Итак… Рядом со мной находилось нечто размером с крупного барана или очень упитанного теленка. У существа была мощная остроконечная морда, красные глаза, налитые свирепым красным огнем и прикрытые кожными мешочками. В пасти сверкали… Бог судья, но никак не меньше сотни острейших зубов, перепачканных в земле! Конечно, я могу ошибиться на десяток-другой, но общее впечатление не изменится! Тело покрыто густым, ровным, бархатистым мехом однотонно-черного цвета с серебристыми проблесками. И – в глаза бросаются мощные лопатообразные передние лапы с огромными когтями, способными, верно, прорвать тонкое листовое железо. Собственно, мне приходилось видеть кротов на бабушкином огороде, и я сказал бы, что у существа – морда неимоверно разросшегося крота, если бы не дурацкие заячьи уши, торчавшие на голове (у кротов ушных раковин, как известно, нет). А задние лапы! Задние конечности были лапами… гигантского зайца! Мощнейшие мускулы перекатывались под густым мехом, и, приземлившись, существо тотчас же засучило передними лапами и прянуло ко мне…

Без сомнений, одно движение этой когтистой лапы, и мое лицо превратилось бы в кровавую кашу. Но тут прямо перед машиной вылетело из земли еще одно чудовище. Избегая столкновения с ним, Чертова резко вывернула руль. Чудище рядом со мной еще не успело сгруппироваться и обрести под задними лапами твердую опору после своего невероятного полета. Машину развернуло, и тварь по инерции сорвало с кузова и отбросило прямо к стволу мощного дуба. Нельзя сказать, что это сильно повредило твари. Ее, кажется, лишь немного оглушило.

Чертова, до крови закусив нижнюю губу, развернула машину и стала набирать скорость. Макарка, в лице которого не было ни кровинки, выдохнул:

– Кто… кто это?

– Смерть, – коротко ответила Чертова, и по тому, как это было сказано, я понял, что бравая экс-ведьма, а ныне бесстрашная сыщица, сама напугана до глубины души. – Кролокроты проклятого колдуна Гаппонка Седьмого!

– Те, от кого еще НИКТО НЕ УХОДИЛ, – бескровными губами подвела печальный итог кикимора Дюжина. – Непобедимые магические кролокроты Гаппонка!!!

Я прикрыл глаза и коснулся рукой лба. Лоб покрылся испариной. Виски взмокли. Так. Очень оптимистично. Руки и ноги тряслись мелкой дрожью и, кажется, не собирались демонстрировать лучших своих качеств. Ну что, так и будем трусливо подыхать, Илья Владимирович? Или все-таки попробуем посостязаться с теми, от кого, судя по поступающим сведениям, еще никто не уходил, а?

Я обернулся. Пятеро Боевых кролокротов, или как там еще именуют этих чудовищ, неслись за автомобилем с крейсерской скоростью, какой позавидовал бы иной призовой скакун-рекордсмен. С первого взгляда можно было убедиться, что они нагоняют нас. При этом твари умудрялись изощряться в редкой разновидности кокетства: делая гигантские прыжки, они время от времени переворачивались в воздухе, устремляясь мордой вперед и… входили в грунт с такой же легкостью, с какой купальщик входит в воду. Только летели во все стороны комья земли. Верно, под землей кролокроты передвигались со скоростью ненамного меньшей, чем на поверхности. Потому что через несколько секунд после «нырка» из холмика вспучившейся почвы высовывался хоботок, мелькали оскаленные зубы – и, вытолкнувшись мощными задними ногами, кролокрот взлетал в воздух. Описывал дугу не меньше десяти метров и приземлялся. Какая силища!.. Какая мощь! Никакое естественное животное даже близко не способно на подобное! Наверно, от тварей должно за версту разить созидающей черной магией… Ледяной пот заструился по моей спине, тоскливый холод обреченности закупорил жилы… но тут я ловлю себя на том, как что-то вроде невольного восхищения этой стихийной мощью существ спазматически перекатывается внутри меня. Да уж!

– А побыстрее нельзя? – повернулся я к Чертовой. – Еще… еще быстрее ехать?

Возмущение на секунду вытеснило у нее страх. Она вспылила:

– Да куда побыстрее? Это и так самая быстрая машина в государстве! Даже у государя медленнее! Или… или ты думаешь, будто можно ехать быстрее кролокротов Гаппонка?

