И вообще, Марина считала, что Алексей ее немного обманул. Когда они познакомились, он сказал ей, что женат, но все идет к тому, что вот-вот – и брак рухнет!

Господи! Ну сколько можно наступать на одни и те же грабли?! «Рухнет брак»! Да когда мужики так говорят, это значит только одно: никогда и ни при каких обстоятельствах этот брак не рухнет. Просто ему приелась сытая семейная жизнь или вообще с супругой Карибский кризис, вот и потянуло на приключения. А поскольку просто так свободные женщины не желают связываться с женатыми мужиками, то тут ими и роняется как бы между прочим эта гнусная маленькая ложь – «все хреново, собираюсь разводиться!».

Собираться – не значит разводиться! И все же Марина считала себя чуть-чуть обманутой. Не прозвучи тогда у Алексея эта фраза, она бы не стала и голову себе морочить по этому поводу, не стала бы встречаться с ним, тем более что знакомство было как знакомство, искры не сыпались вокруг и пожара не было. Нет, Марина Андреева вовсе не грезила замужеством. Но и отношений хотела с человеком свободным от семьи.

Она очень быстро поняла, что Алексей не собирается ровным счетом ничего менять в своей жизни и не собирался, но так же быстро она умудрилась врасти в отношения с ним. Вроде и не обжигали они, но стали привычкой, от которой трудно было отказаться. И когда этой весной Марина заметила своего соседа, она легко отказалась от встреч с Алексеем Сотниковым, объяснив ему все по телефону.

Он сделал вид, что не понял. Удивлялся и выспрашивал, что случилось, мурлыкал, что соскучился и хочет встретиться.

– Леш, я не хочу обижать тебя, поэтому не заставляй объяснять тебе на пальцах, почему мы больше не увидимся.

– Но нам же хорошо было вместе?! – то ли спросил ее, то ли пытался убедить в этом Алексей.

– Это тебе было очень хорошо. И удобно. А мне – нет. И еще... – Марина сделала паузу. – Хочешь, я скажу тебе, что чувствовал ты со своей дражайшей супругой после похода ко мне?

Она помолчала, дождалась, когда Алексей выжидающе глотнул воздуха и выдохнул:

– Что?

– Вину за измену, от которой было тебе сладко-сладко, так что опостылевшая твоя Лена в этот момент казалась тебе самой-рассамой.

– Ты не права, Мариша! – с жаром, но не очень убедительно ответил ей Алексей. – Конечно, что-то подобное было. Я имею в виду вину. Но не так, чтобы что-то сравнивать...

– Это уже детали. Главное, что я для тебя являюсь некой таблеткой, которая лечит семейные отношения. Что-то типа виагры... А я этого не хочу. Ты знаешь мое отношение к браку и семье. Я не стремлюсь надеть на тебя хомут. Но и роль таблетки – не для меня. Прости, Леш, на свете немало женщин, которые легко примут твои условия и будут довольствоваться редкими встречами. Но это не я. Да и если уж совсем честно, то хочется фейерверка чувств, взрыва эмоций. Я понимаю, что этого уже никогда может не быть, но хотеть-то этого я могу!

И после всего этого Алексей как ни в чем не бывало промурлыкал в трубку:

– Привет, дорогая моя! Как дела? Чем занимаешься?

– Привет! – откликнулась радостно Марина. – Дела отлично, как обычно. А занимаюсь чем... Ну, даже с трех раз не угадаешь, поэтому и тумана напускать не буду: я еду на юг на машине!

– С кем? – Сотников был искренне удивлен, и, кажется, даже что-то вроде ревности прозвучало в голосе.

– Почему «с кем»? Представь себе, одна!

– Героическая женщина! Вернешься – пригласишь на южное вино и свежий загарчик?!

– Нет, не приглашу! Сотников! Сколько говорить тебе, что мы только друзья – не более?!

– Так ты и пригласи меня как друга!

– Опять, видать, поругался со своей половиной?

– Угадала! Нет, Маришкин, я все-таки решусь на развод. Вот прямо в понедельник и напишу заявление!

– Удачи!

До того как Марина нажала кнопку отбоя, она успела услышать вопрос:

– Так ты позовешь меня в гости?

