сэр.

Если бы Родсток не нахамил ему – в САС[7] были свои правила, там люди ходили с длинными волосами, в гражданской одежде, с бородами и не терпели хамства, – возможно, Миддс и не задался бы вопросом, в чем истинный смысл операции, удовлетворился бы той ложью, которую Родсток скормил ему. Но откровенная грубость заставила его задать себе несколько вопросов, подумать над ними и получить ответ. Операция имела смысл – просто не всем понятный. Цель его – разведка прифронтовой полосы и одновременно отвлечение внимания. Азбучная истина – повышение активности разведывательных групп противника на каком-либо участке предшествует крупному наступлению. Русские это знают, и поэтому они подтянут сюда военные части, усилят казаков, возможно, даже тайно займут запретную приграничную зону. Этим самым они оголят другие участки, ослабят оборону крупных городов, а в Польше наличие воинских частей в городах всегда было залогом спокойствия и стабильности. То, что им предстоит сделать, – не более чем отвлечение внимания от других участков и от городов. Это первое.

А второе – если сегодня они будут обнаружены, то примут бой и организованно (или неорганизованно, если всё пойдет скверно) отступят за границу. Такие вот наскоки-налеты постепенно становятся привычными, и русские решат, что так всё будет и дальше: наскок – отход.

Но однажды настанет день, когда с той стороны границы придут.

И уже не отступят.

Одной из традиций САС является китайский (или вороний, как некоторые его называют) парламент – сбор разведывательного патруля перед уходом на задание. Здесь нет командиров и подчиненных, здесь все равны и каждый имеет право высказаться. САС была совершенно исключительной частью британской армии, с особыми традициями, особыми заданиями, особыми правилами, особым вооружением. В ней служили только контрактники и офицеры, уже отслужившие какое-то время в других частях Ее Величества, зарекомендовавшие там себя и подписавшие контракт на длительный срок. Эти люди перед службой в САС прошли жестокие отборочные курсы. Не раз и не два во время подобного отбора курсанты умирали. Это были жесткие и правильные мужчины, от двадцати пяти и до сорока лет, в совершенстве владеющие своим ремеслом – ремеслом солдата, участвовавшие в реальных боях и имевшие реальный боевой опыт. Они почти не нуждались в командовании – в обстановке ближнего боя или, наоборот, за линией фронта командовать зачастую бывает невозможно, и каждый сам должен понимать, что нужно делать, и делать это. Вот для того, чтобы каждый мог внести в общую копилку свои познания и опыт и чтобы каждый понимал, что он должен делать, и собирался «китайский парламент».

Патруль состоял из четырех человек. Первый сержант Миддс, радист патруля капрал Грегори Кенсилворт, разведчик патруля по прозвищу Бит, Том Хайкс, чей дед служил в Королевских африканских стрелках, пулеметчик со смешным именем и фамилией Нортон Айви по прозвищу Фрукт. Его так все и звали – «фрукт» или «тот еще фрукт», чтобы не ранить его тонкую и лирическую натуру.

Им выделили отдельную палатку, пустую, в которой не было даже коек. Но коек не было, когда Миддс уходил, а сейчас откуда-то две появились. В отсутствие командира бойцы подкреплялись свиными консервами, которых в Австро-Венгрии было полным-полно...

– О, босс, – поприветствовал командира Кенсилворт, – присоединяйтесь. Мы и вам оставили...

По заведенной традиции никто не потрудился встать, отдать честь или соблюсти еще какие-то уставные правила – в САС ценили именно неофициальность. Однако неофициальность не помешала позаботиться о командире – банку для него открыли и воткнули туда пластиковую ложку из армейского сухпайка, которую имел при себе каждый британский солдат.

Миддс бросил карту и, не чувствуя вкуса, опустошил большую банку консервов. Что-то внутри его не говорило – буквально кричало о том, что сегодняшний выход может закончиться очень и очень хреново. По крайней мере, консервы были вкусными: здесь свиней выращивали не на огромных бетонных откормочных комплексах, а на маленьких фермах, под открытым небом. Поэтому мясо было таким, о каком в Британии уже давно позабыли...

– Как бы нас самих сегодня в консервные банки не раскатали... – мрачно проворчал он.

Озабоченность командира передалась и подчиненным, вместе они разложили карту, босс примерно изложил разработанный штабом план, показал контрольные точки.

– Дерьмо, – сразу сказал Фрукт, – мы вляпаемся. Сорок человек – это стадо слонов, такую группу скрытно не провести. Тем более – этих.

– Они наши союзники, какие бы ни были.

– Дерьмо, а не союзники. Я немного послушал – треплются, как бабы, один гонор.

– К делу. Как идем?

– Сэр, может, выступим головным патрулем. Удалением скажем, километр?

– Тогда раскатают нас.

– Четверых? Смысл? Я бы подождал основную группу.

– А откуда они узнают, что основная группа будет?

– А каким макаром они засекут нас?

– Бит, скажи, что ты предлагаешь?

– Идти не головным дозором, а фланговым.

– Тогда мы как раз и поимеем хорошие шансы напороться прямо на засаду.

– Но они-то как раз этого не ждут. Мы нанесем удар во фланг, используя фактор внезапности на все сто.

– И что? Сколько будет в засаде? Двадцать? Тридцать? Как ты с ними справишься?

– Сэр, а с чего мы решили, что засада вообще будет?

– Предполагать надо худшее.

– Но беспилотник ничего не показал.

– Что им мешает выставиться потемну?

– Если мы предполагаем, что там засада – какого черта мы вообще туда премся?

– Стоп! – поднял руку Миддс, у командира было такое право. – Рассматриваем три возможности. Организованная засада большей или меньшей численности, случайная стычка с патрулем и... могут засечь с воздуха и нанести удар. Продолжаем.

– Даже если засекут, подумают на контрабандистов, попытаются задержать. Здесь не война, – сказал Фрукт.

– Возможно. Но нам от этого не легче.

– Допустим, там будет засада. Наши действия при обнаружении?

– Отстреливаемся. Отходим.

– Ты не понял. Если мы обнаружим засаду, в то время как засада не будет знать о ее обнаружении.

– Останавливаем основную группу.

– И сами попадаем под удар. У нас не будет резерва времени.

– Что ты предлагаешь?

– Решать на месте. Если у нас будет резерв времени, останавливаем группу и отходим сами. Если не будет, позволяем основной группе втянуться в бой, сообщаем им о засаде в самый последний момент. Сами, воспользовавшись суматохой, отходим.

– То есть мы подставляем местных?

– А нас не подставили с этим долбаным переходом? У нас нет и дня на подготовку, нас бросают на убой.

– Скажешь тоже, на убой.

– А что – нет?

– Стоп – закончили с этим.

– Как скажешь, босс.

– А что, если по обнаружении засады – уничтожить ее?

– Как?

– Останавливаем группу, отходим...

– Стоп, стоп... Ты думаешь, они не будут слушать эфир?

– Получается, надо увеличить разрыв между головным дозором, то есть нами, и основными силами.

– Тогда в случае чего мы лишаемся их поддержки.

– Бит, ты и впрямь думаешь, что, начнись перестрелка, они придут и вытащат нас? Я вот в этом совсем не уверен.