Из той книги я вычитал легенду о големе — огромном глиняном существе в образе человека. У него на лбу написано тайное имя Бога. Голем использовался своим создателем для защиты от зла. Предполагалось, что жизнь голему в Праге впервые дал рабби Леви, который использовал глину с берегов Влтавы. «Возможно, голем все еще лежит в неизвестной гробнице под оживленными улицами Праги и ждет сигнала хозяина, чтобы снова оказаться среди живых…»

— На самом деле, все получилось хорошо, — произнес Арт со все еще закрытыми глазами. — В смысле, то, что ты поехал вместе со мной вместо Эллен.

Мы остались последними пассажирами в вагоне-ресторане. У нас за спиной официант вытирал столы.

Артур открыл глаза.

— Я уже полгода ищу одну книгу, — сообщил он. — Наконец, я нашел ее в Праге. Это было таким очевидным местом, что я даже не подумал там искать.

Он подозвал официанта и попросил содовой.

— Я тебе когда-нибудь рассказывал про Ярослава Капека? — спросил Артур, как только официант отошел.

— Немного, — ответил я. Я помнил, что видел это имя в одной из книг, которые мне давал читать Арт. — Это был чешский алхимик, верно?

Арт опустил руку в сумку, которую взял с собой в вагон-ресторан и достал оттуда «Index Expurgatorius» Осло.

— Страница 123, второй абзац, — объявил он и положил книгу на стол.

Я открыл ее в указанном месте.

«Малезель, Иоганн. Название: „Во славу Божью“. MCCCLIX.

Формат: 1/4 печ. листа. 163 страницы с титульным листом. Иллюстраций нет.

Количество изданий неизвестно. Объявлена еретической епископом Тера из Лавижери в 1363 году за ссылки на алхимию и дьявольщину».

— Ярослав Капек основывал свою работу на трудах брата Иоганна Малезеля, — сказал Арт. — Малезель также известен, как Священный Целитель Сен-Черни. Он был аббатом монастыря святого Афанасия в городе Бротеве, где-то в начале четырнадцатого века. В 1350 году брат Пизано из Милана по приказу римской католической церкви отправился в Бротев, чтобы посмотреть на так называемые чудеса брата Малезеля. Пизано заявил, что не видел никаких чудес. Более того, он посчитал увиденное еретическим. Иоганн Малезель мог возвращать зрение слепым, калеки у него снова начинали ходить. Предположительно, он делал все это при помощи белого порошка, который размешивал в святой воде и давал больным.

Официант поставил перед Артом содовую и ушел. Артур снял с края стакана кусочек лайма и выдавил его в воду. Ресторан опустел, оставались только мы, свет горел лишь над нашей кабинкой.

— За эту ересь. Иоганна Малезеля тут же отлучили от церкви и посадили в тюрьму в Брашове, маленьком городке у подножия Альп в Трансильвании. Наказание мало повредило его репутации. Как раз наоборот, его слава росла, множество больных и умирающих отправлялись в паломничество к его тюрьме. Они оставляли там пожертвования и забирали все, до чего, как они верили, коснулся брат Малезель — от мусора из корзины до отломленных кусков камня из стен тюрьмы. Наконец, после многих лет подобного паломничества стали распространяться слухи. Городской священник заявлял, что видел неземной свет, струящийся из камеры Иоганна Малезеля. Ходили слухи, что каждую ночь Иоганна посещает дьявол. В лесу заметили таинственного человека, который ехал на огромном козле. Сам он был в черном плаще, расшитом таинственными символами. Статуя Иисуса в церкви святого Гельвеция стала плакать миро. Это посчитали знаком недовольства Господа. Затем в Брашов для излечения прибыла группа зараженных чумой путников. Чума распространилась по городу. Похоже, тогда жители решили, что им уже хватит и брата Малезеля, и его чудес. Жители городка штурмовали тюрьму, планируя вытащить Иоганна Малезеля из камеры и повесить на центральной площади. Но, когда они добрались до камеры, его там не оказалось. Они нашли пустую келью с одеялом, поношенным монашеским одеянием и книгой «Ad Majorem Dei Glorium» — «Во славу Божью». В книге говорилось обо всех алхимических опытах брата Иоганна с детальными инструкциями по каждому процессу. Малезель писал на трех языках — на латыни периода до появления Вульгаты, на древнееврейском и, как ни странно, на коптском языке. Никто не знал, как ему удалось все это написать, потому что заключенным строго воспрещалось иметь перья и бумагу, в особенности человеку с репутацией Малезеля. Поэтому, естественно, «Ad Majorem Dei Glorium» посчитали работой дьявола. Церковь изъяла книгу и держала в тайне, пока Ярослав Капек каким-то образом до нее не добрался.

