— О чем задумалась, Шерил?

Голос Сидни, неожиданно прозвучавший за спиной, заставил ее вздрогнуть.

— Думаю, не приготовить ли чай… или кофе… Когда тебе надо возвращаться?

— В восемь у меня операция. Но чаю с удовольствием выпил бы.

Теперь она знала, что Сидни предпочитает оперировать рано утром или вечером. Впрочем, подумала Шерил, в операционной, хоть и оснащенной кондиционерами, наверное, бывает жарко и вечером.

Все ее тело напряглось, когда Сидни приблизился и, опершись о раковину, оказался совсем рядом. Когда-то это не смущало Шерил: в иные времена, стоило им остаться наедине, их тотчас притягивало друг к другу — сначала нежностью, а потом и вспыхнувшей страстью.

— Итак, где же вся эта стряпня, которая помешала тебе присоединиться к нам? — спросил он.

В голосе Сидни не было и намека на издевку или насмешку. Он улыбался вполне открыто, и это помогло Шерил немного расслабиться. Во всем его облике было что-то мальчишеское — выцветшие джинсы, футболка — ничего общего с облачением хирурга, которое разительно меняло внешность Сидни.

— Подожди, скоро увидишь, — ответила она. — Будет подан настоящий английский чай.

— Правда? С настоящими ячменными лепешками и кексом с изюмом? — уточнил Сидни, воспроизводя интонации сына, когда тот чем-то бывал страшно доволен.

Шерил лишь кивнула, вдруг почувствовав волнующе знакомое ощущение его близости, всем телом, всей кожей вспомнив восхитительные ласки этих загорелых рук, прикосновения этих длинных красивых пальцев.

— Мои адвокаты не совсем довольны, — резко переменил Сидни тему. — Они…

— Ради Бога! — в отчаянии воскликнула она.

Твердо отвергнув предложение вступить в брак, Шерил меньше всего ожидала, что Сидни не успокоится и пойдет на все, лишь бы она переменила решение и он впоследствии обрел законного наследника. Отказ Шерил не помешал ему и дальше искать пути, которые приведут к желаемому. Теперь вот еще и адвокаты! Он впервые заговорил о них, и Шерил с большим трудом удалось подавить волну паники, грозившую накрыть ее с головой. В первый момент у нее еще была надежда, что ко всему этому можно отнестись как к неудачной шутке. Хотя интересно, ядовито подумала она, что Сидни будет делать, если окажется, что я опять беременна?

— А что касается адвокатов, на твоем месте я бы на них не тратилась. Уж если некому больше оставить фамильные драгоценности Спенсеров, завещай их Сидди.

— Этот путь еще сложнее, гораздо сложнее, чем ты думаешь, — заверил Сидни. — Ведь «фамильные драгоценности», о которых ты говоришь так небрежно, совсем не безделушки. Тебе придется признать тот факт, что я человек омерзительно богатый.

— И это мешает тебе взять лист бумаги и выразить свою волю? — спросила она довольно резко, ибо слова о богатстве пробудили у Шерил воспоминания о далеко не лучших ее днях.

Он хмуро посмотрел на нее.

— Новозеландские законы совсем не то же самое, что австралийские.

— Мне плевать, какая между ними разница. Я уже говорила тебе, и не раз, что не желаю обсуждать этот предмет.

— Шерил…

— Ради Бога, давай оставим это!

— Ну хорошо, хорошо. Я ведь просто зашел узнать, получим ли мы свой чай со сливками и клубничный джем с ячменными лепешками.

Он так улыбнулся, что сердце Шерил забилось быстрее.

— Да, сэр, вы все это непременно получите.

Шерил отвернулась от его пытливого взгляда, дабы скрыть вспыхнувший на щеках румянец, и начала составлять на поднос все необходимое для чайной церемонии.

— А может, нам посоветоваться с Сидди? — спросил Сидни.

Шерил почувствовала, что кровь стынет в жилах.

— О чем это?

— Да о том, нужно ли нам жениться.

— Даже и не думай об этом! — Она гневно повернулась к нему. — И вообще это отвратительно! Невозможно понять, когда ты шутишь, а когда говоришь серьезно…

— Мама, за что ты ругаешь папу?

Услышав голос сына, Шерил вздрогнула от неожиданности, обернулась и увидела, что Сидди направляется к ним. Она протянула руку, чтобы потрепать малыша по волосам, и натолкнулась на руку Сидни, собравшегося сделать то же самое.