– Ага! Разбежалась! – ответила она онемевшему телефону и усмехнулась.

Странное дело: стоило ей серьезно отказать Алексею, как у него резко изменилось отношение к ней. Раньше он звонил лишь от случая к случаю. («Каламбурчик! «От случая к случаю» почти как от случки к случке. Тьфу! Противно!») Теперь же активизировался не на шутку. И хоть отношений давно никаких, ему всеми силами надо сохранить этот статус героя-любовника. Но точка поставлена, и возвращаться к этим отношениям Марина не собиралась.

Со вчерашнего дня она ждала звонка с какого-нибудь незнакомого номера, а звонка не было. Наверное, сосед ее, мрачноватый мент, найдя в почтовом ящике записку, решил, что это розыгрыш, порвал ее и выбросил. Ну оно и к лучшему! Что бы она сказала ему? Что он ей нравится? Ну и что? Опять же мораль и законы неписаные о том, кто должен проявлять инициативу при знакомстве. Мы ведь не в Америке или Голландии. Там, говорят, это в порядке вещей. Да и предлагают женщины мужчинам совершенно конкретные вещи. Например, совместную аренду жилья, естественно, с проживанием под одним одеялом.

Марина-то совсем другого хочет. У нее и жилье свое, и самостоятельность полная во всем. Когда несколько лет назад у них в результате обменов-разделов появилась вторая квартира, сын ей тут же предложил жить раздельно:

– Мам, живи одна, может, еще замуж выйдешь! А мы с бабулей! Так ведь, ба?!

– А вдруг мы скучать будем? – задумчиво спросила Марина.

– Ну скажешь тоже – «скучать»! В соседних-то домах?!

Марина не сразу привыкла к тому, что у нее появилось отдельное жилье, и порой с работы она, забыв об этом, въезжала в соседний двор, где все было знакомо, где ей приветливо кивал почти каждый прохожий.

А потом привыкла к своей уютной квартирке и зажила одна в свое удовольствие. Вот, правда, с замужеством было глухо, как в танке. Да ей и не замужества хотелось, а отношений. Как она говорила, не с тем, с кем хорошо, а с тем, без кого плохо.

А теперь ей бирюк этот с квадратной головой понравился. До такой степени, что искрило, да еще и как!

Но он не звонил. И эсэмэсок не слал. Стало быть, не хотел, или не до женских причуд ему, или вообще бирюково сердце занято всерьез и надолго.

Марина выехала на трассу Е-105. Если по карте смотреть, то строго на юг надо ехать, и прибудешь через тысячу километров в Крым. Правда, до этого ей еще предстояло пересечь границу где-то за Белгородом. Расторопные севастопольские родственники подсуетились и узнали, что лучше всего это сделать в местечке Грайворон, где таможенники не пристают не по делу и нет очередей из машин.

Этот самый Грайворон на карте оказался в стороне, и, пока Марина добралась до Белгорода, изрядно стемнело. «Ну и хорошо! – наивно подумала она. – Ночью границу, наверное, проще проходить».

Но от этого ей пришлось отказаться, так как в дорогах она запуталась окончательно, а на одной из развилок выскочила на щебенку, насыпанную между расходящимися в разные стороны асфальтовыми рукавами. Мотька, проскакав метра три по камушкам, остановился. Марина аккуратно вырулила, развернулась там, где делать этого было нельзя, и поехала искать пристанище на ночь.

Она остановилась у придорожного кафе. В нем было почти пусто, лишь несколько припозднившихся путешественников ужинали в крохотном зале перед мерцающим в полутьме телевизором.

Марина перекусила и вышла во двор, где было припарковано несколько автомобилей с номерами разных регионов. По-летнему теплая и темная ночь стелилась над дорогой, над кустами, в которых напевали невидимые цикады. У крыльца дремал старый пес. Еще несколько собак всех мастей спали в траве вокруг клумбы.

Марина взглянула на часы. Половина первого. Где искать гостиницу, она не знала. И ехать в город сил не было. Решение ей подсказали путешественники, которые, прикончив ужин, выползли на крыльцо. Судя по номеру на черном «пассате», они тоже были из Питера, вернее, из Ленинградской области.