— А где сейчас находится книга?

— В монастыре святого Тельдена, — сообщил Арт. — Она хранится в архивах одного старого монастыря бенедиктинского ордена. Но посмотрим дальше, ведь это вполне могла быть подделка. Со старыми книгами никогда не знаешь, что выйдет: иногда подделки выглядят лучше, чем подлинники…

Он встал и потянулся. Я огляделся в ресторане, провел рукой по гладкой лакированной поверхности нашего столика, коснулся бархатных занавесок на окне и поболтал подтаявший лед в стакане.

«Где я был в прошлом году в это время? — подумал я. — Сидел на коричневом ковре в квартире в Стултоне? Страдал на уроке математики мисс Гойнер?»

— Я останусь здесь ненадолго, — сказал я вслух.

Арт улыбнулся. Я думаю, он все понял, зная, что мне не хочется спать, что я получаю огромное удовольствие. Артур пожелал мне спокойной ночи и ушел. Перед тем, как дверь между вагонами закрылась, в ресторан ворвался порыв холодного воздуха, и я услышал металлический лязг.

Внезапно появился официант, материализовавшись из мрака, окружавшего наш столик. Он спросил, не хочу ли я чего-нибудь еще. У него были усталые, но дружелюбные глаза. Я заметил, что официант очень молод, практически одного со мной возраста.

— Колоду карт, если она у вас есть, — сказал я.

Он вскоре вернулся с запечатанной колодой. Следующие два часа я играл в свою любимую игру на одного — в «Сорок разбойников». Предположительно, за ней Наполеон предпочитал проводить время в ссылке на острове Святой Елены.

В ту ночь я лежал на полке, мягкое покачивание поезда расслабляло меня, пока мы неслись по погруженной в темноту сельской местности. Я снова и снова проигрывал у себя в голове рассказ Арта. Следовало признать, что он был фантастическим. Мне, шестнадцатилетнему парню, все казалось возможным, однако даже тогда я почувствовал элемент мифологии. Монах в поисках бессмертия. Выход из милости. Нервные горожане с местным священником приходят в панику, которая выливается в религиозную истерию. Таинственное исчезновение и загадочные подсказки (книга, Грааль), оставленные заключенным.

Но в отличие от большинства легенд, которые я знал, здесь фантазия просачивалась в реальность. У меня были те же ощущения, что и у археолога, который выкопал из земли топор Пола Буньяна. Топор нашли рядом с окаменелой бедренной костью его голубого вола. Возможно, это окажется розыгрышем, более подходящим для «Необъяснимых существ, животных и явлений древнего и современного мира». Я успокоился, решив, что узнать ничего невозможно, пока мы не увидим книгу. С этой мыслью я спокойно заснул.

Проснулся я под стук поезда. За окном проносилась коричневато-серая местность. Арт уже открыл глаза, он лежал на нижней полке и чистил очки краем футболки. Похоже, Артур давно не спал. Он побрился, заправил постель, сумки стояли у двери.

Вдали виднелись горы — неровные черные вершины на горизонте. Нас окружали вечнозеленые деревья, но по мере приближения к цели лес редел и, наконец, перешел в голый, холодный, неровный пейзаж. На нем встречались лишь маленькие, чахлые низкорослые кустарники. Местность оказалась плоской, как американский Средний Запад, но окрашенной в свинцовые и оловянные цвета. Вдали текла река, черная и неторопливая. Она бесцельно петляла, приближаясь к горам, ползла мимо деревушки, которая выглядела размытым пятном на горизонте. Стали появляться четкие очертания — дымовые трубы, некоторые из которых бездействовали. Другие же выпускали черный дым, который поднимался в серое небо, словно пальцы похороненной руки.