Жиль и Софи слышали, как дети вышли из своих спален, но им было очень хорошо под одеялом и совсем не хотелось вставать. Вопреки обыкновению, Софи, проснувшись, сразу же прижалась к Жилю. Они занялись любовью. Быть может, все случилось слишком быстро, но зато желание было сильным и взаимным. Обрадованный таким приятным сюрпризом, Жиль не выпускал жену из объятий. Он вдруг разозлился на себя за преподнесенный Жюли подарок. Когда девушка открыла футляр, на ее лице отразились смешанные чувства — легкое смущение и внезапный интерес. Однако улыбнулась она чуть натянуто. Жиль чувствовал себя глупым и смешным — эдаким стареющим сердцеедом. Он даже предпочел бы, чтобы Жюли запустила этой коробкой ему в голову, вместо того чтобы спокойно принять подарок. Чертова цепочка! Зато Софи вчера вечером пришла от колье в бурный восторг. Оно было ей удивительно к лицу, как и серебристо-синее парчовое платье, за которое он заплатил целое состояние.

Он еще крепче обнял жену. Лучше быть счастливым в семье, с женой, пусть даже ценой каких-то уступок и размолвок, благо немногочисленных, чем искать удовольствие в рискованных связях на стороне! Это гораздо менее утомительно. Идиллическую картинку омрачало только одно — этой ночью во сне Софи несколько раз произнесла имя Альбана. Почему брат снится его жене? Наверняка потому, что Софи много думает о его женитьбе и терпеть не может Валентину. Она ведь всегда была нежна с Альбаном и так им восхищалась! Что ж, дамы во все времена были без ума от мужчин в форме!

Пора вставать, — пробормотала Софи.

Она высвободилась из объятий мужа и соскочила с кровати.

В рождественское утро дети всегда ссорятся — каждому хочется такую игрушку, как у другого, ты же знаешь.

Жиль успел полюбоваться ее аппетитными упругими маленькими ягодицами, прежде чем она закуталась в домашний розовый халат.

* * *

Удобно устроившись на подушках, Малори с удовлетворением рассматривала комнату. В лучах восходящего солнца выбранные Коля цвета казались волшебными.

У тебя настоящий талант, — сказала она, поворачиваясь к мужу.

Она поцеловала его в нос. Коля успел побывать в душе и теперь от него пахло шампунем и зубной пастой.

Тебе помог аспирин?

Вчера я слишком много выпил, — вздохнул он. — Но Рождество бывает раз в году! В субботу, на свадьбе Альбана, я постараюсь держать себя в руках.

Если хочешь остаться еще на неделю, я справлюсь сама.

Малори с подругой, которая согласилась ей помочь в праздничные дни, прекрасно управлялись с бутиком. А еще она чувствовала, что отдых пойдет Коля на пользу. Вчера, когда они ложились спать, захмелевший супруг пустился в запутанное и странное повествование. Малори пришлось по многу раз переспрашивать его об отдельных деталях, прежде чем она уловила суть, но теперь ситуация виделась ей совершенно четко.

Повеселитесь тут с братьями, а я вернусь в пятницу вечером, правда, скорее поздно, чем рано.

Ты уверена?

Конечно.

Знаешь, я воспользуюсь твоим отсутствием и перекрашу стены в ванной.

Она улыбнулась и взъерошила Коля волосы.

Делай, что твоей душе угодно! Особенно если это будет так же здорово, как в комнате. А я говорю положа руку на сердце: это действительно здорово!

Малори снова пробежалась глазами по стенам. Каждая была окрашена в свой цвет, что визуально меняло пространство. Для дверей и окон Коля выбрал более темный тон, и теперь они выделялись на общем фоне, а потолок стал казаться еще выше. В ансамбле с паркетом из светлого дуба комната теперь играла в солнечном свете всеми оттенками меда.

Ты устроил нам лето посреди зимы, — сказала Малори и снова повернулась к мужу. — Ну что, сейчас тебе лучше? Ты больше об этом не думаешь?

О своей матери? Думаю.

Зря. Она была сумасшедшей, с этим ничего не поделаешь. И не надо считать, что ты был нелюбимым ребенком. Жозефина всегда была рядом, и твой дед, и братья... А теперь рядом с тобой я. Мне кажется, лучше, когда скелеты остаются в своих шкафах.

