— Я догадалась, Аласдэр. — На душе у Дэра посветлело. В ее голосе не слышалось ни огорчения, ни истерических ноток. Но с Шарлоттой никогда ничего нельзя знать заранее. Как говорится, береженого Бог бережет. — Поскольку ты запретил мне слезы и скандалы, позволь задать простой вопрос.

Дэр остановился внизу лестницы, поставил жену на пол, но продолжал крепко придерживать ее рукой на случай, если она вздумает удрать.

— Возможно, в данном случае это уместно.

— Как великодушно с твоей стороны! — отозвалась Шарлотта, но Дэр ясно видел, что никакой благодарности она не испытывает. Если поджатые губы и сверкающие глаза хоть о чем-то говорят, то Дэр понял — сейчас он станет жертвой ее гнева.

— Могу я полюбопытствовать, какого дьявола ты… о, Кроуч, вот вы где. Будьте добры, принесите мой ридикюль и блокнот… тут делаешь и с чего тебя вдруг охватило желание обращаться со мной так, будто я мешок с… — Шарлотта неопределенно помахала руками, показывая, что не в силах завершить сравнение.

— С мукой? — подсказал Дэр одновременно с лакеем Чарлзом, услужливо сказавшим:

— С бульдогами?

Шарлотта на секунду перевела взбешенный взгляд на злополучного лакея, но тут же снова повернулась к мужу. Он ответил ей точно таким же гневным взглядом.

— Вопрос в другом, мадам: что здесь делаете вы?

— Мне нужно было кое о чем поговорить с Кроучем. — Едва она упомянула имя дворецкого, губы Дэра недовольно искривились. Не обращая на это внимания, Шарлотта продолжала: — Поскольку ты, похоже, испытываешь к нему гомеопатию, я подумала, что лучше встретиться с ним здесь, а не дома.

— Я испытываю к нему антипатию…

— Да называй как хочешь, — оборвала его Шарлотта и снова замахала руками, так что Дэру пришлось взять их в свои. — Это просто глупо.

— Не глупо. Проклятый головорез меня похитил.

— Да это было давным-давно!

— Он так ударил меня, что я потерял сознание. — На затылке у Дэра, там, куда Кроуч ударил его куском свинцовой трубы, до сих пор оставался шрам.

— Пять лет назад. — Шарлотта попыталась вырвать руки, но Дэр только крепче сжал их. — Прошло слишком много времени, чтобы продолжать злиться на Кроуча.

— Этот трус заставил двоих держать меня, пока сам бил по голове!

— Кроуч не трус, Дэр.

— Благодарю, миледи, — произнес у него за спиной низкий голос. Дэр обернулся и прищурился на скотину — дворецкого графа Уэссекса, спустившегося вниз по лестнице. С его крюка свешивался изящный, расшитый бисером ридикюль. — Просто мне потребовались еще двое, чтобы он меня не убил. Я был наслышан про него и знал, что, если пойду один, так придется отнести мою голову домой в корзинке.

— Я точно не знаю — с Кроучем всегда так, его манера говорить на королевском языке в высшей степени безвкусна, но мне кажется, что он тебя похвалил, — прошептала Шарлотта на ухо Дэру. Он на минуту отвлекся, едва ее сладкое дыхание овеяло его внезапно ставшее очень чувствительным ухо, но тут же вспомнил, что возмущен и сердится, а возмущенные и сердитые мужья не целуют своих жен в присутствии слуг соперника, в особенности тех, кто пытался их похитить.

— Не важно. Хочу напомнить вам, что у меня есть серьезные основания настаивать, чтобы вы не продолжали знакомства с Кроучем и любыми другими слугами Уэссексов. У вас полный дом своей прислуги. Если вам что-то нужно, обращайтесь к ним.

— Мы же экономим, — возразила Шарлотта, когда Дэр потянул ее к двери, сумела вырвать руку и сдернуть ридикюль с крюка Кроуча. — Я не могу отрывать наших слуг от дел, чтобы заняться моим… эээ… маленьким проектом.

Дэр остановился и нахмурился. Он совсем забыл спросить, что за важное дело заставило ее просить помощи у головореза вроде Кроуча! Что у него с головой? Один взгляд на прелестные синие глаза, и Дэр получил ответ — он так одурманен женой, что не может мыслить логически, когда снарядом.

— И в чем заключается этот твой маленький проект?

