Покончив с записями по проведенным консультациям, Брук решила, что на сегодня хватит. На улице она сразу попала в удушающе влажные объятия сентябрьской духоты; ощущение было таким, словно она с разгону ударилась о невидимую стену. Все мысли о том, чтобы поехать на метро, мгновенно испарились. К счастью, ангел-хранитель прочел ее мысли… то есть таксист, вероятно, выходец из Бангладеш, заметил ее отчаянные размахивания руками в попытке остановить машину. Такси замерло прямо перед входом в Хантли, пассажир вышел, и Брук рухнула на заднее сиденье, хватая ртом охлажденный кондиционером воздух.
— Угол Дуэйн и Гудзон-авеню, пожалуйста, — сказала она, пододвинув ноги к холодной струе из решетки кондишена. Всю дорогу она ехала, запрокинув голову и закрыв глаза. Когда такси уже подъезжало к дому Нолы, пришло сообщение от Джулиана: «Только что получил е-мейл от Джона Траволты! Пишет, что в восторге от моего альбома и поздравляет с таким дебютом».
Коротенькое сообщение так и лучилось радостью. «Джон Траволта?! — набрала Брук в ответ. — Быть не может! Фантастика!»
«Он написал это своему агенту, а агент переслал Лео», — ответил Джулиан.
«Поздравляю! Круто! Смотри не стирай, — писала Брук. — Я у Нолы. Позвони, когда сможешь. Целую, обнимаю».
Двухкомнатная квартира Нолы располагалась в самом конце длинного коридора, окна выходили на модное кафе со столиками на улице. Брук, не спрашивая, вошла через открытую нараспашку дверь, бросила сумку, скинула туфли и направилась прямо в кухню.
— А вот и я! — крикнула она, доставая из холодильника банку диетической колы — это запретное удовольствие она позволяла себе лишь в гостях у Нолы.
— В холодильнике диетическая кола. Мне тоже принеси! — прокричала Нола из спальни. — Я почти уложилась, сейчас выйду.
Брук открыла обе банки и пошла к Ноле. Подруга сидела посреди груд одежды, туфель, косметики, разнообразной электроники и путеводителей.
— Как, мать вашу, прикажете втиснуть все это в рюкзак?! — воскликнула она, пытаясь запихнуть круглую щетку для волос в боковой карман. Щетка упорно не желала помещаться, за что была пущена в долгий полет через всю комнату. — О чем я думала, когда записывалась?
— Понятия не имею, — отозвалась Брук, пораженная царившим в комнате хаосом. — Я себя об этом уже две недели спрашиваю.
— Вот что бывает, когда продлевают отпуск и нет бойфренда. Вот какие решения принимаются! Шестнадцать дней с одиннадцатью незнакомцами в Юго-Восточной Азии! Брук, это ты виновата!
Брук рассмеялась:
— Ну да, конечно! Я тебе сразу сказала, что затея неудачная, но ты же уперлась!
Нола встала, отпила колы и вышла в гостиную.
— Ужас! Мой пример должен показать всем одиноким женщинам — нельзя принимать импульсивных решений о групповых турах! Этот чертов Вьетнам никуда не денется, зачем я туда
— Ну перестань, поездка наверняка будет интересная! Может, в группе даже окажется красивый парень.
— Ну еще бы, и никаких тебе пожилых супружеских пар из Германии, доморощенных буддистов-хиппи и лесбиянок! Сплошь свободные богатые красавцы от тридцати до тридцати пяти! Глаза разбегутся!
— Главное — позитивный настрой, — пряча улыбку, кивнула Брук.
Что-то привлекло внимание Нолы, и она кинулась к окну. Брук тоже выглянула, но ничего необычного не заметила.
— За первым столиком слева, видишь? Натали Портман! В кепочке и темных очках. Можно подумать, в этих очках ее никто не узнает!
Брук посмотрела снова и заметила девушку в кепке, потягивавшую вино из бокала и смеявшуюся над чем-то, что сказал ее спутник.
— Да, похоже, это она.
— Конечно, она! И выглядит, блин, ослепительно! Не понимаю, почему я ее не возненавидела. Надо бы, да не могу. — Нола склонила голову, не сводя глаз с девушки за столиком.
— А зачем ее ненавидеть? — удивилась Брук. — Она вполне нормальная, все при ней.
