– Мамочка, папе плохо! «Скорая» уже едет, я вызвал.

Мама склонилась над отцом.

– Милый... таблетки... я сейчас!

– Не надо, – прошептал отец, – Джастин уже дал.

– Молодец, сыночек...

– Врачи будут с минуты на минуту, не волнуйся, мам, – он подошел к ней и крепко обнял.

– Джастин... – мама застыла, потом вдруг отстранилась, пристально посмотрела ему в глаза, – Джастин, ты вернулся...

В дверь уже звонили. Медики осмотрели отца, измерили давление, сделали укол.

– Если бы не ваш сын, – сказал врач, -это могло бы закончиться плохо... Что вы плачете? – обратился он к матери, у которой слезы лились градом. – Ваш муж жив остался, а вы плачете!

– Это я от радости, – крепко сжав руку Джастина, ответила мама, – от радости!..

***

Дарк, развалясь в кресле, слушал невнятное бормотание Тамоса, пытавшегося в двух словах пересказать последние события.

– А к утру оказалось, что все облученные дети резко изменили                

свое поведение.

– Ага... – промычал Дарк.

– Это невероятно... Они уже так долго получали излучение, что хотя бы половина из них должны были бы оставаться прежними, пока мы не восстановим станцию. Да, всё пришлось бы начать с начала, но не с нуля! Ничего не понимаю...

– Нечего тут понимать – нас кто-то предал.

– С чего вы взяли? – осторожно спросил Тамос.

– Вчера у меня был Норток, шеф разработчиков «Суперплей». Он сказал, что приборы зафиксировали излучение, подобное нашему, только обратной направленности. Понимаешь?

– Честно говоря, нет.

– Тамос, хрангелы нас вычислили! И создали свой излучатель! И все, что мы делали – насмарку! – уже орал Дарк. – А ты мне говоришь – «не понимаю»! Конец всему...

– А если попробовать еще раз? – сказал Тамос, просто чтобы что-то сказать.

– Сам знаешь – это бессмысленно! Теперь у нас нет преимущества секретности!

– И как быть?.. – растерянно спросил Тамос.

– Искать предателя.

***

Мир ликовал! Мрачные месяцы, похоже, миновали. Дети, подвергшиеся излучению, постепенно становились такими, как им положено быть, – шумными, непоседливыми, веселыми, – словно вынырнули из затяжного и тяжкого кошмарного сновидения.

– Ма, ты знаешь, я плохо помню последние месяцы, – сказал как-то Джастин, – как будто все это было не со мной.

– Вот и хорошо, – вздохнула мама и подумала: «чем меньше мы будем об этом вспоминать, тем лучше для всех».

Клаус в это время советовался с Генимыслеем, что делать с ребятами в GT.

– Мне кажется, пора снимать купол, – сказал Клаус, – разве не так?

– Не думаю, что следует торопиться. Если мы сделаем это прямо сегодня, не повредит ли это нашей конспирации?

– А если мы не сделаем это прямо сегодня – не повредит ли это нашим детям? – съязвил Клаус.

Генимыслей вопросительно поднял бровь.

– Да ты пойми, у меня за этих детей каждую секунду сердце болит. Представляешь, каково им там, в заточении?

– Представляю, – ответил Генимыслей. – Я тоже о них беспокоюсь. Но нужно все сделать правильно, чтобы ни в коем случае не навредить! Предлагаю сегодня еще подождать, а завтра – снять купол и обеспечить усиленную защиту каждому из них.

– Значит, память о детях пока будет заблокирована?

– Значит, да. Да ты не волнуйся, – сказал Генимыслей уже гораздо мягче, – теперь уже все будет хорошо.

***

Реста не могла простить себе последнего разговора с Дарком.

– Надо же – так опозориться! – терзалась она, в очередной раз вспоминая о своем срыве. – Столько лет безупречной репутации, меня боится пол-империи, и – на тебе!

Реста готова была на что угодно, лишь бы исправить ситуацию.

Когда Дарк срочно вызвал ее, она занервничала еще больше – как себя вести? Напустив на себя холодный и неприступный вид, с дрожащими коленями вошла в приемную.

– Там есть кто-нибудь? – надменно спросила у Дайры, обмирая от страха – вдруг та знает о ее позоре?

– Нет, госпожа Реста, господин Дарк один.