– Ну, так давайте остановимся и выступим в роли бифштекса! – крикнул я в бешенстве. Кажется, она не очень понимала, что такое бифштекс, потому что ничего не ответила, лишь мотнула головой. Я вырвал у трясущегося Макарки нашу панацею и, сделав два головокружительных глотка, уже хотел было швырнуть во взвившуюся на высоту трех человеческих ростов скачущую скотину, но тут одна мысль пришла в голову. Если при приготовлении дюжиновских блюд частично использована магия, быть может, эти повышенно аппетитные штучки – цыплята, пироги с мясом и рыбой, множество других вкусностей – хотя бы частично отвлекут кровожадных тварей? Попытка – не пытка, как сказал бы человеколюбивый товарищ Берия. Не раздумывая, я схватил за ногу жареного цыпленка и швырнул прямо в напрыгивающую тварь. Кролокрот извернулся и, вытянув подвижную голову, на лету заглотил и сожрал цыпленка! Ах вот вы как?.. Но задумка все-таки работает! Посмотрим, что дальше. Выиграем время, а там, быть может, счастливый случай придет нам на выручку! Эх, русский авось, выручай!

Теперь я швырял жратву под ноги кролокротам. Для того чтобы подхватить ее с земли, им приходилось останавливаться, так как скорость их была слишком велика, чтобы подхватывать еду с земли прямо на бегу, не снижая скорости. Нинка хлопала в ладоши и кричала:

– Ай, Илюшка! Илюу-у-ушка! А я в зоопарке тоже покормила зайчика! И еще обезьянку!

В минуту я скормил прожорливым тварям все запасы хозяйственной кикиморы. Зеленоволосая дамочка из болота, по всей видимости, была огорчена исчезновением своего НЗ еще больше, чем возможностью самой пойти на пищу хищным кролокротам.

Выиграв тактически, мы ничего не получили в плане чистой стратегии. Кролокроты сожрали все наши припасы, но это только несколько отсрочило развязку, а она, судя по всему, становилась неминуемой. Я пробормотал себе под нос, что все это дурной сон, что вот-вот я проснусь, увижу ненаглядные драные обои своей квартиры и, повернув голову, увижу сонное, любимое лицо Лены, разбуженной моими перекатываниями с боку на бок… Я несколько раз с силой ущипнул себя, но никаких дивидентов, понятно, эти жалкие потуги проснуться мне не принесли. Я коснулся плеча Чертовой, которая хотя и была в ступоре, но, по крайней мере, еще оставалась вменяемой, в отличие от Дюжиной:

– Вот что. У вас есть какое-нибудь оружие? Чувствуется, нам от них не уйти…

– Глупец, – каркающим смехом ответила она, – ты собрался драться с Боевыми кролокротами Гаппонка Седьмого? Да никто не сумеет устоять против них… Молись, молись своему Белому Пилигриму, чтобы он ниспослал нам спасение, а уж я вознесу мольбу своим, быть может, и они чем меня… н-надоумят!

Последнее слово вырвалось у нее в рваном пароксизме ужаса, потому что головной кролокрот сделал головокружительный прыжок, пронесся над кузовом машины и опустился точно на капот. У него была изумительная координация движений. В два счета он развернулся и, задрав мощные лопатообразные передние лапы, разинул пасть… Вид у него был демонический. Красные глаза горели бессмысленным, кровожадным огнем, а с острейших зубов капала слюна. Меня буквально припаяло к сиденью. Рядом, отчаянно стуча зубами, закостенел в смертной тоске Макарка, и даже Нина, поняв, что «летающие зайчики» совсем не так забавны, посерьезнела, и ее нежное личико стало бледным, вытянулось… Я с силой вжался локтями в сиденье, как будто это могло хоть на мгновение отсрочить неминуемую гибель… Я бросил взгляд вбок и увидел, как Макарка с выражением непередаваемого ужаса на лице смотрит себе за спину и видит, как, разрывая грунт, словно лебяжий пух, взлетает на несколько метров вверх проклятая тварь…

…и летит, летит, чтобы приземлиться точно в кузов машины! Ниже. Ниже…

Тут моя рука наткнулась на сундучок, перешедший ко мне от братьев Волохов. В нем, как и положено, лежали шапка и томик «Словника демиургических погрешностей», в который я не заглядывал с тех самых пор, как мы попали в мир Мифополосы. Одним движением я вытряхнул и то и другое (право, это вышло машинально, я вовсе не заботился о сохранности этого хлама), повернулся… И тут сверху рухнул кролокрот. Я размахнулся и что было силы врезал по морде мерзкой скотины! Большого ущерба это ему не причинило, но мне показалось, что в его бессмысленных глазах появилось нечто вроде недоумения. Верно, тварь не привыкла, чтобы ей оказывали сопротивление.