— И вы всего лишь отдаленная родственница старого Джоша?
— Вовсе нет. Он мой двоюродный дедушка.
— У каждого из нас мог быть двоюродный дедушка, однако мне, например, не повезло настолько, чтобы им оказался именно Джошуа Воган. Он был всего лишь моим покровителем, но вот старый Джош умер, приехали вы, и мой внутренний голос подсказывает, что вы не намерены оказывать мне покровительство и даже собираетесь попросить меня перебраться в другое место. Отлично, тогда вам лучше будет узнать сразу — у меня нет намерения уезжать отсюда куда бы то ни было. Я останусь здесь ровно столько, сколько меня это будет устраивать. Надеюсь, я понятно выражаюсь?
Светлые и карие глаза встретились, Каприсия поняла, что ей брошен вызов, к ее ногам упала перчатка, и Ричард Винтертон ожидает, когда она поднимет ее. Но Каприсия с минуту глядела на него спокойно, задумчиво и за это время успела разглядеть его как следует.
Это был человек выше среднего роста, сухощавого телосложения, с угрюмым, замкнутым лицом, которое можно было бы назвать даже красивым, если бы при этом оно не оставалось совершенно непривлекательным. Она обратила особенное внимание на его необычные для мужчины худые и слабые руки, правда, изящной формы, так как во время возникшей в разговоре паузы он бросил сигарету в огонь и потянулся за трубкой, лежащей на каминной полке.
С иронией на лице Винтертон повернулся к ней и помахал этой трубкой в воздухе, как бы спрашивая позволения закурить.
— Вы позволите?
— Мистер Винтертон. — Каприсия глубоко втянула в себя воздух. — Нас не представили друг другу официально. Я — Каприсия Воган.
Зубы у него были крепкие и белые, она получила возможность увидеть это, когда в ответ он кривовато улыбнулся.
— Как поживаете, мисс Каприсия Воган? Я надеюсь, этим именем вас наградили совершенно случайно.
Она удержалась, чтобы не улыбнуться в ответ.
— Вы — Ричард Винтертон?
— Ричард д’Арси Винтертон.
— Боюсь, мне придется попросить вас расстаться с поместьем Ферринфилд, мистер Винтертон. И дом и поместье теперь принадлежат мне, и, насколько мне известно, вы не имеете никаких оснований находиться здесь. Я никогда не слышала о вас до того, как приехала сюда с полчаса назад.
— Боже мой, — пробормотал он, набивая трубку табаком, — как подумаешь, чего только некоторые люди не слышали.
— Я не хочу показаться вам вздорной особой, но вы поймите сами, вдвоем мы не можем здесь оставаться, и уйти придется вам. Как вы думаете, упаковать вещи и уехать завтра днем, это возможно?
Он, прищурившись, посмотрел на нее, и глаза его зловеще блеснули.
— Возможно. Но я не собираюсь этого делать, — ответил он, поднося спичку к трубке.
Каприсия почувствовала, что начинает терять терпение.
— Мистер Винтертон! — с выражением начала она.
— Можете называть меня Ричардом, — невозмутимо прервал он ее. — Людям, живущим под одной крышей, не обязательно обращаться друг к другу, соблюдая формальности. Я стану звать вас Каприсия… хотя, как уже сказал, надеюсь, в действительности вы не капризны.
В первый раз она усомнилась, сможет ли самостоятельно справиться с проблемой такого рода, совершенно для себя новой. Быть может, стоит, не мешкая, позвонить в Лондон своему поверенному и попросить его немедленно отправиться на север Англии. Она встала и пошла к выходу, решив, что должна серьезно обдумать ситуацию, но одна из собак тут же, зарычав, преградила ей дорогу.
Ричард Винтертон воскликнул с некоторой досадой:
— Успокойся, Беатриса! Леди приехала в свой собственный дом, нельзя лишать ее права выходить из собственной библиотеки. Тебе придется привыкнуть, что здесь есть хозяйка… и уважать ее права так же, как и мои. Я отлично понимаю, сначала это будет нелегко. Но со временем мы все привыкнем к новому положению дел.
— Думаю, это не так, мистер Винтертон, — ледяным тоном возразила Каприсия, подходя к двери.
