Они перешли мост и на другом берегу увидели большой белый автомобиль, украшенный голубым с позолотой значком полицейского отдела Уинг-Коув. Эд Стовал сидел за рулем, и Уокер помахал ему. Эд кивнул и опустил стекло.
– Добрый вечер, – сказал Эд, и Томас удивился, с чего это он такой разговорчивый сегодня.
Начальник местного полицейского участка был невысок, сухопар, с редеющими, аккуратно причесанными волосами, и у него начисто отсутствовало чувство юмора. К Томасу он всегда относился несколько настороженно: словно тот был потенциальным Рэмбо, в любой момент готовым съехать с катушек.
Впрочем, это было не совсем безосновательно. Эд вел расследование обстоятельств смерти Бетани Уокер и за прошедшие месяцы не раз сталкивался с упрямым нежеланием братьев Уокер принять его версию событий. Стовал заявил, что считает Бетани самоубийцей, и полицейский эксперт подтвердил его слова. Дэки протестовал, и довольно громко. Какому полицейскому понравится заявление, что по вверенной его заботам территории разгуливает неизвестный убийца.
Администрация колледжа также не пришла в восторг от теории Дэки. Город был построен ради университета, и Юбенкс-колледж являлся основным работодателем для местных жителей. Академические круги и всякого рода пожертвователи были людьми консервативными; и разговоры об убийстве не приветствовались. С точки зрения Томаса, сохранение незапятнанной репутации превратилось у администрации колледжа в своего рода манию, хотя такого рода беспокойство было вполне оправданно. Если университет приобретет дурную славу, родители не станут посылать сюда детей, соответственно сократится и поток денежных поступлений.
Томас Уокер все прекрасно понимал, но, когда дело дошло до выяснения отношений с полицией, поддержал требование брата о проведении подробного расследования. Он не был уверен в правоте Дэки, но не мог его бросить. Просто не мог.
Дело все равно закрыли, а отношения с полицией остались натянутыми.
– Привет, Эд, – сказал Томас, останавливаясь у автомобиля. Он заметил, что Ренч с интересом обнюхивает переднее колесо. – Следите, не превышает ли кто-нибудь скорость во время бега трусцой?
Эд не улыбнулся в ответ на шутку. Впрочем, он никогда не улыбался.
– Выдалась свободная минутка, – сказал он своим обычным серьезным голосом. – Приехал полюбоваться видом и выпить кофе.
Тут Томас сообразил, что полицейский смотрит на кого-то из бегунов. Уокер проследил за его взглядом. Женщина тридцати с лишним лет, – а, пожалуй, что и ближе к сорока, – одетая в светлый спортивный костюм, целеустремленно двигалась по дорожке. Она была довольно мила, только очень уж серьезна и сосредоточенна. Взглянув на офицера повнимательнее, Томас без груда узнал симптомы: бедняга коп влюблен в дамочку в светлом костюме. На какой-то момент Уокер почувствовал симпатию, но потом напомнил себе, что это всего лишь полицейский, который считает Дэки психом.
– Ваша подружка? – небрежно спросил Томас.
– Встречались пару раз, – сдержанно ответил Эд. – Она гоже много времени проводит в «Тайной бухте».
Томас впал в ступор, услышав подобное. «Тайной бухтой» назывался один из книжных магазинов в городке. Подумать только, этот коп читает книги!
Небось психологические триллеры и детективы с запутанным до невозможности сюжетом.
– А кто она? – Томас с новым интересом разглядывал женщину.
– Элисса Керн, дочь профессора Керна.
– Надо же, а я и не знал, что у него есть дочь.
– Элисса рассказывала, что ее родители развелись, когда ей едва исполнилось пять лет. Мать забрала ее и уехала. Вся жизнь девочки прошла вдали от родителя. В прошлом году Элисса сама пережила развод и приехала сюда, чтобы познакомиться наконец с отцом. Не думаю, чтобы она нашла то, что искала. Керн пьет, и, если бы не штатная должность, его давно вышвырнули бы из университета.
– Да, я слышал, – отозвался Томас.
Все в городе знали, что доктор Осмонд Дж. Керн, достопочтенный профессор математики, медленно, но верно спивается. Помнится, Бетани очень восхищалась профессором и его трудами.
Керн сделал себе имя более тридцати лет назад, опубликовав некий математический алгоритм. Эта работа принесла ему кучу призов и премий, а также оказалась очень важной с точки зрения развития компьютерной индустрии. Кажется, с тех пор профессор больше ничем выдающимся не отметился. С другой стороны, он уже получил мечту любого ученого: пожизненную должность. И теперь от него ждали лишь проведения нескольких лекций и семинаров в год.
