— Шарли, ты же не хочешь сказать, что он не?.. — воскликнула Каролина в тот же момент, как Патриция сказала:

— Но, Шарлотта…

— Больше ни единого слова! Смотрите, вас зовет к себе Дэвид. Должно быть, это его танец. Идите развлекаться, а мы с Каролиной тотчас же вас догоним. И смотрите, ни под каким видом не повторяйте того, что я вам только что сказала! Я умру от стыда, если кто-нибудь узнает, что Дэр отказался… в общем, я умру, если кто-нибудь узнает.

Патриция заверила ее, что не скажет ни слова, взлетела вверх по ступенькам и упала в объятия жениха. Шарлотта посмотрела ей вслед, борясь с искушением пойти следом и убедиться, что они танцуют, а не уединились в темном углу, но тут же отказалась от этой мысли. Каролина положила ладонь ей на руку.

— Шарли, почему?

— Что почему? А, почему Аласдэр не разделил со мной постель?

Каролина кивнула. Шарлотта вздохнула и посмотрела в темноту, пытаясь подобрать слова, объясняющие то, чего она и сама толком не понимала:

— Ему кажется, что мы должны узнать друг друга получше. Он хочет, чтобы я стала… о, не знаю, кем я должна для него стать. Думаю, другом. Он сказал, что хочет, чтобы у нас возникли друг к другу нежные чувства, и только потом можно приступать к супружеским упражнениям.

— Это так мило, — робко улыбнувшись, произнесла Каролина. — Должно быть, он тебя очень сильно любит, раз готов подождать, пока ты не ответишь ему взаимностью.

Шарлотта возвела глаза к небу.

— Все-таки ты ветреная глупышка, Каро. Он меня не любит!

Рука Каролины на ее локте напряглась.

— Клянусь небесами, Шарлотта, еще раз назовешь меня так, и я за себя не отвечаю!

— Как? Ветреной глупышкой?

— Да! Я этого больше не потерплю!

— Правда? — с интересом спросила Шарлотта и наклонила голову, чтобы лучше разглядеть гневное лицо подруги. — А что ты сделаешь? Вызовешь меня на дуэль? Устроишь кулачный бой? Привяжешь меня к дереву и начнешь стрелять из лука? Я видела, как ты стреляешь из лука, Каро, поэтому особенно волноваться не буду.

— Не говори чепухи! Конечно, я не стану делать ничего такого. Нет, я сделаю что-нибудь пострашнее.

— Что? — снова спросила Шарлотта, поддаваясь любопытству. Она хорошо знала Каролину — на свете не существовало женщины, менее способной сказать что-либо недоброе или жестокое. Каролина неистово жестикулировала, все повышая и повышая голос, и тут Шарлотта краем глаза заметила всплеск чего-то синего.

— Не знаю, что-нибудь ужасное, по-настоящему жестокое! Нет, я знаю, что я сделаю!

Кто-то выходил из лабиринта. Шарлотта шагнула в сторону и хотела оттащить за собой Каролину, чтобы их не подслушали.

— Если ты и дальше будешь обзывать меня этим недобрым и совершенно несправедливым словом, — негодующе воскликнула Каролина, и ее голос пронзил ночную тишину, — я расскажу той противной леди Бриндли, что твой муж отказывается спать с тобой, потому что все еще безумно влюблен в нее!

В голове у Шарлотты внезапно помутилось. Из лабиринта за спиной у Каролины выступила дама, она оказалась в золотистом пятне света, отбрасываемом факелами. Одетая в темно-синее платье со светло-голубым верхом, Филомена, виконтесса Бриндли, олицетворяла собой все те дурные воспоминания, что остались в памяти Шарлотты после ее двух сезонов.

— Кто тут упоминает мое имя всуе? — Леди Бриндли окинула Шарлотту с головы до ног холодным взглядом и медленно улыбнулась.

Каролина в ужасе ахнула, прижав руку ко рту, и вытаращилась на даму, которую Шарлотта с радостью поразила бы молнией.

— О, Шарли, прости! Я не знала, что она здесь…

Леди Бриндли улыбалась. Шарлотта стиснула зубы и сжала кулаки.

— Не так уж это и плохо, Дэр, — говорил Дэвид, перейдя из бального зала в комнаты для игры в карты. — Я знаю, что ты этого не любишь, и, Бог свидетель, я тоже, но мы должны время от времени развлекать наших дам, Патриция просто на седьмом небе от счастья, что Шарлотта хочет представить ее всем этим модным господам.

