Марта закатила глаза и сказала, что в искусстве более чем достаточно обнаженных женщин. Почему бы разок и на мужчин не взглянуть? Вообще, примечательно, какая вокруг поднялась шумиха. Картины попросту красивы. К тому же эта художница пишет и одетых мужчин. И пейзажи. Она спросила, знает ли Андреас Роберта Мэплторна. Он кивнул.

— Ты бы видел Жан-Марка на выставке, — сказала Марта. — Он никак успокоиться не мог.

— Они выглядят такими огромными, — сказал Жан-Марк. — Когда снимают широкоугольником, передний план всегда больше кажется. Ничего не узнать.

Марта зло засмеялась. Пожалела, что у нее нет широкоугольника. Оба были явно не в себе. Андреас сделал какое-то замечание о том, как Мэплторн фотографирует цветы, и Жан-Марк снова принялся раскачивать качели. Потом они поговорили об одном из коллег, учителе французского, который недавно развелся.

— Вот Андреас правильно сделал, — сказал Жан-Марк. — Он вообще не женился.

— А девушка у тебя есть? — спросила Марта.

— Ему такие вопросы нельзя задавать.

— Дельфина, — ответил Андреас. — Ты ее знаешь? В прошлом году она была у нас практиканткой.

Марта и Жан-Марк переглянулись и замолчали. Андреас задумался, знает ли Марта об измене Жан-Марка и не из-за этого ли они поссорились. Наконец Жан-Марк распрямился. Воинственно глянул на Андреаса.

— Да она, наверно, с половиной учительской спит, — сказал он.

Марта громко и неестественно рассмеялась. Жан-Марк встал и пошел в дом. Шел он медленно, как будто очень устал.

— Еще налить вина? — спросил Андреас.

Марта перегнулась и протянула ему свой бокал.

Он налил. Заметил, что она хочет что-то сказать и ждет. Она выпила.

— Холодное, — произнесла она. Сказала, что у них с Жан-Марком договор о молчаливом согласии.

— То есть?

— Он может делать все, что хочет. Если я об этом не знаю. И если он не влюбляется.

— А ты?

— И я, разумеется, тоже.

Рассказала, что из их договора, конечно, ничего не вышло. Жан-Марк влюбился в Дельфину. И вчера в этом признался. Они почти всю ночь не спали. Говорили о разводе. Связь Андреаса с Дельфиной, разумеется, все меняет.

— А может, и не меняет, — добавила она после паузы.

Они молча пили вино. Потом Марта призналась, что и она иногда мечтала найти другого мужчину.

— Мы женаты пятнадцать лет. У нас сыгранная команда. Но порой хочется чужого взгляда, чужого объятья.

Говорила она очень тихо. Андреас сел на качели рядом с ней. Обнял ее за плечи. Марта подтянула ноги на сиденье и прислонилась к нему. Повторила, что рада видеть его. Андреас погладил ее по голове. Она, похоже, не возражала, и он погладил ее ухо, щеку, шею. Когда он поцеловал ее в шею, она поднялась. Игриво глянула на него.

— Ты уже отобрал у него Дельфину, — сказала она.

— Тут дело не в Жан-Марке, — ответил Андреас. Его раздражал собственный голос. Он казался себе карикатурой на соблазнителя. И сам был несколько потрясен тем, что предал многолетнюю дружбу, чтобы переспать с женой друга. Но все было именно так.

Марта погладила его по голове, как ребенка, и сказала, что у нее и без того неприятностей хватает. Он встал и пошел за ней в дом. Жан-Марк сидел на кухне. Положил руки на стол и смотрел перед собой отсутствующим взглядом. Именно такими Андреас представлял себе бретонских крестьян. Они с Мартой молча прошли мимо Жан-Марка наверх.

— Спокойной ночи, — сказала Марта и быстро поцеловала Андреаса в губы.

Он еще раз обнял ее за талию, но она высвободилась.

— Не надо, — сказала она. — Может, в другой раз. Когда все будет позади.

— Все еще образуется, — подбодрил ее Андреас.

— Я так не думаю, — ответила Марта.

Когда Андреас спустился вниз на следующее утро, Жан-Марк еще не вставал. Дети на пляже, сказала Марта, не хочет ли он кофе?