Коля, как обычно, внимательно слушал жену, и когда она замолчала, улыбнулся ей. Конечно, ей не хочется, чтобы он страдал и мучился напрасно. Коля всегда отличался от других, ему словно чего-то недоставало. Малори сразу это почувствовала. До недавнего времени Коля не знал причину, но, быть может, впоследствии он восполнит этот пробел...

Я люблю тебя, мой Коля, — нежно сказала Малори.

Она любила мужа за его чувствительность, оригинальность, за все то, что отличало Коля от остальных. В их отношениях не было места принуждению и соперничеству. Они рука об руку шли к счастью.

Что может заставить человека убить своего ребенка? — задумчиво пробормотал Коля. — Может, я был крикуном и целыми днями не давал матери покоя? Но если так, зачем было брать меня к себе в спальню? В доме полно комнат...

Стоп! Мы договорились, что ты больше не будешь об этом думать, Коля.

Ладно, попробую не думать. Пожалуйста, никому не рассказывай. Жиль не стал ничего говорить Софи, а Альбан — Валентине. Из-за детей. Из-за того, что существует риск, что они...

Слава Богу, что у нас нет детей.

Я с тобой согласен.

Малори пододвинулась, чтобы положить голову мужу на плечо.

Какой ты видишь нашу ванную?

В нежных тонах. Цвета чайной розы, возможно, с добавлением кобальтово-синего.

Он пустился в описание своих замыслов. У них завязалось оживленное обсуждение, и две минуты спустя они отправились в ванную, чтобы сделать кое-какие наброски.

* * *

Альбан поставил чайник на стол и повернулся, чтобы взять тосты. Валентина с улыбкой следила за ним, таким внимательным и предупредительным.

Если бы в тот вечер не пошел дождь, — сказала она, — меня бы здесь не было!

В какой вечер?

В наш первый вечер. Когда мы, отчаянно промокшие, вместе ждали такси.

Представь, а ведь могло бы приехать два такси вместо одного!

Тогда ты не поехал бы со мной, не попросил бы у меня номер телефона, ты...

Я узнал бы твой номер у друзей. Я сразу тебя заприметил.

Врешь! На той вечеринке было столько симпатичных девушек!

Нет, Валентина, это правда. Когда я увидел, что ты надеваешь пальто, я тут же схватил свое, потому что хотел выйти вместе с тобой.

Взволнованная этим признанием, она опустила глаза и посмотрела на левую руку, где на пальце сверкало подаренное накануне кольцо.

Упрямец... — сказала она, улыбаясь. — Я не хотела, чтобы ты...

Дарил кольцо в честь помолвки, и даже обручальное кольцо тебе не нужно. Ты мне уже говорила. Пускай это будет подарок к Рождеству.

Альбан разложил тосты по тарелкам, присел рядом с ней на скамейку и обнял за плечи.

Ты — самое лучшее, что со мной когда-нибудь случалось, — шепнул он ей на ухо. — Разумеется, когда не упрямишься и не уходишь, хлопая дверью.

Я не хлопаю дверью, — не согласилась Валентина. — Тогда мне было грустно, я на тебя разозлилась, но, выйдя на улицу, поняла, что мне некуда идти.

Как это?

А вот так. Я не могла сказать, что возвращаюсь к матери, потому что она мне не обрадуется, и это взаимно. И не могла вернуться к себе на Монмартр, потому что перестала платить аренду. Теперь у меня нет дома.

Здесь ты у себя дома!

Нет. Этот дом — «Пароход». Родовое гнездо Эсперандье.

И ты теперь член нашей семьи. Тебя это огорчает?

Скажем, мне это кажется... странным.

Увидев расстроенное лицо Альбана, Валентина решила объяснить свою мысль, но только после того, как сгрызла половину тоста.

До нашей встречи я не знала, что такое счастливая семья, и у меня не было желания создать собственную. Мы с матерью и отчимом не любили друг друга, но нам приходилось жить вместе. Я сбежала оттуда при первой же возможности, и мне очень нравилось жить одной, быть независимой, не общаться с теми, кто мне неприятен. Потом, как ты знаешь, у меня был печальный опыт отношений с типом, который... В общем, после всего этого я решила, что не буду ни к кому привязываться, стану спокойно жить в своей берлоге.