– Здравствуйте, – кисло выдавила Даша.

– А я заехал навестить Андрея. Разговаривал с лечащим врачом. По её словам, всё идёт очень даже неплохо. Я рад, что Андрей поправляется.

– Я тоже, – мрачно пробубнила Даша.

– Понимаю, вам не очень приятно меня видеть. Я косвенно стал причиной несчастья, случившегося с Андреем…

– Почему – косвенно? – удивилась Даша. – Напрямую!

– Дарья Николаевна, если бы ваш брат соблюдал правила, ничего бы не произошло! – желчно напомнил Репников. – По крайней мере, на том перекрёстке. Пропустил бы меня и спокойненько бы разъехались.

– Что теперь об этом говорить!

– Вы не верите, что я не виноват? – сокрушённо вздохнул Репников.

– Какая разница, кто виноват? Одна секунда – и здоровый, красивый парень превратился в инвалида. А знаете, сколько труда мне стоило его вырастить! И вот…

– Вам? – искренне удивился Репников.

– Я же его старшая сестра.

– А чем тогда занимались родители?

– Наукой, диссертациями, экспериментами, исследованиями.

– А-а… Дарья Николаевна, всё обойдётся, – заверил Репников. – Я же разговаривал с врачом. Заживёт, как на собаке! Через год и не вспомните.

– Вам легко говорить, вы-то в полном порядке.

– Поверьте, я тоже очень переживаю из-за случившегося.

Даша недоверчиво усмехнулась, одарила бизнесмена взглядом, полным неприязни и тоски, кивнула и пошла вверх по лестнице.

– Дарья Николаевна, – крикнул вдогонку Репников, – я там в палате документы оставил, посмотрите, пожалуйста.

– Какие документы?

– Да всё те же самые, по ДТП. Если возникнут вопросы, вы мне звоните.

– Андрюша, как ты? – Даша впорхнула в палату, наполнив её ароматом духов, и тут же принялась обнимать и целовать брата. – Что случилось? Тебе плохо? Ты как-то странно выглядишь!

Андрей, не отвечая, молча протянул сестре пластиковую папку с какими-то бумагами.

– Что это? Я столкнулась на лестнице с Репниковым. Он сказал, что оставил здесь какие-то документы.

– Это они и есть, – замогильным голосом ответил брат.

Даша открыла папку и принялась читать, озабоченная внешним видом Андрея и его реакцией на визит бизнесмена.

– Я ничего не понимаю, – произнесла она, поднимая на брата прекрасные зелёные глаза. – Какие-то расчёты. А мы здесь при чём?

– Это заключение эксперта о повреждениях, полученных автомобилем Репникова, и расчёт стоимости ремонта.

– Разве ремонт машины может столько стоить? Тут семьсот тысяч! За эти деньги можно новенькую иномарку купить.

– Ну, у него ведь дорогая машина была. Миллиона за два, или даже больше.

– Ладно, это его дело. Хочет вбухать в ремонт семьсот тысяч – ради бога, нам-то что.

Андрей молчал, смотрел в окно. Даша заволновалась.

– Что-то не так? Я чего-то не понимаю? У тебя же был полис ОСАГО, значит, Репников получит деньги от страховой компании.

– Но он получит только сто двадцать тысяч. А остальное хочет получить от меня.

– Что?! Ты шутишь?!

– А зачем он принёс сюда расчёты?

– Он хочет взыскать с нас пятьсот восемьдесят тысяч?! – воскликнула Даша. – Но это же абсурд! Ты в больнице, ты пострадал. Твоя «шестёрка» разбита в хлам. И мы не получим ни копейки. А Репников жив-здоров, да ещё получит по ОСАГО сто двадцать тысяч.

– Ста двадцати тысяч ему никак не хватит на ремонт «ауди», – горько усмехнулся Андрей.

– А какого чёрта он ездит на таком дорогом автомобиле?! Ездил бы на «жигулях» – хватило бы выше крыши! – взвилась Даша. – Но у нас столько нет! Где мы возьмём? Мы должны за лекарства, за палату, за операцию… В этом месяце я даже не заплатила за квартиру – нечем было! Пусть катится к чёрту этот жлоб! Пятьсот восемьдесят тысяч… С ума сошёл! Это моя зарплата за… – Даша быстро посчитала в уме, – почти за три года!

Андрей молчал, нахмурившись.

