— Рыбка? — переспросила я. — Почему ты так называешь своего брата?

— Папа сказал, что он как рыба в воде себя чувствует: так же хорошо плавает.

— Это верно. Но ты и сама неплохо плаваешь, глупышка.

— Мама, можно взять Свеллен в бассейн, чтобы она поплавала вместе с нами?

— Не глупи, Лисса, конечно нельзя. Ведь Сью-Эллен — всего лишь золотая рыбка. Она потеряется в бассейне и испугается до смерти.

— Она не испугается, мама, правда. Она смелая маленькая рыбка. — Лисса выразительно посмотрела на Джейми и повторила: — Очень, очень, очень смелая рыбка.

— Я не обижал твою рыбку, — пробормотал Джейми, не глядя на сестру.

— Разумеется, нет, дорогой! — воскликнула я. Повернувшись к Лиссе, я продолжала: — Ты в самом деле не можешь взять ее с собой в бассейн, хотя она и крайне смелая маленькая рыбка. Ты ведь знаешь — она может отравиться хлоркой, а ты ведь не хочешь, чтобы с ней что-нибудь случилось?

Моя дочь замотала головой; ее голубые глаза округлились и стали еще больше.

Я терпеливо объяснила:

— Сью-Эллен лучше в ее аквариуме в твоей спальне. Правда, ей там хорошо.

— Как тебе нравятся флаги, мам? — Джейми отступил назад, склонив голову набок и гордо глядя на свою работу.

— Замечательно! Ты отлично поработал! — выразила я свой восторг.

— Привет, миссис Кесуик, — сказала Дженни, выходя из-за угла дома.

— А, вот и вы, дорогая Джен, — сказала я, улыбаясь ей в ответ. — Мне будет не хватать нашей хорошенькой молодой помощницы, когда вы вернетесь к себе в Англию в ноябре. Надо поговорить с Дианой о том, чтобы она нашла вам замену; это будет нелегко, конечно.

Дженнифер была чудесная, необычная девушка, и мы все к ней очень привязались.

— Могу я что-нибудь сделать, чтобы помочь с ланчем? — спросила Дженни, подойдя к Джейми, стоявшему у стены.

Когда она посмотрела на флаги, на ее лице отразилось одобрение, и она поощрительно потрепала его по плечу.

— Тебе там уже совсем ничего не надо делать, Джен, — сказала я. — Последи за своими питомцами, чтобы они чего-нибудь не натворили. А вы…

— Мамочка сказала, что мы можем пойти поплавать, — перебила меня Лисса.

— Но я хочу, чтобы ты была в бассейне вместе с ними, Дженни, — сказала я.

— Разумеется, миссис Кесуик. Я никогда не пустила бы их в воду одних, вы это знаете. Сейчас зайду в дом и принесу купальники.

Лисса спросила:

— Нам ведь не придется сидеть за детским столом, а, мама?

— Конечно придется. — Я удивленно посмотрела на нее.

— Мы не хотим, мама, — сообщил мне Джейми.

— Почему не хотите?

— Мы хотим сидеть с тобой и папой, — объяснил он.

— Ох, Джейми, за нашим столом не хватит места, дорогой. В любом случае, вы должны быть вместе со своими маленькими гостями. Вы должны за ними ухаживать.

— Ванесса и Люк. Тьфу! — Он скорчил гримасу, закрыл глаза и снова скривился.

— Ты их не любишь?

Я была обескуражена этой внезапной вспышкой неприязни по отношению к детям наших соседей, с которыми в прошлом они часто играли и были вполне довольны этим.

Наконец Джейми пробормотал:

— Ванесса странно пахнет, мама, как прабабушкина шуба.

— Шариками от моли? — Я удивленно смотрела на него, подняв брови. — Как странно! Ты в этом уверен, Джейми?

Он энергично кивнул головой.

— Да. — Он усмехнулся мне. — Может быть, родители хранят ее с шариками от моли, мама, так же как прабабушка Эделия хранит свою меховую шубу? В этом ее странном деревянном шкафу. Ха-ха-ха-ха! — Он издевательски рассмеялся, как умеют это делать маленькие мальчики.

Мне самой стало смешно. Лисса хихикнула и запела:

— Старые пахучие шарики от моли, старые пахучие шарики от моли… Ванесса воняет старыми пахучими шариками от моли.

— Ш-ш-ш-ш! Не шали, — цыкнула я на нее, но поняла, что все еще сама смеюсь. Взглянув на Джейми, я спросила: — А почему ты внезапно разлюбил Люка?