Тем временем Элисса Керн почти поравнялась с машиной. Она заметила полицейского и приветливо помахала. Стовал, на физиономии которого застыло почти мученическое выражение, поднял руку в ответ.
«С ума сойти, – подумал Томас. – Неземная страсть по меркам Эда Стовала».
Хотя кто он такой, чтобы кидать камень в чужой огород? У него самого в последнее время вообще никакой личной жизни нет.
– Эд, вы слышали сплетни о том, что Мередит Спунер баловалась наркотиками?
– Слышал, – отозвался Эд, провожая глазами фигурку Элиссы.
– Вчера я разговаривал с одним человеком, который знал ее очень близко. Она сказала, что Мередит ненавидела наркотики и никогда в жизни к ним не прикасалась. Вам это ничего не напоминает?
Вздохнув, Эд перевел взгляд на Томаса.
– Мы уже обсуждали это, Уокер.
– Просто хотел быть уверенным, что вы в курсе.
– Похоже, ваш братец опять взялся за свои выдумки. Передайте ему, что расследование обстоятельств смерти Бетани Уокер закрыто. И может быть возобновлено только в одном случае – если вы найдете реальные доказательства своих фантазий.
– Само собой. Всегда приятно знать, что вы открыты для новых предложений и готовы помочь людям.
– Вам надо заставить брата пообщаться с психоаналитиком. – Эд завел мотор и добавил: – А может, и самому пора туда же. Похоже, вы теперь тоже разделяете его безумные теории.
Краем глаза Томас увидел, что Ренч задрал лапу на колесо полицейской машины. К счастью, Эд не заметил такого вопиющего оскорбления офицера при исполнении: он собирался выруливать на дорогу.
Томас и Ренч посмотрели ему вслед, и хозяин сказал псу:
– Это было хулиганской выходкой.
Пес ухмыльнулся, и хозяин добавил:
– Что ж, может, я тоже схожу с ума, как Дэки, но, по крайней мере, я никогда не приезжал посмотреть, как женщина занимается физкультурой. Этот бедняга, должно быть, в полном отчаянии.
Ренч одарил хозяина многозначительным взглядом, и Томас поспешно сказал:
– Нет-нет, пожалуйста, не сравнивай. То, что мы стерегли квартиру в Лос-Анджелесе в ожидании мисс Хаттон, – совершенно другое дело. Ничего личного – только бизнес.
Некоторое время хозяин и пес молча шли по дороге, потом свернули на тропинку, которая взбиралась по поросшему деревьями склону холма к дому.
Томас остановился на пороге, достал из кармана ключи и отпер дверь. Уже в прихожей он отцепил поводок, и Ренч побежал в кухню к миске с водой. Томас снял куртку, повесил в шкаф и прошел в просторную комнату первого этажа. Барная стойка разделяла единое пространство на гостиную и кухню. Уокеру показалось, что в доме прохладно, и он направился к камину развести огонь. Вскоре комната наполнилась теплом и веселым блеском. Томас несколько месяцев потратил на то, чтобы уложить керамическую плитку так, как ему нравилось. Он покрыл ею не только пол, но частично стены и косяки. Иногда ему казалось, что он все же переборщил, но сейчас в свете камина дом выглядел удивительно уютным.
Проверив автоответчик, Уокер выяснил, что никто – в том числе и Леонора Хаттон – не оставил ему сообщения.
Он открыл шкаф, достал из пакета резиновую кость и бросил псу. Тот протрусил мимо, наподдав кость лапой.
– Это полезно для зубов, – заметил хозяин.
Псу явно было на это наплевать, а поскольку зубы у него были в полном порядке, Томас пожал плечами и пошел в мастерскую. Вход в нее находился прямо тут же, рядом с холодильником, и это была его любимая комната в доме. Здесь имелось огромное количество самых разнообразных инструментов: отвертки, молотки, рашпили, пилы – все разложено и развешано аккуратно по размеру. Вдоль стен стояли шкафчики со множеством ящиков, где хранились сверла, гвозди и прочие мелочи. В углу примостился мешок цемента, оставшийся от работ с плиткой. В центре мастерской стоял большой деревянный стол, а рядом – тиски. В этой комнате Томасу всегда особенно хорошо думалось, а сейчас он хотел без помех поразмышлять о загадочной девушке по имени Леонора Хаттон.