– Он как раз и приходил спросить, как будем решать вопрос – полюбовно или через суд, – выдавил он наконец.

– И что ты ему ответил?

– Сказал, выйду на работу и буду отдавать с зарплаты.

– Подозреваю, эта перспектива его не воодушевила.

– Конечно. Ему надо побыстрее… Даш, прости, а? Вляпался в историю. Столько проблем из-за меня.

– Что ты, милый, – расстроилась ещё больше Дарья. Она протянула руку и погладила брата по щеке. – Тебе и так тяжело, а ты ещё переживаешь из-за этого козла. Я и представить не могла, что мы ему что-то должны… Ничего, выкрутимся. Найду автоюриста, посоветуюсь. Главное, ты выздоравливай. Как мне дома скучно и пусто без тебя. А это что? До сих пор не съели апельсины Петровича?

На тумбочке громоздился пакет.

– Нет, те, что Петрович приносил, девчонки давно стрескали. Эти Репников притащил.

– Что б ему пусто было! Не нужны нам его апельсины! – выпалила Даша. – Кстати, насчёт девчонок… Мне опять сделали замечание, что в твоей палате постоянно вертеп, бордель и кабаре. Музыка, вопли, смех.

Таня Ш. (19, студентка химфака): Он скоро выйдет из больницы… А потом вообще его не увидишь. В институт, говорит, не вернётся. Хоть в больнице посидеть рядом, полюбоваться.

Нелли К. (19, студентка химфака): Бинты, капельница… Вся эта амуниция придаёт ему шарма! Он сейчас словно герой войны. Хочется его выхаживать, заботиться о нём. Вытирать лоб, держать за руку, облегчать страдания.

– Я не виноват! – сокрушённо покачал головой Андрей. – Данила приходит, а за ним целый хвост. Не знаю, зачем девчонки сюда таскаются чуть ли не каждый день.

– Действительно. Заняться им нечем! – улыбнулась Даша. Словно солнце появилось из-за туч. – Странные они, эти девицы. И зачем им сюда ходить?

Перед братом Даша ещё хорохорилась – «выкрутимся, прорвёмся!» – но едва вышла из больницы, как сразу лишилась сил. Она чувствовала себя несчастной и раздавленной, её словно придавили каменной глыбой. Понуро она добрела до остановки, не замечая ничего вокруг – ни восхитительных красок осени, ни заинтересованных взглядов мужчин.

На остановке стояла Елена Борисовна, не менее самоуглублённая и сосредоточенная. На ней был плащ, перехваченный в талии поясом, изящные сапоги на высокой шпильке, красивая сумка через плечо.

Даша, едва засекла врача, сразу вышла из оцепенения. Она впервые увидела Елену Борисовну в нормальной одежде, а не в зелёной или голубой медицинской униформе и автоматически оценила её наряд. Даша сразу вспомнила, как её предупреждали в больнице, чтобы не вздумала соваться к Елене с деньгами (в благодарность за сделанную операцию), – «не возьмёт, даже не пытайтесь». Тогда Дашу приятно удивили высокие моральные принципы врача. Ведь многие берут без стеснения, кто-то даже и вымогает. Всем известно, как низко оценивает государство труд врачей, как мало они зарабатывают.

Но сейчас, рассматривая Елену Борисовну, Даша подумала, что её нежелание принимать подношения объясняется не принципами, а высокомерием. Зачем ей эти жалкие благодарственные конвертики, у неё и так всё есть! Она выглядит на миллион долларов, одета как картинка. Странно только, что такая богиня стоит на остановке среди простых смертных, ей ни престало ездить на маршрутке или троллейбусе…

И, словно отвечая на Дашин молчаливый вопрос, прямо около Елены Борисовны притормозил «мерседес». Она перекинулась парой слов с мужчиной и села на переднее сиденье.

– Зураб Константинович, вам же в другую сторону.

– Елена Борисовна, а откуда вы знаете, в какую мне сейчас надо сторону?

– Ты разве не домой, Зураб? А куда? К любовнице?

– Обижаешь! Нет у меня любовницы! – фыркнул главврач.

– Рассказывай. Так что, прямо до дома меня довезёшь?

– Можем по пути закатиться в ресторанчик. Ты же голодная, наверное. В шесть утра приехала, в девять уезжаешь. И за день – три чашки кофе, и больше ничего.