У Джоаны оставался единственный шанс.

— Можно я пойду гулять с вами и вашей дочкой? — попросила она. — Как ее зовут?

Женщина встревоженно посмотрела на нее, но почти автоматически произнесла:

— Скажи тете, как тебя зовут.

Девочка опустила голову и застенчиво сказала:

— Маргит.

Джоана нагнулась к ней.

— Можно я возьму тебя за ручку, когда мы будем спускаться? Так я буду чувствовать, как будто мы одна семья.

— Да. Если хотите, можете взять и мяч. — И она протянула игрушку.

Джоана взяла его, глядя на недоумевающую мать. Женщина замешкалась и как будто пожалела, что уже захлопнула дверь. Она быстро схватила дочку за руку и, глядя на Джоану, кивнула.

— Очень хорошо. Не рассказывайте мне, как вас зовут и почему вы здесь. Я не хочу знать. Когда мы дойдем до парка, пожалуйста, уходите.

— Я уйду.

Джоана разговаривала с ребенком, держа девочку за руку, когда они спускались по лестнице, а мама шла следом.

Двое эсэсовцев повернулись в их сторону.

— Подождите! Из какой вы квартиры?

— Из двенадцатой, — ответила женщина.

— Вы знаете мужчину по имени Хэнсен, проживающего в квартире № 7?

— Нет. Совсем недавно здесь поменялся хозяин. Я даже не видела его.

— А вы? — обратился он к Джоане.

— Я тоже никогда не видела его.

Солдат перевел взгляд с нее на мать ребенка и обратно, а затем кратким кивком головы позволил им пройти. На выходе из подъезда стоял другой эсэсовец. Мать девочки занервничала, у нее затряслись руки, и она спрятала их в карманы пальто. Джоана открыла и придержала дверь, чтобы они с Маргит могли пройти.

— Ахтунг!

Охранник, стоявший в проходе, преградил им дорогу. Джоана и женщина замерли на месте. Человек протянул руку в кожаной перчатке и показал на детскую варежку, которую они обронили на мраморный пол. Мама ребенка повернулась и подняла ее. Выйдя на улицу, она снова надела ее на руку дочери, готовая расплакаться. Взяв Маргит за руки, они втроем пошли в сторону парка.

В парке Джоана несколько минут поиграла с девочкой в мяч. Она понимала, как рада будет женщина избавиться от нее. Нехотя она пошла по парку, пытаясь осмыслить все произошедшее. Этот парк был знаком ей, и она присела около белого гранитного монолита. Дальше она собиралась отправиться в магазин меха и вручить Лейфу Моену посылку. Она почувствовала разочарование оттого, что не смогла выполнить задание. На ту же скамейку присел мужчина и раскрыл газету. Страница вылетела и упала прямо ей под ноги.

— Простате меня, фрекен, — сказал он и потянулся, чтобы поднять ее. — Сегодня все из рук валится.

Она пристально посмотрела на него.

— Это так? — заметила она осторожно.

Он кивнул, складывая газету.

— Внезапно изменились планы, и мне пришлось выйти из квартиры, чтобы встретить одного человека на станции, но япропустил ее.

— О? И откуда же она должна была приехать? — Она почти не сомневалась, что рядом с ней сидит не просто случайный собеседник.

— Из Андалснеса, но она там не живет.

Теперь она убедилась, что это тот человек, с которым она должна встретиться. Как бы случайно она произнесла фразу, которую следовало сказать, когда ей откроют дверь квартиры.

— Я ищу семью Хауж. Не могли бы вы мне подсказать, где я могу найти их?

Он ответил ей слово в слово, как говорил Стефен:

— Вы имеете в виду Фредерика и Солвей Хауж?

— Нет, моих друзей зовут Рольф и Дженн, но у них такая же фамилия.

В этом случае он должен был пригласить ее войти в квартиру. Он сложил газету и убрал ее в карман.

— Джени, да? — сказал он, повторяя контрольное слово в пароле, а потом быстро добавил: — Положите пакет возле скульптуры, там, где мама играет с ребенком. Я осмотрюсь и заберу его. Вот еще что. Из предосторожности избегайте заходить в магазин меха. Гестапо не дремлет и ведет наблюдение. Мы точно не знаем, чьи имена в их списке подозреваемых, вероятно, мое имя включено в него. Мне необходимо уходить, как только я заберу пакет. Желаю вам хорошего дня. — Он встал и пошел по дорожке.