— Он что, плохо себя вел? — озабоченно спросил Сидди.

— Твоя мама так думает, — тихо ответил Сидни. — Но она ошибается. Просто я иногда позволяю себе глупые шутки, которые ей не нравятся. — Он выразительно взглянул на Шерил. — Так что поверь, дорогая, это была лишь глупая шутка.

— Ладно, если ты пообещаешь, что это больше не повторится, — проворчала Шерил с серьезностью, которую, как она знала, Сидди должен оценить, — то можешь получить свой чай со сливками.

Она повернулась, чтобы взять поднос, и уголком глаза заметила, как Сидди подталкивает отца локтем.

— А, да… Я обещаю, — покорно сказал Сидни и даже умудрился привнести в свой тон нотку раскаяния.

— Ты же обещал мне больше не упоминать об этом! — возмущенно воскликнула Шерил спустя несколько дней.

— Нет, я обещал не упоминать о консультации с Сидди, — безмятежно возразил Сидни, стоя на газоне возле дома Леоноры и наблюдая, как Сидди заволакивает в его автомобиль целый тюк вещей. — Послушай, сынок, мы ведь везем маму не на сафари, а на обычную прогулку на катере. Так что тащи-ка ты все это обратно в дом.

Пока ребенок выполнял распоряжение, Сидни уселся на водительское место, с загадочным выражением лица взглянул на свою опасливо настороженную пассажирку и добродушно сказал:

— Хорошо, сегодня мы отдыхаем, я не буду удручать тебя тонкостями новозеландского законодательства.

На губах Шерил промелькнула слабая тень улыбки.

Глаза Сидни посерьезнели, дыхание стало сбивчивым, что весьма обеспокоило и смутило Шерил. Впрочем, сожалеть о своем согласии на сегодняшнюю прогулку было уже поздно. Согласившись принять участие в этой экскурсии, Шерил с первого момента знала, что ей будет нелегко, но явное удовольствие, которое получал Сидди от присутствия матери несколько смягчало ситуацию.

Когда они подъехали к пристани, лицо мальчишки сияло от счастья, он выскочил из машины и помчался по пирсу, все время оглядываясь и удивляясь неторопливости родителей.

— Мама! Папа! Почему вы идете так медленно?

— Какой прелестный малыш, — заметила какая-то женщина, проходившая мимо.

— Что ж удивительного? — отозвалась ее приятельница. — Ты только посмотри на его очаровательных родителей!

Шерил услышала тихий смешок Сидни и, обернувшись, всмотрелась в дразнящую темноту его глаз.

— А что, в самом деле, разве мы не очаровательны? — спросил он.

Рассмеявшись, он догнал нетерпеливо поджидавшего их сына и взял его за руку.

Сначала, когда Сидни завел мотор и катер помчался прочь от пристани, Шерил с тревогой следила за Сидди, страшась его повышенной активности.

Ее тревога несколько унялась, когда Шерил поняла, что Сидни прекрасно справляется с управлением. Катер шел плавно, без рывков, и Шерил позволила себе немного расслабиться, радуясь свежему ветерку, овевающему прохладой лицо и играющему с волосами. Она то и дело посматривала на Сидни и Сидди, и любовь к ним переполняла ее сердце.

Сложением малыш весьма походил на отца. Уже сейчас было видно, что, стоит Сидди вырасти, он будет таким же стройным и широкоплечим, как его отец. Когда Сидни скинул футболку, Шерил глаз не могла отвести от его сильной стройной спины, мучительно четко вспомнив, как ее руки ласкали это совершенное создание природы. Она перевела взгляд на сына, который, обожающе глядя на отца, с огромным удовольствием повторял все его действия. Конечно же Сидди тоже стащил с себя футболку, и от этого милого обезьянничества у Шерил перехватило горло.

Как можно жить на качелях, летая от любви к ненависти и обратно, спросила она себя и задумалась, надолго ли ее хватит. В конце концов надо признать, что ревность не последнее из того, что ее мучило, ибо не только Сидди обожал Сидни, но и Леонора выказывала ему полное свое расположение. Да нет, дело даже не в их любви к нему… Гораздо больше Шерил раздражала безусловная любовь к ним Сидни. Если бы только он не терзал ее своими нелепыми брачными предложениями, она, возможно, нашла бы какое-то средство совладать с собою.