Каролина увидела упрямое лицо подруги, и ее паника усилилась раз в десять.

— Шарли, ты напрасно расстраиваешься. Я уверена, лорду Карлайлу не все равно, жмет тебе седло или нет, хотя я не думаю, что это так важно для семейной жизни, и все-таки я уверена, что ему не все равно, и он хочет, чтобы ты была счастлива…

Шарлотта вспомнила обо всех несправедливостях, которые он вывалил на нее только ради того, чтобы сэкономить пару монет, и выпрыгнула из кресла. Ее синие глаза полыхали гневом негодования, она заметалась перед окном.

— Да ему вообще на все наплевать, кроме его драгоценного кошелька! А эти клеветнические замечания насчет моих «экстравагантных» планов о незабываемой свадьбе — это просто признак слабоумия! Я уж молчу про скандал, который он мне закатил — ну, насчет того, что я доведу его до работного дома. Как будто такое возможно! Он граф, в конце концов. Ты когда-нибудь слышала про нищих графов?

— Ну…

— Конечно, не слышала. Я неразумная, как же! Да во мне нет ничего неразумного! Я самый здравомыслящий человек из всех, кого знаю, а знаю я очень-очень многих!

— Но, Шарли, я уверена, лорд Карлайл желает тебе только счастья…

Шарлотта презрительно фыркнула, и это показалось ей таким уместным, что она фыркнула еще раз.

— Нам придется венчаться в крохотной приходской церквушке в Ковент-Гардене, и никаких гостей, кроме тебя и этой чванной Патриции, но это не значит, что я обязана туда явиться! Это моя свадьба, и будь я проклята, если стану праздновать самый важный момент в жизни в пустой церкви!

— Шарлотта Гонория Эвелина Бенедикт! — ахнула Каролина. — Грязные слова в день венчания — плохая примета!

— Клянусь зубами Господа, Каро! Вся моя жизнь пошла прахом, а ты все еще думаешь про плохие приметы? У тебя на уме одни плохие приметы. — Шарлотта, пыхтя, топала по комнате. Каролина, в отчаянии понявшая, что подруга и в самом деле может выполнить свою угрозу и отказаться выйти за графа, выложила последнюю карту.

— А ты думала, что скажут, если вы с лордом Карлайлом не поженитесь?

Шарлотта нахмурилась, глядя на подошедшую к ней Каро.

— Догадок о том, почему я в последнюю минуту передумала, будет восхитительно много.

Каролина замотала головой и приготовилась поступить безжалостно ради блага подруги и собственного семейного блаженства.

— Скажут, что лорд Карлайл завлек тебя и обманул. Скажут, что он передумал на тебе жениться. Скажут, что сама мысль о женитьбе на тебе показалась ему отвратительной и невыносимой.

Шарлотта замерла и в ужасе воззрилась на подругу. Поначалу захотелось немедленно оспорить эти гадкие предположения, но она подумала и поняла, что сейчас ее звезда в обществе горит не так уж ярко, а если учесть непостоянство аристократов, скорее всего все повернется именно так, как говорит Каролина. Сейчас Шарлотта — пария; разве она выдержит, если ее начнут жалеть, если начнут смеяться над ней? Шарлотта содрогнулась, представив себе этот ужас, и быстро пересмотрела стратегию. Наверное, прямой отказ обвенчаться с Аласдэром не самый лучший выход из положения. Возможно, есть способ привести его в чувство и достичь своей цели, не становясь объектом всеобщей жалости.

— Пусть Аласдэр думает, что может отказать мне в моем законном праве, но я женщина умная и интеллигентная и не позволю испортить себе жизнь мелкой трагедией вроде мужчины-скопидома, который так туго завязывает свой кошелек, что лишает меня возможности получить положенную мне долю обожания и поклонения. Я не выйду за него замуж до тех пор, пока он не вымолит моего прощения и не обеспечит мне подобающей свадьбы с кучей гостей, которые будут восхищаться мной и поздравлять его с невероятной удачей, потому что ему исключительно повезло заполучить меня в невесты! — Последние слова Шарлотта кинула через плечо, уже выходя из спальни.

— Но… но… куда ты пошла?

— В карету. Честное слово, Каро, ты что, настолько безалаберная, что до сих пор не готова? Мы должны были приехать в церковь еще десять минут назад! Быстрее, быстрее! Если я рассчитываю сегодня обвенчаться, то нечего впустую тратить время. Может, Аласдэр и похож на ангела, но даже он не умеет делать чудеса.