Дэр выпил вторую порцию виски, махнул лакею, приказывая подать еще, вскинул бровь и поморщился, давая понять жениху сестры, что услышал его.

— Если ты так уж сильно настроен против балов и всего прочего, нечего было поддаваться на уговоры Шарлотты и ехать сюда, — заметил Дэвид.

Дэр взял бокал и отсалютовал им Дэвиду:

— Уговоры? Она не уговаривала. Уговорам я бы смог противостоять. Уговоры означают, что у меня есть возможность привести свои возражения. С уговорами можно справиться. Она поступила куда коварнее. Она женщина, а женщины мыслят не так, как мы. Всегда помни это, Дэвид. Они выбирают наикратчайший путь к тому, чего хотят добиться, и в большинстве случаев это означает, что они используют самих себя, красивых и надушенных, чтобы привести нас на край безумия, и вынуждают исключительно из инстинкта самосохранения дать им то, чего они хотят.

Дэвид расхохотался:

— Должен ли я это понимать так, что твоя прекрасная жена своими уловками заставила тебя поступить против воли?

Дэр едва заметно улыбнулся, но тут же вспомнил Шарлотту за завтраком. Подумав о жизни, которую он вынуждает ее вести, Дэр встревожился, что с паровым двигателем ничего не получится. Глотнув виски, Дэр закрыл глаза, чувствуя, как жидкий огонь стекает по пищеводу, и подумал, сумеет ли он когда-нибудь избавиться от долгового ига, взваленного ему на плечи вместе с титулом. И что еще хуже, признался он себе, допив виски, он боится своего будущего с Шарлоттой. Сумеет ли он прожить жизнь, любя жену, которая не отвечает ему взаимностью?

— Дэр!

Дэр подавил мрачные мысли и безрадостно улыбнулся озабоченно смотревшему на него Дэвиду.

— Все в порядке, просто я немного устал. Приходится много работать, чтобы до приезда твоего дядюшки конденсатор был готов.

Дэвид кивнул:

— У тебя есть еще два месяца. В последнем письме он написал, что приедет не раньше сентября.

— Отлично, — ответил Дэр и сел, возвращаясь в мир приятных разговоров о морских двигателях, — И мне потребуется буквально каждый час этих двух месяцев, чтобы отладить двигатель наилучшим образом. Я тут обдумывал, как мне лучше продемонстрировать его, и, кажется, нашел решение…

— Карлайл! Карлайл, где вы, старина? Кто-нибудь видел… а, вот вы где! Идемте скорее!

Дэр удивленно смотрел на стоявшего перед ним запыхавшегося человека.

— Беверли? Что-то случилось?

Лорд Беверли встревоженно вытаращил глаза.

— Еще как случилось! Идемте же скорее. Это все ваша жена.

Дэр вскочил на ноги и помчался к двери с такой скоростью, что Беверли и глазом моргнуть не успел.

— Она ранена? — обернувшись, крикнул Дэр.

— Нет-нет, что вы! — Беверли тяжело дышал, пытаясь догнать быстро шагавшего Дэра. Дэр резко остановился и схватил Беверли за руку, чтобы тот не наткнулся на него.

— Если она не ранена, к чему такая спешка?

Лорд Беверли вытащил шелковый носовой платок и промокнул побагровевшее лицо.

— Она… она… она устраивает сцену! Вы не можете этого допустить! Она ваша жена!

Дэр глубоко вздохнул и вернулся к удобному кожаному креслу.

— Это все?

— Все? — ошеломленно переспросил Беверли. — Все? Все?! Вы слышали, что я сказал? Она устраивает сцену! На глазах у всех!

— Уверен, она совершенно счастлива, — ухмыльнувшись, обернулся Дэр к Дэвиду. — Для Шарлотты нет ничего лучше, чем зрители во время скандала.

— Но… но… разве вы не беспокоитесь? Вам все равно?

— Сказать вам правду, мне бы не хотелось портить ей удовольствие, — ответил Дэр, усаживаясь. — В последние несколько дней ей нечасто удавалось повеселиться. Что на этот раз? Она опять делает выговор, леди Джерси?

Беверли смотрел на Дэра так, словно у того на голове сидела утка.

— Нет-нет, — выдавил он наконец. — Это не леди Джерси. Это жена Бриндли.

Дэр резко вскинул голову.

— Похоже, леди Карлайл рассердилась за что-то на леди Бриндли и опрокинула ей на голову чашу с пуншем.