Держу пари, что нет, огрызнулась Софи. Знала бы ты, какую заботу имел в виду Маршан!

– Ты хочешь распустить волосы? – поинтересовалась Розалин, видя, как сестра судорожно вытаскивает шпильки из пучка на затылке. – Ну и чего ты так нервничаешь?

– Почему ты считаешь, что я нуждаюсь в его заботе? Я не ребенок, и он мне работодатель, а не добрый дядюшка. Ты ставишь меня в неловкое положение.

Софи бросила на сестру сердитый взгляд и увидела, как ее губы задрожали, а по щекам побежали слезы.

– П-прости, – всхлипнула Розалин. – Я думала, так будет лучше. Я волнуюсь за тебя...

– О моя хорошая! – воскликнула Софи. -На самом деле все замечательно! Я не хотела тебя расстраивать, я не возражаю... – Она бросилась к рыдающей сестре и нежно обняла ее. – Я просто не уверена, что поступаю правильно, оставляя тебя сейчас одну, вот и несу невесть что. Это ты прости меня и не плачь.

– Не говори глупостей, – засмеялась сквозь слезы Розалин. – Я сама не знаю, почему плачу. В последнее время со мной часто так случается.

Софи стало до боли жалко сестру.

– Ты еще встретишь своего принца. Вспомни, ты сама мне так говорила, когда Карл бросил меня.

Розалин тяжело вздохнула и осторожно отодвинулась.

– Не думаю, что хочу этого, – со вздохом ответила она и тут же оживилась, возвращаясь к раскиданным вокруг вещам. – А теперь ответь мне на более важный вопрос: с какими туфлями ты собираешься надевать это платье?

В самолете Филипп сидел через ряд позади Софи, и она оказалась рядом с приятным молодым человеком, который сразу же сообщил ей, что ужасно боится летать, поэтому в полете должен все время с кем-нибудь разговаривать. Честно говоря, она была даже рада отвлечься и с удовольствием слушала его излияния.

К тому времени, когда они приземлились, Софи в деталях знала историю его жизни, включая такие интимные подробности, без которых вполне могла бы обойтись! Когда они встали, чтобы выйти из самолета, молодой человек рассыпался в благодарностях и снабдил ее своим адресом с подробнейшими инструкциями, как добираться на тот случай, если она когда-нибудь окажется поблизости. Софи уж было решила, что никогда не избавится от навязчивого соседа.

– Может, это звучит глупо, но мне кажется, мы стали на редкость близки, – сказал он, сжимая ее ладонь в своих руках.

– Простите, что прерываю, – услышала она за спиной голос Филиппа. – Ты готова, Софи? Нам нужно спешить.

Все-таки у него возмутительная способность появляться внезапно, подумала Софи. Не обращая внимания на нависшего над ней Маршана, она доброжелательно пожала руку своего собеседника, прежде чем перекинуть через плечо ремень небольшой дорожной сумки.

– Я тебя жду, – сказал Филипп и, холодно кивнув на прощание ее соседу, прошел вперед.

Софи почувствовала, что должна извиниться за невежливое поведение Филиппа.

– Простите. Он – мой босс, – объяснила она.

Похоже, именно это Филипп и продемонстрировал. Но если он так и будет обращаться с ней, то лучше бы ему поскорее уехать и заняться делами где-нибудь подальше от Испании.

– Надеюсь, у вас не будет из-за меня неприятностей, – улыбнулся молодой человек. – Ваш босс выглядит очень сердитым, – сказал он, глядя вслед удаляющемуся Филиппу.

– Скорее всего он сделал не так много за время полета, как ожидал. Не волнуйтесь, я знаю, как вести себя с ним, – ответила Софи, понимая всю тщетность надежд, что это окажется правдой.

Следуя за Филиппом, она чувствовала себя багажом, о котором забыли. Независимо от того, какие мысли витали в его голове, он явно был не в настроении вести светскую беседу. Фактически он не сказал ей ни слова, пока не убрал последний чемодан в багажник ярко-красного «ситроена».

– Твой друг?

Вопрос застал Софи врасплох.

– Кто?

– Парень, с которым ты держалась за руки, – процедил сквозь зубы Филипп, открывая перед ней дверцу машины.

– О, это Антонио.

