— Однажды мы проснулись, а Джилл нет на месте. И машины нет. Лучшие вещи тоже пропали. Мало того, у нас тогда компания большая была — целое облако, так она у ребят тоже много хороших вещей украла. Они все разозлились.

— Да, да, они решили, что мы с ней заодно. Пришлось срочно в живых вселяться, иначе не ушли бы от них. Хорошо, хоть людей вокруг много оказалось.

— Попрыгунья утащила все ценное, — добавил Лось. — Просто все! Но мы ее найдем. И тогда…

Лось размахнулся и стукнул кулаком по ладони.

— Да, грустно, — сказала Элли Дмитрию.

В голосе ее было столько сочувствия, что Мики чуть не стошнило.

— Да так вам и надо! — сказал он. — Вы были наказаны за жадность.

Элли неодобрительно посмотрела на него.

— Уж кто бы рассуждал о жадности, но только не ты!

Она повернулась к Дмитрию и посмотрела на него глазами, полными жалости и сочувствия. Увидев это, Мики не выдержал. Он вскочил на ноги и медленно пошел прочь.

— Ты куда? — спросила Элли.

— Не знаю, — бросил Мики через плечо. — Пожалуй, пойду поищу Попрыгунью.

Элли бросилась за ним, но неожиданно напоролась на колючую проволоку, невесть каким образом попавшую в Страну. Она сильно расцарапала руку, и, прежде чем рана затянулась, Элли испытала странное ощущение. Пока она разглядывала рану, Мики исчез.

— Пусть идет, — сказал подошедший сзади Дмитрий. — У него… как это говорят? Слишком много скелетов в шкафу скопилось.

— Да, и летучих мышей на чердаке, — отозвалась Элли.

Дмитрий озадаченно посмотрел на нее.

— Такого выражения я не слышал, — сказал он.

— Да, неважно, — ответила Элли, не желая пускаться в объяснения.

Перепады настроения у Мики наблюдались все реже и реже, но он продолжал оставаться все тем же вспыльчивым мальчиком. В компании других призраков это было особенно заметно. Он был практически лишен коммуникативных навыков. Говоря о «скелетах в шкафу», Дмитрий, вероятно, намекал на секреты, которые Мики хранил от всех, в том числе от нее. Но Элли знала все его секреты, не так ли?

— Кто бы у него там в улье ни сидел, он с этим справится, — сказала она.

Дмитрий улыбнулся:

— Летучие мыши, пчелы в ульях — за это я люблю английский язык.

Элли хотела было вернуться на место ночевки, но тут Дмитрий сказал нечто такое, что заставило девушку остановиться.

— Знаешь… я мог бы тебя кое-чему научить.

Элли медленно повернулась к нему:

— Ты о чем?

Дмитрий приблизился. Руки он держал в карманах.

— Если ты захочешь присоединиться к нашей компании, я мог бы тебя многому научить. Овладеть живым человеком — это не просто войти в чужое тело, усыпив сознание хозяина.

— Передавать послания живым и прочие делишки? Если ты об этом, то спасибо, не нужно. Никогда не хотела работать на почте. Особенно в стране мертвых.

— Нет, я не об этом, — сказал Дмитрий, и голос его дрогнул, выдавая с трудом сдерживаемое волнение. — Я говорю о тех маленьких радостях, которые мы можем извлечь из наших способностей.

Элли вспомнила о том, с каким наслаждением она подставляла лицо струям дождя. Она понимала, о каких «маленьких радостях» говорит Дмитрий, но помнила и о том, что для нее они, вероятно, навсегда будут связаны с чувством вины. Входя в тело живого человека, Элли всегда чувствовала, что крадет у него время, которое ей не принадлежало.

— Ты когда-нибудь желала оказаться на месте другого человека? — спросил Дмитрий. — Быть богатой или обладать огромной властью. Ты никогда не мечтала прожить жизнь в шкуре того, кому все завидуют? Ни разу не мечтала?

— Такое было, но…

— И теперь такая возможность у тебя есть, и ты не хочешь ей воспользоваться? Почему же?

— Потому что это нечестно!

— Да кто сказал, что это нечестно? Мики?

— Нет! — заявила Элли. — Я отвечаю за себя и сама знаю, что хорошо и что плохо.

Дмитрий посмотрел на нее долгим пристальным взглядом.

