Я хотела умереть, но не умерла потому, что внутри росло новое существо, и оно наполняло каждую клеточку организма нежностью. Я прислушивалась к незнакомым ощущениям, лелеяла их. Новая любовь – к ребёнку, а не мужчине – дарила силы и возвращала к жизни.

Я была обязана стать комфортным домиком для бесценного эмбриона. Прежде всего надо думать о ребёнке. А беременная, рыдающая двадцать четыре часа в сутки, вряд ли способна родить здорового малыша. Я заставляла себя улыбаться, надевала платье, шпильки, красила ресницы и выходила на улицу, хотя мечтала провести минимум сутки в квартире с зашторенными окнами – в халате, с красной от слёз физиономией. Плюс я сразу бросила курить, завязала с походами в ночные клубы и прогнала шумных друзей.

Друзья довольно быстро научились говорить приятными человеческими голосами, а не вопить и ржать. Кто-то даже принёс диски с неведомой музыкой – ноктюрны Шопена, симфонии Бетховена – в качестве анестезии, наверное. В компанию затесался диск Хулио Иглесиаса. Смуглый белозубый красавчик гипнотизировал, смотрел с обложки прямо мне в глаза… Повертела диск в руках и отложила в сторону. Больше никаких красавчиков!

Родители звонили из захолустья, откуда я, шестнадцатилетняя, сбежала в клокочущий энергией, затянутый промышленным дымом мегаполис, чтобы поступить в мединститут. Папа дулся, мама пилила – а мы тебе говорили! Но занудство родителей не угнетало, а наоборот, бодрило. Я всегда поступала им наперекор, к тому же давно привыкла быть самостоятельной, слава богу, уже стукнуло двадцать четыре.

Месяцы бежали один за другим, наполненные незнакомыми ощущениями, и я всё чаще улыбалась, несмотря на расплывшуюся талию и пигментные пятна на лице.

Однако пришлось крепко задуматься о материальной стороне. Подсчёты грядущих расходов повергали в ужас. Я не представляла, как буду одна растить ребёнка. Просить о помощи родителей? Этот вариант даже и в голову не приходил.

Именно тогда мы с Игорем организовали фирму под названием «Современные медтехнологии». От меня – идея, бизнес-план, энергия и горячее желание за пять минут заработать все деньги мира. От Игоря – стартовый капитал. Насколько я знаю, он занял деньжат у будущего тестя…

Мы с другом закончили один мединститут. Игорёк оказался безруким стоматологом, умудрявшимся истязать пациентов, даже имея на вооружении самые эффективные анальгетики. А я мытарилась в районной поликлинике, заполняя карты больных и прислушиваясь в фонендоскоп к хрипам в лёгких или сбоям сердечного ритма. Я отсиживала смену, чтобы поскорее снять белый халат, отмыть руки, прикасавшиеся к дряблым морщинистым телам, и вырваться на свободу.

И я, и Игорь были хреновыми врачами и тихо ненавидели работу. Но, как выяснилось, вовсе не медицина была нашим призванием. Мы оба оказались отличными предпринимателями и стали торговать медицинским оборудованием гораздо более лихо, чем лечили больных. Нам следовало сразу заняться бизнесом, а то и вовсе поступать не в мед, а на экономический. Я постоянно путала инфекционный стоматит с фолликулярной ангиной и не могла проникнуться симпатией к анализам мочи, зато очень быстро высчитывала в уме, какую прибыль принесёт та или иная сделка и какая схема лучше сработает.

Уже через год после создания фирмы мы с крошечной Наткой переехали со съёмной квартиры в собственную, забацав в ней умопомрачительный ремонт. Я обнаружила, что умею не только отлично просчитывать варианты, но и являюсь прирождённым руководителем. С грудным младенцем на руках я командовала строителями в моей новой квартире, а также выстраивала в безупречное каре персонал фирмы. Сама себя не узнавала! Куда испарилась скучная докторша, замученная пациентами, начальством, медицинской писаниной? Её место заняла цепкая, ловкая, железная бизнес-леди. Я боролась за место под солнцем для моей ненаглядной дочки и хотела подарить ей целый мир!