Пять минут спустя городская карета семейства Беверли катила по улицам города. Лорд Беверли, проведя в обществе Шарлотты две минуты, решил добираться до церкви верхом. Сидя в карете, Шарлотта почти всю дорогу обдумывала, что скажет жениху и что от него потребует. Он просто обязан понять, как важно правильно начать семейную жизнь. Несколько самых отборных выражений она опробовала на Каролине.

— Честное слово, Шарли, не думаю, что обещание подвесить лорда Карлайла за ноги, если он не подчинится твоим требованиям, — это достаточно убедительно. Может, если ты попытаешься вразумить его…

— Он мужчина, Каролина. Ты видела хоть одного мужчину, поддающегося вразумлению?

— Ну… дорогой Алджернон иногда… он действительно перестал отращивать усы… Не важно. Я думаю, что, если ты просто объяснишь, как несчастлива из-за этих его приготовлений, лорд Карлайл скорее обсудит с тобой этот вопрос, чем если ты начнешь угрожать ему физическими повреждениями.

Шарлотта усмехнулась:

— Я не собираюсь калечить его, Каро. Он мне нравится. Он мне очень нравится.

— Шарлотта!

— Ой, вот только не нужно изображать негодование. Если бы твой Алджернон был великолепным воплощением зрелой мужественности, вот как Аласдэр, ты бы сказала то же самое.

— Ни за что! Я бы никогда не говорила о своем муже в такой дерзкой манере! Это просто неприлично!

Шарлотта сверкнула ямочкам и, не удержавшись, поддразнила подругу:

— Правда, Каро, ты самый обрезанный человек на свете!

— Я… обрезанная? Ты сказала — «обрезанная»?

— Да, и так оно и есть. Очень обрезанная. — Улыбка Шарлотты увяла, когда она заметила выражение лица подруги. — Каро, если ты еще чуть-чуть вытаращишь глаза, они просто выскочат у тебя из орбит, и что ты тогда будешь делать?

— Шарли… ты хоть знаешь, что такое «быть обрезанным»?

— Ну, разумеется, знаю. — Шарлотта хмыкнула и вдруг задумалась. — Мне казалось, что знаю… нуда, знаю! Это значит быть «чересчур осторожным и нерешительным».

На щеках Каролины появились красные пятна. Она отвела взгляд от Шарлотты.

— Согласно Библии, обрезание — это… ну, это… это то, что делают только мужчинам. Ну, ты знаешь. Это значит, им отрезают кусочек от мужского… — Каролина делала руками какие-то безумные жесты.

Шарлотта сосредоточенно нахмурилась.

— От чего?

— Ну, ты знаешь. От… пипетки.

— От чего?

Каролина зашикала на нее, нервно выглянула в окно и снова повернулась к подруге.

— От пипетки. От шалуна. От погремушки. Шарлотта откинулась на спинку сиденья и возвела глаза к потолку.

— Ну, честное слово, Каро, ты же замужняя женщина! Просто не верится, что тебе нужно придумывать столько ребяческих названий для самого обычного предмета, который ты видишь каждый день. В конце концов, мы уже взрослые люди. Уж могла бы назвать, не краснея и не выдумывая ерунды вроде «погремушки»!

Каролина сконфузилась от собственной глупости.

— Извини, больше не буду. Ты совершенно права. Мы обе замужние женщины и можем говорить о таких вещах открыто.

Шарлотта вытащила маленькое зеркальце и посмотрелась.

— Вот именно. А что до всего остального, так это и вовсе смехотворно. Должно быть, ты неправильно поняла Библию. Ни один мужчина, обладающий хотя бы малой долей здравого смысла, никому не позволит отрезать кусок своего головастика.

Дэр хмуро посмотрел на зажатые в руке карманные часы. Еще сильнее он нахмурился, когда взглянул на дорожные часы, стоявшие на обшарпанном столе в маленькой, пахнувшей плесенью комнатке церковного служителя. Вспомнив, что сегодня день его свадьбы, он постарался согнать с лица недовольное выражение, нарочито беззаботно подошел к Бэтсфоуму, стоявшему за спиной капитана Дэвида Вудвелла, жениха Патриции, и посмотрел на часы Дэвида.