Джоанапосидела еще пару минут и тоже встала. Единственное место, где можно достать пакет, — женский туалет. Закрывшись там, она быстро расстегнула пуговицы на блузке, достала пакет и переложила его в сумку. Был будний день, поэтому в парке гуляло немного народу: в основном пожилые люди и женщины с детьми. Она поднялась по ступенькам к монолиту, положила пакет, сделала круг по парку и, вернувшись, увидела, что ни мужчины, ни пакета нет.

Она вышла и пошла по улице. Заметив телефонную будку, Джоана решила позвонить Лейфу Моену. Если ответит незнакомый голос, она повесит трубку. Когда к телефону подошел он, на всякий случай она старалась говорить на обобщенные темы.

— Я понимаю, — ответил он. — Я рад, что у тебя все хорошо.

— Пожалуйста, передайте привет своей жене.

— Спасибо, я передам.

Повесив трубку, она посмотрела на часы. В запасе у нее был целый день перед вечерним поездом. Она решила съездить в дом Алстинов и проверить, все ли там в порядке.

Ей не пришлось долго ждать трамвая. Проезжая мимо Карл Юхан Гейт, она увидела, как арестованных людей сажали в грузовики и увозили. Когда трамвай проезжал по улице, где располагался магазин меха, она с облегчением заметила, что там все спокойно.

Так странно было снова увидеть крышу дома. Она перешла улицу, как делала это много раз. Подойдя ближе, она замедлила шаги, увидев военную машину около входа, а открытое окно свидетельствовало о том, что в доме кто-то есть.

— Джоана!

Она обернулась и увидела соседку, спускающуюся со стремянки. Открыв калитку, Джоана прошла внутрь.

— Здравствуйте, фру Крингстад. Вы не знаете, что там происходит?

— Заходи в дом.

Соседка налила Джоане стакан домашнего вина. Она узнала, что дом Алстинов конфискован, поскольку принадлежал еврею. Месяц тому назад в нем поселился немецкий офицер.

— Он постоянно устраивает там пьянки. — Она покачала головой. — Я видела пустые бутылки из-под русской водки и дорогого французского шампанского. Сейчас в магазинах ничего нет, пустые полки. Я завела поросенка, козу и цыплят.

Теперь многие стали разводить домашних животных. Даже Астрид, тетя Стефена, завела кур, потому что продукты, которые продавались на рынке, стоили бешеных денег. Теперь на участках, там, где были клумбы и цветники, часто можно было увидеть свинарники и курятники.

На следующий день после своего возвращения на ферму она услышала, что немцы ввели новые ограничения для населения. Все граждане должны сдать свои радиоприемники. Больше всего немцы боялись, что люди узнают правду.

На каждый сдаваемый приемник наклеивалась табличка с именем владельца. Наиболее отчаянные жители срывали замки на складах, где хранились конфискованные вещи, и забирали принадлежащие им приемники. За это к ним применяли самые строгие меры, сотни патриотов были расстреляны. Аресты шли повсеместно. Однако случались и приятные сюрпризы. Так, Эрик приехал домой, как обычно, без предупреждения. Неожиданно распахнулась дверь, и он появился на пороге. Обаятельная улыбка освещала его лицо.

— Эй, всем привет. Я дома!

Казалось, вместе с ним в дом ворвалась струя свежего воздуха. У него было точеное лицо, тонкий нос и ямка на подбородке, а узкие глаза смотрели тревожно и внимательно. Женщины оставили хозяйственные заботы. Джина и Джоана бросились обнимать его, а Керен лишь едва заметно кивнула. Но нельзя было не заметить, как она покраснела. Она была влюблена в него, и, похоже, один только Эрик ни о чем не догадывался.

С самого начала их отношения были непростыми. Он привык, что всегда нравился девчонкам, ее предостерегали знакомые, хорошо его знающие. Она держалась достойно, что только подстегивало его.

До завоевания Польши Эрик плавал на круизном корабле, и среди многочисленных пассажиров было немало женщин, чье внимание привлекал молодой красивый офицер. И у него даже случился серьезный роман с англичанкой. Но после вояжа она вернулась домой, и на этом их отношения закончились.