Постепенно маленькая фирма разрослась в мощную компанию, прибравшую к рукам региональный рынок медтехники. Компьютерные томографы, рентгеновские системы, ультразвуковые сканеры, стерилизационное оборудование – мы могли «под ключ» укомплектовать любую клинику и больницу, участвовали в самых крупных сделках, но главное – выступали партнёрами государства, проворачивавшего реформу здравоохранения. Выигрывали тендеры (заплатив чиновникам чудовищные «откаты»), а потом снабжали захудалые райцентры фантастическим медоборудованием, купленным за огромные бюджетные деньги. Там это оборудование благополучно хирело и пылилось, так как работать на нём было некому.

Жизнь заставила – пришлось учить английский и китайский, чтобы читать документацию и общаться с многочисленными партнёрами «Современных медтехнологий». Игорь купил нам сверкающие джипы – не для того, чтобы пугать добропорядочных граждан, а исключительно ради понтов. Чиновники видят – тут есть, что ловить. Мы и сами в шоколаде, и для них тоже готовы отрезать сочный ломоть от зажаренного на вертеле золотого тельца! Мы не в Китае, у нас коррупционеров, к сожалению, не расстреливают. А без взяток и откатов в России даже дождик не прольётся.

Десять лет назад мы с Игорем вложились в проект, постепенно превратившийся в нашу навязчивую идею, obsession. Как водится, сначала мы и не подозревали, что история будет развиваться подобным образом. Просто выделили средства исследовательскому институту, проектировавшему уникальный кардиологический аппарат, и продолжали все эти годы потихоньку вкладывать деньги. А когда «Кардиостимэкс» дозрел, наших с Игорем медицинских познаний хватило на то, чтобы понять: этот волшебный аппарат: 1) подарок человечеству, 2) золотая жила.

Последние три года, параллельно с основной работой, мы проводили испытания, устраивали презентации, высиживали сотни часов в приёмных, умасливали нужных людей, выбивали патент на изобретение, получали лицензию в Федеральной службе по надзору в сфере здравоохранения, регистрировали товарный знак…

Наш «Кардиостимэкс» ждали врачи и пациенты, а мы тем временем продирались сквозь адское горнило бюрократии. Нас душили и топили, не пускали на рынок. Но три года каторги закончились, сейчас мы достигли цели. «Кардиостимэкс» вот-вот появится во всех российских больницах, а также выйдет на международный рынок. Китайцы настолько заинтригованы, что на переговорах забывают о восточной сдержанности – распахивают узкие глазки так, что хоть Барби с них рисуй!

А мы с Игорем замерли в шаге от покорённой вершины. Что мы чувствуем сейчас, когда пройден длинный путь и наступает время собирать камни, это будут не просто камни, а бриллианты самой высшей пробы!

Лично я испытываю некоторое опустошение. Как в песне Высоцкого: «Стоишь на вершине, ты счастлив и нем, и только немного завидуешь тем, всем тем, у которых вершина ещё впереди». Да, устала. Но что мы будем делать дальше? За три года я привыкла день и ночь повторять заветное слово – название нашего чудо-прибора. А теперь остаётся только подставлять карманы и пачками открывать швейцарские счета. Но это уже неинтересно…

Нет, безусловно, деньги дарят свободу и независимость. Мы с Игорем только о них и мечтали, когда затевали собственный бизнес. Но основные потребности уже давно удовлетворены, и на первое место выдвинулась идея. Мы работали на результат и не видели ничего, кроме заветной цели – пробить, внедрить «Кардиостимэкс».

Мы это сделали.

Теперь почему-то немного грустно…

Впрочем, я уже думаю о новом проекте. Зондирую почву, изучаю вопрос. Думаю, теперь надо вложиться в спинальные медтехнологии. Если простыми словами, моя идея касается транспедикулярных конструкций, фиксирующих позвоночник в процессе хирургического лечения осложнённых переломов… Игорь почему-то протестует, не хочет и слышать о моём проекте.

Что ж, вероятно, партнёр прав, и рано говорить об этом.

…Вздохнув, я вернулась к действительности и перевела взгляд на экран ноутбука. Там зависло деловое письмо, текст требовалось поправить.

Через полчаса из динамиков донеслось сообщение, что лайнер начал снижение, и вскоре мы произведём посадку в аэропорту Рузине. Температура воздуха в Праге двадцать два градуса, без осадков…