— О! — Шарлотта с минуту смотрела на него, потом сверкнула ямочками. — Думаю, лучше, чтобы ты этого не знал. Тебе он наверняка не понравится, а поскольку я уже заручилась помощью Кроуча, то уверена, что больше никакая помощь мне не понадобится, поэтому, честное слово, лучше просто обо всем забудь.

Дэр сосчитал до десяти, понял, что ему все равно хочется заорать, поэтому еще трижды сосчитал до десяти и только после этого сумел выдавить:

— Подобные заявления никак не помогут погасить мой интерес. Расскажи, что это за проект и как Кроуч должен тебе помочь. Я настаиваю.

Шарлотта похлопала его по руке и направилась к двери.

— Я просто пытаюсь быть хорошей женой и думаю только о твоем счастье, Дэр. Мой план тебя огорчит, поэтому поверь — лучше тебе ничего не знать. Если я буду держать тебя в неведении, все будет хорошо.

— Шарлотта… — процедил он сквозь стиснутые зубы, но это не помогло. Когда дело касалось Шарлотты, мало что помогало.

— Мои губы запечатаны. Можешь хоть раскаленными щипцами меня пытать, я не скажу ни единого словечка. И нечего смотреть так на Кроуча, его губы тоже запечатаны.

Дэр подсадил жену в карету и оглянулся на пирата-дворецкого. Тот стоял, скрестив на груди руки и опираясь на дверной косяк.

— Надо полагать, моя жена не ошибается?

— Верно, сэр. Я дал ей слово.

— Понятно. В таком случае я отвезу миледи домой и вернусь, чтобы… обсудить… этот вопрос во всех подробностях.

Дэр мог бы поклясться, что в глазах дворецкого промелькнул смех.

— Я так и предполагал, сэр. Велю повару приготовить лед.

Дэр кивнул и забрался в карету вслед за Шарлоттой.

Жизнь внезапно стала прекрасной. Он улыбнулся жене и начал разминать пальцы и щелкать суставами. Шарлотта кидала на него тревожные взгляды, и его это развеселило. Впервые в жизни Дэр был ей благодарен за упрямство и не стремился давить на нее и требовать рассказа о том, что она задумала. Он выбьет все нужные сведения из Кроуча, да еще и сравняет между ними счет. Шарлотта начала ломать руки, и Дэр заулыбался еще шире.

Месть будет сладкой, ну просто очень сладкой.

— Я очень тронута тем, что ты решил сходить сегодня вечером со мной в оперу, дорогой, но как ты собираешься объяснять вот это? — спросила Шарлотта, стоя на достаточно безопасном расстоянии от Дэра, отдыхавшего на шезлонге в своей спальне.

Муж убрал от лица толстый кусок сырого мяса и, поморщившись от боли, подвигал челюстью.

— Не понимаю, с какой стати мы вообще должны что-то объяснять? Никого не касается, что я делаю со своим лицом.

Мужчины! Как будто никто не заметит его распухшей челюсти.

— Люди все равно захотят узнать. Надеюсь только, что с Кроучем все в порядке? Он мне завтра нужен. Ты точно ничего ему не сломал? Очень надеюсь, что он пострадал не очень сильно, иначе он не сможет заняться моим проектом.

Дэру хватило наглости впасть в раздражение.

— Могла хотя бы притвориться, что волнуешься за меня! Он все-таки сумел ударить меня прежде, чем я сбил его с ног. А что до этого таинственного проекта…

— Чепуха! — отрезала Шарлотта и наклонилась, чтобы осмотреть его челюсть. Она осторожно пощупала опухшее место, потом отошла назад и оценила общий вид. Может быть, стоит немножко присыпать ушиб рисовой пудрой, тогда краснота и припухлость будут не так заметны? — Я ни капли не боялась за тебя. Не только потому, что ты граф, я же видела тебя без одежды. Совершенно очевидно, что один Противник тебе никакого вреда причинить не может.

Похоже, Дэру понравились ее слова, хотя ясно, что она не собиралась делать ему комплимент. Интересно, она вообще когда-нибудь поймет, как работают мозги у мужчин? Шарлотта покачала головой, молча отвечая на собственный вопрос: мужчины слишком нелогичны, поэтому урезонить их невозможно.

— Твой проект, Шарлотта.

Она вздохнула. Нелогичны, и мозги устроены так, что могут цепляться только за одну-единственную мысль.

— Что, опять все сначала?

— Да.

— Значит, в оперу мы не попадем, потому что ты будешь слишком занят, требуя, чтобы я рассказала тебе о своем плане, а я буду слишком занята, объясняя, почему не хочу тебя беспокоить. Сказать Бэтсфоуму, чтобы он отослал карету?