Реста остановилась на пороге, и Дарк крутнулся в кресле, чтобы видеть ее.

– Можно? – робко произнесла она.

– Сразу хочу тебе сказать: то, что произошло здесь в прошлый раз, никоим образом не отражается на моем к тебе отношении. Я понимаю                

– ты болеешь за общее дело, поэтому была, скажем так, расстроена.

– Я... я так вам предана, так благодарна, поверьте, я на деле докажу...

– Погоди, – перебил ее Дарк, – сейчас речь не об этом. Того, что случилось – не изменишь. Теперь для меня дело чести – найти предателя. И я рассчитываю на твою помощь.

– Почему вы думаете, что нас кто-то предал?

– Уж очень стремительно все произошло. Как будто хрангелы знали об излучателе и излучении. Как будто кто-то выложил всю информацию.

– Что требуется от меня? – Реста всем своим видом выражала готовность выполнить любую задачу, даже если она не под силу ни одному существу на свете.

– Думаю, для того чтобы немедленно обнаружить змею в наших рядах, нужен Фьючерон. Твоя задача – решить, кого мы туда отправим.

– У меня уже есть кандидатура.

– Я даже догадываюсь, кого ты назовешь, – усмехнулся Дарк.

– Предлагаю Хорру.

– Я так и думал. Только как же ты ее заставишь подняться на Фьючерон? Она-то в тебя не влюблена.

– Это моя забота, господин Дарк. Можно выполнять?

– Выполняй, – Дарк уже потерял интерес к Ресте. Он не сомневался: выполнит все, лишь бы спасти свою пошатнувшуюся репутацию.

***

– Сара, – попросил Ник, – узнай: что-нибудь получилось? Почему Ума до сих пор молчит? Мы в чем-то ошиблись?

– Сейчас узнаю. Зови Джонни.

Сара и Джонни опять уселись друг напротив друга и приступили к тому, что они называли «сеансом связи с внешним миром».

– «Слава богу, наконец-то!», – «перевел» Джонни. – «Все получилось! Все точно так, как вы предполагали. Вы такие молодцы!»

– Нам долго еще тут сидеть?

– Они говорят – до завтра. Завтра снимут защитное поле и блокировку в головах взрослых.

– Скорей бы!

Сегодня Салма опять плакалась Нику – уже и лесные запасы были на исходе.

– Ума обещает, что завтра мы уже будем дома. И просит выходить на связь в любой момент, когда сможем.

– С ума сойти! – закатила глаза Сара. – Общаемся с хрангелами! Может быть, у нас коллективное помешательство?

– Как говорил герой одного мультфильма, это гриппом болеют все вместе, а с ума сходят поодиночке, – сказал только что вошедший Антон. – О чем речь-то, вообще? Откуда подозрение в групповом сумасшествии?

– Тони, хрангелы сказали, что завтра снимают купол, только ты пока никому не говори: вдруг что-нибудь не получится, а ребята расстроятся, – предупредил Ник.

– Я – могила, – ударил себя в грудь Антон.

И, взяв плавки, «могила» умчался на пляж.

Ник тоже решил искупаться. По пути он встретил Машу, идущую от океана. Она выглядела ужасно расстроенной.

– Маш, привет. Что случилось?

– Ох... так сразу и не расскажешь. Приступ всеобщей депрессии. Салма с утра рыдает по поводу надвигающейся голодовки, Софи только что расплакалась, потому что считает себя виноватой. Наташа места себе не находит, переживает из-за Френка. Ольга говорит, если бы не она – Френк бы не попал за купол и не заразился. Анна совсем расклеилась и страдает просто так, за компанию... Я сама – на грани истерики. – И жалобно добавила. – Домой хочу...

– Это пока тайна, но завтра мы будем дома, – сказал Ник. Ну не мог он в этой ситуации удержаться!

– Откуда ты знаешь?

– Знаю, – он загадочно улыбнулся. – Верь мне.

– Верю. Тебе – верю.

Вернувшись, она под большим секретом рассказала Наташе, что завтра – заточению конец, а та поделилась с Питером. Сара выдала секретную информацию братьям, взяв с них обещание никому ничего не рассказывать. Грег, конечно, молчал бы, но разве можно что-нибудь скрыть от Марио! Короче, к вечеру почти весь лагерь знал о том, что завтра – наконец-то! – они отправляются домой.