— Конечно, если вы предпочтете усложнить ситуацию… По правде сказать, кто-то должен был предупредить вас заранее, тогда вы бы не оказались в полном неведении относительно того, что в ваш бочонок первосортного масла попала муха. И хотя у меня нет особого желания прослыть надоедливым насекомым, я все же не собираюсь расправить крылышки и улететь, оставив этот бочонок с маслом целиком вам одной. А теперь, — он бросил взгляд на высокие напольные часы, невозмутимо тикающие в углу библиотеки, — не знаю, захотите ли вы присоединиться ко мне и выпить чаю с пышками — в это время дня я привык пить чай с пышками — или предпочтете сделать это у себя? Боюсь, после столь длинной дороги вы все-таки пожелаете оказаться в своей комнате. А мне придется поторопить миссис Тим, которая сегодня возмутительно невнимательна ко мне, впервые на моей памяти. Кстати, кухарка она превосходная, и, надеюсь, вам не придет в голову ее рассчитать только потому, что она имеет привычку оставлять пыль на мебели, которая, несомненно, выглядела бы веселее, если бы ее хорошенько отполировали. Насколько мне известно, сегодня у нас на ужин отличная жирная утка с приправами. Надеюсь, вы не откажетесь ее отведать. Между прочим, ужинаем мы ровно в восемь.
В тоне его голоса и взгляде сквозила откровенная насмешка. Каприсия поспешно вышла из библиотеки с сознанием того, что первое сражение неожиданно для себя полностью проиграла. Произошло это, должно быть, потому, что она никак не ожидала встретить человека, которому с самого начала удается перехватить инициативу. Но это было слабым утешением.
На галерее Каприсия столкнулась с миссис Билль и догадалась, что добрая женщина уже в курсе происшедшего — видимо, разговор в библиотеке был слышен с другого конца коридора.
— Боюсь, это бесполезно, мисс, — прошептала она Каприсии. — От него избавиться не так легко… как, наверное, вам показалось вначале. Мистер Воган тоже не сумел. Но он вычеркнул его из завещания, а сперва-то мистеру Винтертону было обещано солидное наследство…
— В самом деле? — Каприсия устало опустилась на стул. — Я не знаю, что мне делать, миссис Билль, — призналась она. — Конечно, — решительно добавила она, беря себя в руки, — я не допущу, чтобы это продолжалось долго. Завтра же мистеру Винтертону придется упаковать свои вещи.
— Вы думаете, он это сделает, мисс? — с сомнением произнесла миссис Билль.
— Придется. А если откажется, я попрошу моего поверенного приехать сюда и потребовать от мистера Винтертона убраться в официальном порядке…
В этот миг снизу до них долетел голос джентльмена, которому предстояло «убраться в официальном порядке», и миссис Билль вздрогнула так, словно прозвучал сигнал боевой тревоги.
— Миссис Тим! Так что же мой чай? И если камин у меня погаснет, сами знаете, вам же придется снова разводить в нем огонь.
Жена сторожа, умоляюще взглянув на Каприсию, поспешила вниз по лестнице. Каприсия же направилась в ванную комнату, смежную с ее спальней, и принялась мыть руки. В ванной висело чистое полотенце, в мыльнице лежал кусок лавандового мыла. Она вдохнула его запах и вдруг осознала, что ее тонкие и красивые руки с тщательно отполированными ноготками, покрытыми перламутровой эмалью, дрожат — дрожат от возмущения и гнева. Да если на то пошло, она вся с головы до ног дрожала от негодования и в то же время чувствовала себя так, словно ей дали подножку и она еще не успела восстановить равновесие.
Из всех невоспитанных, невозможных, несносных мужчин неджентльменского поведения, которых ей приходилось встречать, Ричард д’Арси Винтертон, с его неприятным лицом и высокомерным голосом, был самым несносным, невоспитанным и неджентльменом. Он представлял для ее жизненного опыта совершенно новый тип человека, и она в свои двадцать четыре года чувствовала себя смущенной и сбитой с толку. Требовалось время, чтобы как следует обдумать эту неожиданную проблему, прежде чем она увидится с ним снова.
Каприсия решила попросить принести чай в комнату и уединиться в ней до завтрашнего дня. Меньше всего хотелось бы снова столкнуться с Ричардом Винтертоном при попытке спуститься вниз, в холл. После долгого и утомительного путешествия и словесной стычки в библиотеке, вследствие которой она чувствовала себя физически разбитой, Каприсия знала, что у нее не хватит духа еще раз увидеть сегодня этого обитателя Ферринфилда.
