– Больше всего виновата в этом ее мать, – серьезно сказала Дженнифер. – Четырнадцать лет Нора была бездетной, и когда к ним попала такая красивая, как куколка, девчушка, приемная мать подавила ее нерастраченной любовью.

Мэтт включил зажигание.

– Согласен, но не уверен, что кто-то из нас способен справиться с этой ситуацией. Проблему может решить лишь сама Линда, но она не хочет этого делать. Мне пора, Джен. Может быть, ты хочешь поехать с нами и сыграть роль компаньонки?

Она засунула руки в карманы брюк.

– Ну нет... Впрочем, спасибо за приглашение. У меня... хм-м... сегодня встреча в Гранд-Джанкшене.

Он тронулся с места задним ходом.

– Желаю удачи.

– Благодарю. И, Мэтт, постарайся не хватить через край! – крикнула она на прощание.

Линда и близнецы уже ждали на дорожке, когда он подъехал к воротам Оуэнов. Дети были наряжены в одинаковые майки без рукавов и красные шорты. Линда сменила брюки на просторные шорты из хлопка и бежевую трикотажную блузку. «И то и другое вполне бы подошло шестидесятилетней бабушке, – подумал Мэтт. – Неужели она никогда не надевает яркую одежду или такую, которая могла бы подчеркнуть достоинства ее стройной фигурки?»

Он нажал на тормоз, чувствуя, как в нем закипает злость. Кого она старается порадовать, одеваясь в такую дрянь? Горожан? Своих родителей?

Если Линда намекает ему таким образом, что у него ничего с ней не выйдет, зря теряет время. У него нет ни малейшего желания ложиться с ней в постель или даже просто флиртовать эти несколько дней. Пусть даже у нее поразительно красивое лицо и стройная фигура, однако чувственностью она наделена не больше, чем магазинный манекен. И куда только делись огонь и страсть, что бурлили в ней так близко от поверхности несколько лет назад? Сомнений нет, они похоронены вместе с ее героическим мужем на городском кладбище.

Мэтт вылез из машины, и Кейт подбежала к нему, хвастаясь маленькой соломенной сумочкой. Дрю ковылял за ней следом, он нес пакет с эмблемой супермаркета, в котором лежала маленькая подушка.

– Дядя Мэтт! Мы с Дрю будем купаться, – объявила Кейт. Тут она бросила на брата презрительный взгляд. – Только он не умеет плавать.

Малыш обиженно насупился.

– Я умею плавать. Это ты сама не умеешь.

Кейт уперлась руками в бока и посмотрела на брата.

– Я больше, чем ты.

Мэтт засмеялся, подхватил ее на руки и осторожно посадил на заднее сиденье.

– Маленькая леди, при чем тут твой рост? – поинтересовался он.

– Я больше, – упрямо повторила Кейт, усаживаясь в углу и пристраивая на коленях свою сумочку.

Дрю молча стоял снаружи. Мэтт присел перед ним на корточки.

– Эй, старина, ты должен отстаивать свои права! Мне ты кажешься таким же большим, как и Кейти. Пожалуй, даже немного повыше.

Дрю мрачно взглянул на сестру.

– Она больше, – со вздохом признал он и полез в машину, волоча за собой по-.

душку.

Мэтт взглянул на Линду с молчаливым | вопросом, пока они застегивали на детях ремни безопасности.

– Кейт родилась на пятнадцать минут раньше, чем Дрю, – объяснила она, садясь рядом с Мэттом. – И теперь они оба думают, что это дает ей право превосходства на всю жизнь. По-моему, даже если Дрю перегонит ее в росте на двадцать сантиметров, Кейти все равно будет твердить, что она больше.

Мэтт тронул машину. – Хм-м... Во мне восстает мужской шовинизм, когда я вижу, что Дрю подвергается такому явному силовому давлению. Придется каким-то образом убедить его, что пятнадцать минут форы на старте еще ничего не решают.

Линда оглянулась на близнецов, которые уже занялись возней на заднем сиденье и не обращали внимания на разговор взрослых.

– Я буду рада, если тебе удастся это сделать, – вздохнула она. – Сама я настолько привыкла к тому, что Кейт всегда впереди, а Дрю плетется за ней, что у меня уже нет сил что-то менять.

– Я вовсе не собираюсь устраивать переворот. На мой взгляд, они оба довольны своими ролями.