– И кто он такой?

Софи нахмурилась. Его настойчивость начинала раздражать ее.

– А это имеет значение?

– Имеет! – Филипп с неприязнью уставился на нее. – Да, думаю, что это имеет значение! Я не могу доверить воспитание моей дочери женщине, которая, не думая о последствиях, пытается подцепить любого мужчину, поразившего ее воображение.

Софи задохнулась от такого вопиюще несправедливого обвинения. Она пытается подцепить любого мужчину? О чем он говорит?

– Я не собирался говорить об этом. Но после того, как ты вела себя сегодня, решил, что будет лучше объяснить все подробно. Я должен быть уверен, что подробности твоей личной жизни никак не скажутся на Мишель.

Софи вздернула подбородок, глаза ее засверкали. Она повернулась, чтобы посмотреть Филиппу в лицо... и отшатнулась – столько презрения было в его взгляде.

– Ты хочешь, чтобы я подписала договор?

– В этом нет необходимости.

– Я пошутила.

– А я – нет. Ребенку важно постоянство. -Филипп сделал многозначительную паузу. – Поэтому я никогда не привозил туда...

– Любовниц.

– Именно.

– И чего ты требуешь от меня?

– Чтобы ты была... осмотрительна во всем, что касается наших отношений.

– Уж не думаешь ли ты, что я собираюсь сообщить шестилетней девочке, что спала с ее папой? – Голос Софи перешел в недоверчивый шепот. – С чего ты взял, что я вообще собираюсь распространяться на эту тему? К чему ты затеял весь этот разговор, Филипп, и почему так себя ведешь? – спросила она, слишком смущенная его необъяснимой враждебностью, чтобы возмущаться тем, как он с нею обращается.

– Почему? – переспросил Филипп. – Да ты говорила с ним без перерыва!

Софи понадобилось несколько секунд, чтобы понять, о чем идет речь. Когда же до нее дошло, она подумала, что ослышалась. Это означало, что Филипп не сводил с нее глаз все время, пока они находились в самолете!

– Я думала, ты собираешься работать, и никак не предполагала, что вместо этого будешь шпионить за мной.

– Как я мог сосредоточиться на бумагах, когда моя любимая... спутница устраивала такой спектакль?

– Я летела сюда в качестве няни, а не любовницы.

Ее слова, казалось, разозлили Филиппа еще больше.

– Мне не хочется думать, как далеко зашли бы ваши отношения с этим типом, продлись полет еще немного.

Он сказал «моя любимая», осознала вдруг Софи, замерев от необъяснимого наслаждения. Но тут же решила не вкладывать особого смысла в эти слова, которые часто употребляют мимоходом, хотя ее настроение заметно улучшилось. А когда услышала последние слова Маршана, то не выдержала и рассмеялась.

– Господи, да ты ревнуешь!

– Ревную, – согласился он, усмехнувшись в ответ, – это точно... – Даже для Софи было очевидно, что в душе Филиппа происходит какая-то борьба. – Хотя прежде не ревновал ни одну женщину в моей жизни.

– Молодой человек очень боится летать. Он говорил со мной, чтобы отвлечься, только и всего, – объяснила она.

Филипп, продолжавший стоять рядом с открытой дверцей, вздохнул и облокотился на машину. От его жаркого взгляда у Софи словно что-то перевернулось в животе, а по коже побежали мурашки. Как он красив! – в который раз подумалось ей.

Маршан первый не выдержал наступившего молчания. Выпрямившись, он с силой хлопнул ладонью по крыше автомобиля и резко сказал, не глядя на Софи:

– Садись в машину!.. Ты неисправимо наивна. «Я панически боюсь летать» – это наверняка всего лишь испытанный и многократно проверенный способ познакомиться!

– Если ты думаешь, что я не отличу заигрываний от настоящего страха... – Дверца захлопнулась прежде, чем она договорила.

Больше эта тема не поднималась, словно они заключили негласное соглашение. Как ни в чем не бывало, Филипп рассказывал о дочери, с которой скоро предстояло им встретиться...

В дом Софи влюбилась с первого взгляда. Именно таким в ее представлении и должно было быть жилище счастливого семейства. Красивое белое здание, построенное, судя по всему, еще в прошлом веке, утопало в зелени и цветах.