— Помолвка уже объявлена? — спросила Люси.

— Не совсем. Но мы ожидаем, что лорд Эдуард со дня на день сделает предложение. Полгода он находился в заграничной командировке по поручению министерства иностранных дел. Всего три недели, как вернулся, и тут же прибыл к нам с визитом. Разумеется, мы поняли, чем вызвана такая поспешность.

— Она вызвана тем, что он испытывает ко мне интерес, — пояснила Пенелопа, боясь, что сестра не поймет.

Леди Маргарет чуть покосилась на свою сообразительную дочку и продолжила:

— Я уже объясняла Пенелопе, что лорд Эдуард поступил как истинный человек чести, не попросив ее руки до своей командировки. Было бы в высшей степени неразумно свататься к порядочной девушке перед столь длительной отлучкой.

— Он ездил в Индию, — сообщила Пенелопа. — А я ни за что не согласилась бы снова отправиться в эту страну. Даже с бароном. Ненавижу Индию! Она так дурно пахнет!

— Лорд Эдуард впервые ездил в Индию?

— Вовсе нет. Он там был вскоре после смерти вашего отца. Ему поручили выяснить обстоятельства гибели британской миссии в Афганистане.

— Судя по всему, лорду Эдуарду это не удалось.

— Ничего удивительного, — пожала плечами леди Маргарет. — Все знают, что за народ афганцы. Уверена, что лорд Эдуард сделал все возможное. У него такие связи! Он знаком со всей колониальной верхушкой. Представляешь, сам вице-король пригласил его погостить целую неделю в Лахоре.

— Очень впечатляет. Но, может быть, он мог бы использовать время в Индии с большей выгодой, если бы отправился в Центральный Афганистан?

Леди Маргарет небрежно отмахнулась от этого замечания:

— Главное, что лорд Эдуард проявил необычайную заботливость обо мне и о твоей сестре. Это он помог нам переехать в Англию, взял на себя все-все хлопоты. После его возвращения в Британию мы стали видеться опять, но потом его услали в Индию, и он вернулся совсем недавно. Кстати говоря, сегодня он и его дядя приглашены к нам на обед. Я знала, что ты приезжаешь, но не стала переносить эту встречу, имея в виду особый интерес барона к Пенелопе.

— Ну, разумеется. — В голосе Люси прозвучала явная ирония, но ни мачеха, ни Пенелопа этого не заметили. — Однако правильно ли я вас поняла? Лорд Эдуард не только не сделал предложения, но даже не говорил с Пенелопой о своих чувствах?

— Мама уверена, что это произойдет со дня на день, — доверительно сообщила Пенелопа.

Леди Маргарет поморщилась:

— Милая, сколько раз повторять, что рассуждать о чувствах лорда Эдуарда вульгарно. Настоящая леди не ожидает от джентльмена никаких признаний, а просто ведет себя с присущим ей невинным очарованием.

Пенелопа и глазом не моргнула, хотя эта сентенция явно противоречила всем предшествующим утверждениям матери.

— Да, мама. Я все поняла.

— Ты его любишь? — тихо спросила Люси. — Ведь тебе всего девятнадцать лет. У тебя еще достаточно времени, чтобы найти человека, которого ты полюбишь по-настоящему.

Пенелопа уставилась на сестру в явном недоумении.

— Конечно же, я его люблю! Ведь он барон, и у него столько поместий по всей стране.

— Понятно, — вздохнула Люси. — Сразу видно, что твой жених — человек достойный. Он красив?

Тут Пенелопа впервые заколебалась.

— Он… Он очень интересный мужчина. И с ним приятно разговаривать. Я всегда понимаю то, что он говорит. А то другие джентльмены как заведут разговоры про международные отношения и парламентские выборы — впору со скуки умереть. А лорд Эдуард говорит о моих нарядах, я рассказываю ему, где что купила. Он отлично разбирается в моде и всегда обращает внимание, если у меня новый веер или изменилась прическа.

Учитывая службу барона Риджхолма в министерстве иностранных дел, Люси надеялась, что этот джентльмен имеет хотя бы смутное представление об истинном положении дел в Индии, хотя, если верить Пенелопе, особенно рассчитывать на это не приходилось. Во время поездок по колониям с сэром Питером Люси встретила немало безмозглых отпрысков благородных семейств. Этих молодых людей отправили в Индию, ибо у себя на родине они прославились скандальным поведением. Ущерб, наносимый молодыми аристократами Британской империи, был огромен, но до Англии неприятные слухи не доходили, а стало быть, с точки зрения высшего света, приличия были соблюдены.