— Он теперь долго не встанет, — добавила Марта и показала на две пустые бутылки, стоявшие у мусорного ведра. Налила Адреасу кофе и села напротив. — По поводу вчерашнего… — начала Марта. Подождала, не скажет ли чего-нибудь Андреас. Он промолчал. — Мне жаль, что так получилось, — произнесла она и встала. — Думаю, мне достаточно собственных фантазий.

— Тебе не за что извиняться, — ответил Андреас. — Ничего же не было.

— У меня сложились свои представления о браке, — сказала Марта. — Какой должна быть супружеская жизнь. А это совсем другое. Может, звучит нелепо, но мне это кажется неэстетичным. Я не хочу играть роль неверной жены. Не могу.

Марта стояла у окна, против света. Андреас почти не видел ее лица. Она сказала, что в мыслях уже изменяла Жан-Марку. Один раз это едва не произошло наяву. Второй ребенок тогда только в школу пошел.

— Это было давным-давно.

Она взмахнула руками. У нее тогда появилось много времени, и она не знала, куда его деть. Поехала в Париж, накупила одежды, обуви и бесполезных кухонных приборов. Смотрела на молодых людей и вдруг почувствовала, что ее жизнь уже прошла.

— Старая песня. Рано замуж, потом сразу дети. Жан-Марк был первым длительным увлечением.

Несколько раз Марта ездила в Энгиен, что в нескольких станциях от Дёя. Гуляла вокруг маленького озера, что-то пила в ресторане при казино, разглядывала людей и радовалась, когда мужчины оборачивались, чтобы рассмотреть ее. Тогда она повстречала Филиппа, учителя французского, который потом умер от рака мозга. Он признался ей, что каждую неделю ездит в Энгиен и ходит в казино поиграть в блэк-джек.

— Меня это поразило. Все думали, он ездит в Париж, чтобы сидеть в библиотеке и писать какую-то работу, а он вместо этого ходил в казино. Он совсем не был похож на игрока.

Филипп пригласил Марту в казино и все ей объяснил. Сама игра показалась Марте скучной, но атмосфера понравилась.

Марта снова подсела к Андреасу за стол и отхлебнула кофе из его чашки.

— Ты когда-нибудь был в казино? — спросила она.

Он покачал головой.

— Там люди совсем без тормозов. Такое чувство, что они друг друга не видят. Толкнув тебя, они не попросят прощения. Однажды разгорелся спор из-за выигрыша. Двое утверждали, что выигрыш принадлежит им. Сумма была небольшой, но вели они себя так, словно речь шла о жизни и смерти.

Филипп ставил небольшие суммы. Говорил, что играет ради удовольствия, никогда много не выигрывает, но и не проигрывает. В присутствии Марты он — возможно, чтобы произвести впечатление, — отважился на большее. Ему повезло, за полчаса он выиграл две тысячи франков. Они пошли в бар и выпили по бокалу шампанского.

— Потом он предложил снять номер в отеле. Я возмутилась и сбежала.

Филипп начал забрасывать ее письмами. Сначала она не отвечала. Потом однажды разозлилась и ответила, чтобы он перестал писать. С тех пор они регулярно переписывались. Письма становились все более откровенными, они без утайки рассказывали друг другу о своих связях и фантазиях.

— Я писала ему те вещи, о которых еще ни с кем не разговаривала. Над которыми еще как следует не задумывалась. Так получалось. То он раскачивал качели, то я.

Несколько раз они встречались в Энгиене, но Филипп больше не пытался соблазнить Марту. Гуляли вокруг озера, не разговаривая и не касаясь друг друга. Каждый любовался своим спутником, следуя за ним в непосредственной близи или на почтительном расстоянии. Иногда они заходили в казино и играли за одним столом, притворяясь, будто незнакомы. Или отправлялись в книжный магазин, бродили среди полок и, проходя мимо, слегка задевали друг друга. Когда Марта садилась в поезд, Филипп стоял на противоположном перроне. Она ждала от него какого-нибудь знака, но он лишь стоял и смотрел на нее. Несколько дней спустя он прислал ей письмо с описанием того, как переспал с ней, — долгим рассказом, полным непристойностей, которые были совершенно неэротичными и именно поэтому возбуждали Марту.

— Я была удивлена. Даже не знала, что способна на такое, — рассмеявшись, сказала Марта. — Это было похоже на игру.

Потом ее письма обнаружила жена Филиппа. Отослала копии Жан-Марку, и вышел большой скандал, хотя Марта и Филипп ни разу не переспали. Случись это, жена Филиппа, наверно, испытала бы большое облегчение, сказала Марта.