— Он хочет быть главным, а главные — мы.

— Понимаю. Тем не менее, я думаю, вам придется сидеть с ними сегодня во время ланча. У вас нет выбора, дети. Ну, сделайте мне такое одолжение, пожалуйста.

— Могут ли бабушки хотя бы сидеть с нами? — спросила Лисса. — Пожалуйста, мамочка.

— Я не знаю… Хорошо, может быть. Ох, почему нет? Ладно, да.

— О, как здорово, нам это нравится, — сказал Джейми.

— Рада это слышать, — пробормотала я, подумав, как бы я вышла из положения, если бы они не любили своих бабушек.

— Мы их любим, — понравился Джейми.

— Они дарят нам много подарков, — сообщила Лисса.

— И денег, — добавил Джейми. — Кучу денег.

— Они не должны этого делать! — воскликнула я, качая головой и отворачиваясь, чтобы скрыть улыбку. Не ничего более удивительного, чем детская честность; она может быть грубой, и все равно у меня захватывает дух.

Джейми дернул меня за руку.

— Да, дорогой, чего ты хочешь?

— Кому ты принадлежала до того, как папа получил тебя?

— Я думаю, твоей бабушке. Бабушке Джесс. Почему ты об этом спросил?

— Значит, мы принадлежим тебе и папе, да? — поинтересовалась Лисса.

— Конечно! — воскликнула я.

Присев на корточки, я притянула их обоих двумя руками и прижала к себе. Они так хорошо пахли, так по-детски, так свежо. Я люблю этот легкий детский запах — шампуня, мыла, талька, молока, сладостей и нежного дыхания. Я так их любила, моих маленьких боттичеллиевских ангелочков.

Джейми слегка отклонился назад, пристально посмотрел мне в лицо и дотронулся до моей щеки грязной теплой маленькой рукой.

— Мам, будет ли новый ребеночек принадлежать всем нам или только тебе и папе?

— Ребеночек? Какой ребеночек?

— Тот, которого вы с папой стараетесь сделать. — Его тонкие светлые бровки сошлись вместе. — А из чего вы его делаете, мам?

Я была настолько поражена, что с минуту не нашлась, что сказать. И прежде чем я смогла придумать ответ, Лисса объявила с некоторой уверенностью:

— Они делают его из любви.

Она улыбнулась мне, явно крайне гордая собой, и наклонила голову, став похожей на маленькую мудрую старушку.

— Что ты хочешь сказать, Лисса? — спросил ее брат, прежде чем я смогла что-нибудь вымолвить.

Я быстро вскочила.

— Ладно, мы пытаемся сделать ребенка, это верно. Когда ваш папа рассказал вам об этом?

— Когда он кормил нас завтраком сегодня утром, — ответил Джейми. — Он рассердился на нас, потому что мы очень шумели. Он сказал, что скоро нам придется самим о себе заботиться, и поэтому лучше, если мы начнем быстро взрослеть. Он сказал, что нам надо будет присматривать за новым ребенком, когда он появится, быть ответственными детьми и заботиться о нем. Чей он будет, мам?

— Наш. Если у нас получится, конечно.

— Ты хочешь сказать, что, может быть, вы не сумеете его сделать? — спросила Лисса.

— Боюсь, что так, — признала я.

— Хорошо, не делайте его. Мне и так нравится, когда только мы и Трикси! — воскликнула она.

— Если вы все же его сделаете, а он нам не понравится, сможем мы его отдать? — спросил Джейми.

— Конечно, нет, — возмутилась я.

— Но когда у Мисс Петигрю были котята, Анна отдала их, — напомнил мне сын.

— Это совсем разные вещи, Джейми, дорогой. Ребенок — это ребенок, а котенок — это котенок.

— Мы сможем назвать ребенка Ровер, мам?

— Не думаю, Джейми.

— Глупый, это же собачье имя! — вскричала Лисса.

— Но это мое любимое имя, — огрызнулся Джейми.

— Это имя для собаки-мальчика. Нельзя этим именем назвать ребенка-девочку, — сказала ему Лисса, всем своим видом подчеркивая превосходство.

— Если это будет девочка, мы сможем назвать ее Ровресса или Ровретта.

— Ты дурак, Джейми Кесуик! — вскричала его сестра, бросив на него презрительный взгляд. — Ты глупый мальчик.

— Нет, я не глупый, это ты глупая.

— Прекратите оба! — приказала я.

— Мам! — Джейми уставился на меня яркими голубыми глазами. — Пожалуйста, скажи мне, как вы делаете ребенка из любви?