– Меня порой беспокоит, что они близнецы. Люди чаще всего обращаются с ними как с каким-то единым существом. «Как поживают близнецы?», «Где же близнецы?», «А близнецы хотят пирожок?» И никому не приходит в голову, что, к примеру, Дрю здоров, а у Кейт простуда или что один из них хочет пирожка, а другой нет.

– Тебе еще повезло, что они разнополые. Думаю, что подростками они уже не будут так похожи друг на друга. Пока же они кажутся всем мужским и женским вариантами одной и той же личности, что и вводит людей в заблуждение.

– Да, они очень похожи, – согласилась Линда. – Оба – копии отца.

– Джим, вероятно, был красивым мужчиной, если дети в него, – заметил Мэтт.

– Да, верно. У большинства мужчин бывает какой-либо изъян во внешности – крючковатый нос, кустистые брови или оттопыренные уши. А у Джима лицо было безупречным.

Мэтт нарушил повисшее на миг молчание:

– Не думаю, что тебе хотелось увидеть меня на его похоронах, иначе я бы приехал.

Она уставилась в окно, и ему был виден лишь ее профиль.

– Ты написал мне, и этого было достаточно. Я поняла, почему ты не приехал. Тогда уже ничего нельзя было поправить.

– Тебе до сих пор больно, Линда? Ты сильно скучаешь по нему?

Едва проговорив эти слова, Мэтт уже пожалел об этом. Ведь он уже раз задал этот вопрос, и она предпочла не отвечать. И у него нет никакого права лезть к ней в душу и допытываться о ее чувствах к покойному мужу.

По ее профилю невозможно было понять, о чем она думает, но, когда она заговорила, Мэтт расслышал в ее голосе боль и сожаление об умершем муже.

– Джим был самым великодушным и добрым человеком, каких мне когда-либо доводилось встречать, – ответила она. – Он работал шестьдесят часов в неделю в церкви и все-таки находил еще время, чтобы помогать мне справляться с близнецами. При рождении они весили всего по два с половиной килограмма и почти четыре месяца не спали по ночам. Джим знал, как меня вымотала беременность, и вставал в два часа ночи кормить детей так же часто, как и я. Он стал бы просто потрясающим отцом. Вокруг него возникало ощущение... ну... заботы. Он умел... лелеять.

– Родители рассказывали мне, какой вы были счастливой парой и какой у вас получился удачный брак. Ты потеряла замечательного мужа, Линда.

Она закрыла глаза, но все равно не сумела удержать слезы, которые тихо заструились по ее щекам.

Мэтт заметил это, и сердце его болезненно сжалось.

– Мне жаль, – пробормотал он. – Мне искренне жаль, Линда.

Она вытащила из кармана носовой платок и прижала его к глазам. К счастью, в этот момент Кейт стукнула брата по макушке, и в ходе усмирения последовавшей за этим потасовки слезы у Линды сами собой высохли, и она снова стала прежней – улыбающейся и заботливой. И когда машина остановилась на берегу водохранилища, она уже весело смеялась, готовя все для пикника, как будто разговора о Джиме Петри и не было вовсе.

Мэтт задержался у машины. Он с запозданием понял, что поразило его во время их разговора. Хотя Линда охотно перечисляла все бесчисленные достоинства Джима Петри, она так и не ответила на его вопрос. Не сказала, скучает ли она по мужу или нет.

Впрочем, Джим Петри предстал в ее описании таким образцовым мужем, что Мэтт счел такое ее умолчание за простую случайность.

Линда убрала последнюю косточку цыпленка в картонную коробку и вытерла пальцы о предварительно смоченное бумажное полотенце. Затем перекатилась на живот и уронила голову на руки.

– Похоже, Дрю и Кейт собрались разорить муравейник, – пробормотал Мэтт. – Ты им разрешаешь это?

– Вообще-то нет, но я так объелась, что не в состоянии пошевелиться. Как ты думаешь, эти муравьи кусачие?

– Понятия не имею. Впрочем, пойду проверю. – Он вздохнул с деланным смирением и тихонько ткнул ее в бок. – Хорошо, что хоть один из нас смог вовремя удержаться от переедания. А ты весь день так и будешь лежать в коматозном состоянии?

– Вероятно.

Линда не поднимала головы и делала вид, что дремлет. И благодаря этому он не мог заметить яркой краски, которая залила ее щеки, когда он случайно задел ладонью ее грудь. Она чувствовала его взгляд, устремленный ей в затылок, несколько секунд, а затем он легко поднялся на ноги и направился в сторону дубовой рощицы.