Джефф отвечает не сразу, и Сидни успевает подумать, что, возможно, сделала чересчур личное замечание.

— Нам всегда внушали, что рождение Джули — это не случайность, — наконец говорит Джефф, закапывая кучку детским совочком, извлеченным из кармана. Он вонзает совочек в песок, чтобы очистить его. — Это один из семейных мифов.

Сидни хочет спросить, что случилось с Джули, отчего она так плохо учится, но не знает, как сформулировать свой вопрос.

— Отец говорит, ты для нее находка, — откликается Джефф, снова ускоряя шаг.

— С ней очень легко.

— Маме исполнился сорок один год, когда родилась Джули. Отцу было пятьдесят.

Быть может, в этом и заключается объяснение? Ветер упорно ерошит волосы Сидни, и они, словно крылья, парят у нее над ушами.

— Чем Джули любит заниматься? — внезапно задает она вопрос. — Я спрашиваю, потому что, быть может, ей не удастся поступить в один из колледжей, которые выбрали для нее родители.

— Любит? — удивленно переспрашивает Джефф, обернувшись к ней. Его кожа покрыта легкими веснушками, как у северянина. — Возиться в саду, — через минуту произносит он. — Выгуливать Тулла. — Он опять замолкает. — Как бы то ни было, на колледжи рассчитывает мать. Думаю, отец все прекрасно понимает.

— Я часто вижу Джули в розарии.

— Она найдет себе мужчину, — провозглашает Джефф. — Все будет хорошо.

Подобное заявление застает Сидни врасплох. Хотя, возможно, в случае с Джули было бы неразумно рассчитывать на независимое существование.

— Я думаю, это мужчина найдет ее, — поправляет она Джеффа.

— Надеюсь, еще не скоро.

Сидни улыбается.

— Нет, не скоро.

Сидни замечает, что днем пляж выглядит совсем иначе. Накануне вечером, когда она стояла у кромки воды, ей казалось, что дома находятся где-то вдалеке. А сегодня утром они навязчиво близко.

— А что любишь ты? — спрашивает Джефф.

— Что я люблю?

Сидни не ожидала подобного вопроса, и ей ничего не приходит в голову. Она поднимает руку к виску. Она с легкостью могла бы ответить, что она любила раньше, но Дэниела больше нет.

— Я люблю вот это. — Сидни описывает рукой полукруг.

— Пляж?

— Гулять по нему. Смотреть на него. — Девушка чувствует, что ее лицо пылает. Ее ответ в лучшем случае неубедителен и свидетельствует об отсутствии воображения. — Я люблю общаться с Джули и твоим отцом. Люблю каякинг…

Сидни умолкает прежде, чем у нее вырвалось «кататься на волнах». Она не хочет вспоминать вчерашний вечер, это скользкое прикосновение. Она осознает, что не включила миссис Эдвардс и Бена в список любимых ею людей. А если бы даже и сделала это, вряд ли Джефф поверил бы ей. Проведя в доме вечер и ночь, Джефф не мог не отметить, что когда миссис Эдвардс обращается к Сидни, в ее голосе проскальзывают пренебрежительные нотки, а ответы Сидни характеризует определенная степень неискренности.

Сидни решает не спрашивать Джеффа, что любит он. Быть может, он ответил бы: «Викторию»?

— Судя по всему, тебе нравилось в университете, — спустя некоторое время говорит Джефф.

— Да, нравилось.

— Ты вернешься туда?

— Еще не знаю. Мне нравилось, что моя жизнь базируется на умении задавать вопросы. И находить ответы на эти вопросы. Похоже, я верю в то, что, по большому счету, мудрость важнее денег. — Сидни смеется. — И это хорошо, потому что у меня их никогда не будет.

Джефф улыбается.

— Наверное, я могла бы достичь цели в любой области, если бы приложила достаточно усилий, — продолжает она. — К примеру, в биологии или химии. Так что, видимо, больше всего меня интересует вопрос, к чему стремятся люди. — Она пожимает плечами. — Или, может быть, все дело в том, что я была одержима великой идеей сделать свой маленький вклад в общую сумму человеческих знаний.

— Я тебя понимаю, — говорит Джефф.