— А вот именно поэтому. Ведь она не просто очень красива, даже с обритой головой, а еще и Гарвард закончила, говорит чуть ли не на пятнадцати языках, ездит по всему миру, выступая в поддержку микрофинансирования, и так любит природу, что не носит кожаную обувь. Все, кто с ней работал или хотя бы летал в одном самолете, клянутся, что она самая классная и разумная девушка на свете.
Нола спрыгнула с подоконника, и они с Брук уселись в покрытые чехлами кресла.
Отпив колы, Брук пожала плечами, вспомнив о фотографе у себя под окнами.
— Ну значит, Натали Портман умница, вот и все.
Нола медленно покачала головой:
— Нет, ну ты просто уникум.
— А что я такого сказала? Не понимаю. Мне что, надо ее обожать? Или завидовать ей? Может, она вообще существует только на экране!
— Да вон она внизу, сидит через улицу и блещет красотой.
Брук прижала руку ко лбу и застонала:
— А мы за ней подглядываем, как не знаю кто… Оставь ее, пусть сидит.
— Тебя волнует, что мы нарушаем уединение Натали? — мягче спросила Нола. — Странно, я годами читала журналы и видела все ее фильмы, могу вспомнить каждое платье, которое она надевала на церемонии вручения премий, готова сидеть на подоконнике и смотреть на нее весь вечер, но в то же время во мне поднимается какой-то протест…
Нола направила пульт на телевизор и перескакивала с канала на канал, пока не нашла станцию альтернативного рока. Подперев щеку ладонью, она произнесла:
— Понятно. Что еще стряслось, почему ты в таком паршивом настроении?
Брук вздохнула:
— Пришлось просить отгул на понедельник к следующему уик-энду в Майами. Маргарет, мягко говоря, не пришла в восторг.
— Ну, не может же она заставить подчиненных отказаться от личной жизни!
Брук фыркнула:
— Но она вправе ожидать, чтобы мы хоть иногда показывались на работе.
— Слишком ты к себе строга. Можно, я сменю тему на более интересную? Только не обижайся.
— На какую? О вечеринке в выходные?
— Приглашаешь? — ухмыльнулась Нола. — Могу быть твоим кавалером.
— Смеешься?! Я бы с удовольствием пригласила, но, боюсь, это невозможно.
— Как, неужели я обречена пить с каким-нибудь лузером в Нью-Йорке, когда могла бы лакомиться икрой с женой настоящей рок-звезды?
— Ну ладно, Джулиан будет только доволен, что не надо нянчиться со мной всю ночь… — Телефон Брук завибрировал. — Во, заговори о черте — запахнет серой… Привет! — сказала она в трубку. — Мы с Нолой как раз говорим о воскресной вечеринке…
— Брук! Представляешь, Лео только что узнал от вице-президента «Сони», что первые продажи альбома превзошли самые смелые ожидания!
В трубке слышалась музыка и какой-то шум, но Брук не могла вспомнить, где сегодня Джулиан — в Атланте? Или вечером они играют в Чарлстоне?
— Точно, Атланта была вчера, муж звонил в час ночи, в легком подпитии, но в отличном настроении, из «Ритца» в Бакхеде.
— Никто не хочет брать на себя никаких обязательств до окончания недели эфира, еще три дня осталось, но сегодня подвели итоги недели продаж. Спрос растет!
Накануне Брук два часа читала о певцах и группах, чьи альбомы вышли за последние две недели, но так и не поняла, как подводятся эти итоги. Спросить? Или Джулиана раздражает ее невежество?
— С четвертого места мы поднялись минимум на третье, а может, и выше!
— Я очень тобой горжусь! Вы там сейчас веселитесь в Чарлстоне? — на мажорной ноте спросила она.
В трубке повисла пауза. Брук испугалась — они что, в другом городе? Но через несколько секунд Джулиан ответил:
— Хочешь — верь, хочешь — нет, но нам здесь в туалет сбегать некогда. Репетируем, выступаем, собираем чемоданы, каждый день — новая гостиница… Здесь все работают.
Брук помолчала.
— Я не говорю, что вы только и делаете, что празднуете, — заметила она, с трудом удержавшись, чтобы не припомнить ему пьяный вчерашний звонок.
Нола заметила выражение лица подруги и жестом показала: «Я уйду в другую комнату», — но Брук отмахнулась и сделала страшные глаза, означавшие: «Не будь дурочкой».