— Призраки, наделенные способностями, подобными нашим, отличаются от других, Элли, нужно смириться с этой мыслью. Мы не только наделены властью, но и жаждой ей воспользоваться.

— И мы должны сопротивляться этой страсти! — воскликнула Элли.

— Сопротивляться чему? Собственной природе? Тебе не кажется, что это нечестно?

Элли обнаружила, что Дмитрий подобрался к ней слишком близко, и сделала шаг назад. В его словах звучала железная логика, и это сбивало девочку с толка. Ей хотелось быть рядом с кем-то, обладающим такими же способностями, как у нее. Она мечтала встретить человека, понимающего ее с полуслова. Ее мысли, ее чувства. Но при этом ей казалось, что тот воображаемый напарник, подобно ей, будет мучиться угрызениями совести и страдать, пользуясь жизнями других людей. Дмитрий же, наоборот, возвел простое обладание телами живых людей в ранг искусства. Стиль жизни. Что, если он прав, и она зря сопротивляется зову плоти, пусть и исходящему от чужих тел?

— Плоть достойна благоговения, — сказал Дмитрий. — Те, у кого она есть, принимают ее как должное, и только мы знаем ей цену! Мы ценим каждый вздох, каждое прикосновение воздуха к коже, каждый удар сердца. Значит, одалживая плоть живого человека, мы воздаем ей по заслугам, возвращаем ей то, что недодал хозяин.

Узы совести, сковывавшие Элли каждый раз, когда она входила в чужое тело, казалось, начали ослабевать. Все доводы, казавшиеся ранее неоспоримыми, вмиг стали несущественными. Элли почувствовала, как основа, на которой зиждились ее убеждения, заколебалась. Действительно, если умение овладевать чужой плотью было частью ее натуры, стоило ли сопротивляться?

— Пожалуйста, — попросил Дмитрий. — Позволь мне стать твоим учителем. Я расскажу тебе все, что знаю. Обещаю, ты не будешь разочарована!

Элли покачала головой, не соглашаясь, потом кивнула. Снова покачала головой. В конце концов девочка решила взять тайм-аут.

— Я подумаю, — сказала она.

Элли развернулась и поспешила к месту ночевки. Впервые со дня знакомства она была рада оказаться в компании Лося и Белки.

Призраку нелегко укрыться в ночи. Его легко найти по исходящему от него сиянию. Мики хотел побыть в одиночестве, быть может, предаться грустным размышлениям. Посидеть на вершине утеса, глядя на луну, дав волю тяжелым чувствам, и дождаться, пока они рассеются, как туман после восхода солнца, если, конечно, такое вообще возможно. Беда была в том, что единственная подходящая скала относилась к миру живых. Мики сел на нее, но ему пришлось постоянно вытягивать тело из камня, что было неудобно.

Вдруг в поле зрения появился тот, кого Мики хотел видеть меньше всего. Он прошел прямо сквозь ствол большого дерева, безошибочно ориентируясь по исходившему от Мики призрачному свечению. Мики даже не сразу понял, как ему стоит реагировать: испепелить обидчика взглядом или просто игнорировать. В конце концов он сделал и то и другое.

— Элли волнуется, — сказал Дмитрий.

— Да мне-то что? — сказал Мики ворчливо.

— Не удивлен тому, что тебе все равно.

— А твое какое дело? — спросил Мики резко.

Дмитрий промолчал.

— Скажи ей, что со мной все нормально. Вернусь, когда буду в настроении.

Дмитрий вытащил ноги, успевшие увязнуть в земле, но не ушел. Он смотрел на Мики с холодным любопытством.

— Зачем ты тянешь ее назад? — спросил он наконец.

— Не понял?

Дмитрий подошел на шаг ближе.

— Она может пойти очень далеко. Стать такой девушкой, какой и быть никогда не мечтала. А ты — ты не даешь ей развиваться. Ты висишь, как камень, у нее на шее. Это очень эгоистично.

Мики слез со скалы, чтобы встать с Дмитрием лицом к лицу.

— Да ты понятия не имеешь, о чем говоришь!

Дмитрий воспринял его заявление спокойно и не утратил ни малейшей доли уверенности в себе.

— Тебя раздражает звук моего голоса? — спросил он. — Или то, что я говорю правду?

Если в душе Мики и тлела когда-нибудь искра надежды на более теплые отношения с Дмитрием, быть может, даже на некую вынужденную дружбу, в тот момент она угасла окончательно и бесповоротно.