Должно быть, Рашид тоже хорошо знаком с этой разновидностью британцев, подумала Люси, поэтому он и придерживается столь невысокого мнения о британской администрации. Вот если бы Рашид был знаком с сэром Питером… Тогда, возможно, у него сложилось бы иное мнение. Он понял бы, как много доброго делают англичане для Индии.

— Люси! О чем ты думаешь? Ты меня совсем не слушаешь!

— Я думаю об отце, — ответила Люси, и щеки ее чуть порозовели, ибо она сказала не полную правду.

— Ах да, о твоем отце. — Глаза леди Маргарет вспыхнули недобрым блеском. — Самое время обсудить эту тему.

— Он совсем не мучился, матушка. Пуля попала ему прямо в сердце, он умер почти сразу.

Мачеха глубоко вздохнула:

— Я вовсе не намерена обсуждать кошмарные подробности смерти твоего отца. Сколько раз я ему говорила не ездить в Афганистан. Он меня не послушался, и вот результат.

Люси подошла к окну и крепко вцепилась в золотую кисть, свисавшую с алой бархатной портьеры. Не хватало еще разреветься в присутствии мачехи, которой не было ни малейшего дела до покойного мужа. Стараясь, чтобы голос не дрожал, Люси спросила:

— Если вас не интересуют обстоятельства смерти отца, о какой проблеме вы говорите?

— Когда ты поднимешься к себе в спальню, Люси, ты увидишь там письма, присланные на твое имя из адвокатской конторы. Должна отметить, что твой покойный отец составил весьма странное завещание.

— В самом деле?

— Да, и я еще мягко выразилась. По непонятным мне причинам он оставил весь свой капитал и всю свою собственность тебе.

— Мне? — Люси развернулась. — А как же вы и Пенелопа?

— Пенелопе он выделил… солидное приданое, а мне — небольшой пожизненный доход. Как видишь, причуды твоего отца поставили всех нас в крайне неловкое положение.

Люси не сомневалась, что леди Маргарет и в самом деле попала в неловкое положение — ведь она привыкла ни в чем себе не отказывать. Любопытно будет узнать, какую ренту она называет «маленькой».

И все же завещание отца застало Люси врасплох. Девушке и в голову не приходило, что она унаследует все огромное состояние сэра Питера. Очевидно, он был не так уж очарован своей второй женой — иначе чем объяснить столь странное решение?

Леди Маргарет смотрела на падчерицу с явной тревогой; на щеках мачехи выступили пятна румянца. Теперь стало окончательно понятно, почему шпильки в адрес Люси были не явными, а завуалированными. Оказывается, леди Маргарет и Пенелопа целиком и полностью зависят от своей родственницы. Такая перемена в распределении ролей немало позабавила девушку.

— И еще одно… — Каждое слово давалось мачехе с немалым трудом. — Раз ты жива, получается, что я не имела права тратить все те деньги…

— Мои деньги? — вкрадчиво спросила Люси.

Казалось, леди Маргарет сейчас задохнется.

— Да.

Трудно было удержаться от неблагородного искушения хоть в малой степени расплатиться с мачехой за все былые обиды и унижения. Люси изобразила улыбку, которая была еще слаще и приторней, чем у леди Маргарет:

— Дорогая матушка, не стоит беспокоиться из-за подобных пустяков. Мне бы и в голову не пришло подавать на вас в суд за то, что вы растратили мои деньги. Завтра же утром поговорю с адвокатом и все устрою. Постараюсь добиться, чтобы расходы, сделанные вами в мое отсутствие, не были вычтены из вашей будущей ренты. Однако впредь, прошу вас, держитесь в рамках дохода, который определил вам отец.

Впервые в жизни леди Маргарет утратила дар речи. Она зашлепала губами, похожая на вытащенную из воды рыбу. К собственному стыду, Люси обнаружила, что ей нисколечко мачеху не жалко.

Тут в разговор вмешалась Пенелопа, не отличавшаяся особой чувствительностью и потому не уловившая в разговоре ничего необычного.