Сидни пытается приноровиться к его широким шагам.

— Чем занимается твой отец? — спрашивает она. Удивительно, но до сих пор ей этого так никто и не сказал.

А она не хотела спрашивать, опасаясь, что мистер Эдвардс не работает — нет необходимости зарабатывать, попал под сокращение в одной из корпораций-гигантов или попросту вышел на пенсию.

— Он архитектор.

Сидни так удивлена, что останавливается как вкопанная. Она мысленно оглядывает весь дом. Там нет ни архитектурных моделей, ни эскизов в рамочках. Во всяком случае, она ничего подобного не заметила.

— Я бы никогда не догадалась, — говорит девушка.

— У него частная практика в Бостоне. По крайней мере, была до недавнего времени. По большей части он работает дома.

— Мне бы очень хотелось взглянуть на его работы.

— Возможно, он взял с собой кое-что. Но чтобы увидеть модели и эскизы, необходимо ехать в Нидхэм. Они очень красивы.

— Я не представляю себе человека, который мог бы на протяжении нескольких недель ни разу ничего не сказать о работе.

— Мой отец и за два года ничего не сказал бы тебе, если бы ты не спросила.

— Это очень необычно. В наше время человека чаще всего оценивают по роду занятий, по его профессиональным успехам.

— Это не о моем отце. Ему на это наплевать.

— А тебе?

— Мне? Обо мне ты узнала бы все в течение недели.

— А о Бене?

— Еще до наступления вечера.

Сидни и Джефф доходят до конца пляжа. Тут, похоже, полно водорослей. Когда они поворачивают обратно, Тулл тяжело дышит, уже не натягивает поводок, и они идут медленнее.

— Я вот хотел спросить, — говорит Джефф. — Неужели эмоциональное развитие и в самом деле можно измерить?

— Неужели политика — это наука? — спрашивает Сидни.

Джефф наклоняется и спускает Тулла с поводка. Пес, пользуясь обретенной свободой, тут же мчится к воде в погоне за чайкой. Выбравшись из воды, он отряхивается, поднимая фонтан брызг.

— За что я люблю собак, так это за предсказуемость, — говорит Джефф.

Подходя к дому, Сидни видит, что многие семьи уже расположились на пляже. Сидни и Джефф проходят мимо женщины в пластмассовом шезлонге. У ее ног трое маленьких детей копают ямку в песке.

— Когда приезжает Виктория? — спрашивает Сидни.

— Вики, — поправляет Джефф. — Я встречаю ее на автобусной остановке в одиннадцать пятнадцать.

Сидни вносит небольшие изменения в мысленно составленный портрет Виктории. Девушка Джеффа ничего не имеет против поездок на автобусе.

— Ты давно ее знаешь?

— Всю жизнь. Ее семья приезжает сюда уже много лет. Я впервые заметил ее на занятиях парусным спортом. Мне было лет шесть или семь. Мы тогда арендовали коттедж на лето.

— И все это время вы вместе? — Сидни потрясена.

— Нет, — смеется Джефф. — Мы встретились в прошлом году на благотворительном обеде в Бостоне. Вики работает в Фонде Джимми. Эта организация помогает больным раком и их семьям.

— Я знаю, чем занимается Фонд Джимми, — говорит Сидни, и даже она слышит, что ее ответ звучит грубовато. Ее внимание рассеивается из-за постоянно меняющегося портрета Виктории — которая ездит на автобусе, которую на самом деле зовут Вики, которая в шесть лет занималась парусным спортом, которая работает в бесприбыльной организации, — как будто виртуальный художник добавляет изменения в компьютерное изображение, созданное с помощью свидетельских показаний.

— Наверняка ей достаются лучшие места на Фэнвее [12]. — Сидни сознательно переходит на легкомысленный тон.

В этом главное преимущество ее работы, — соглашается Джефф.

Он подзывает Тулла, который воссоединяется с ними у подножия деревянной лестницы.

— Теперь он ожидает от нас поощрения, — поясняет Джефф. — Он уверен, что только что выгулял нас.

Сидни поднимается, быстро перебирая облепленными песком ногами и остро ощущая близость Джеффа за спиной.