Впервые за много дней я, поддерживаемая Велсой, вышла за порог дома. Если бы князь Даниил ударил мечом по мне, он не смог бы меня убить, даже следа на мне не осталось бы. Но он рубанул мечом по нашему Великому Камню, по воплощенному в нем Богу, а это было страшнее, потому что было повреждено основное тело, а я… Я всего лишь человеческое отражение Бога Камня, поэтому так тяжело заживал шрам на моем плече, поэтому так долго болел. Дольмей же был поврежден надолго, его каменное тело теперь будет восстанавливаться веками. У меня на плече была не человеческая рана, а рана камня, и я не знала, когда она перестанет болеть. Хоть и лечил меня лучший лекарь деревни Волхов Велимудр, круглолицый, всегда улыбающийся, от одного взгляда которого больным становилось легче, даже он разводил руками, видя как слабо действуют на мою рану его чудодейственные настои, заговоры и мази.

- Пойдем,- сказала я Велсе,- я хочу посмотреть на капище.

- Илга, там очень плохо, может быть попозже,- нерешительно возразила она, но видя, что моя решимость не уменьшается, позвала Юмеру помочь поддержать меня.

Когда я, девятилетняя девочка, останавливаясь и задыхаясь, поддерживаемая двумя женщинами, с трудом поднялась на Жертвенный Холм, Дольмей-камень с большим шрамом наверху от меча князя Даниила уже снова стоял в центре молитвенного круга, но костры вокруг него не горели, потому что их должна была зажечь я, Великая Волхва мерян, а я уже два месяца лежала в бреду и лишь сегодня поднялась с постели впервые. Я услышала, как Дольмей-камень вздохнул от боли, завидев меня, а мне стало немного легче от его сочувствия. Я освободилась от рук Юмеры и Велсы, более твердыми шагами подошла к нему, встала на колени и обхватила его руками.

- Ничего, все будет хорошо,- зашептала я, прижавшись к нему щекой, - мы с тобой поправимся. Еще загорятся вокруг тебя жертвенные костры, еще возведут новый частокол вместо сгоревшего, он будет крепче прежнего. А я вылеплю из камней вокруг тебя предков наших племен: и Волков, и Медведей, и Рысей, и Лосей и многих других, еще встанут рядом со мной волхвы этих Родов и запоем мы гимн нашему Творцу- Богу Камня. Не печалься, меряне поднимутся.

Долмей -камень снова вздохнул и стал каким-то по-человечески теплым. Я прижалась к нему крепче и почувствовала, как его каменная сила вливается в меня. Впервые за много дней мне стало намного лучше: отступили головокружение и тошнотворная слабость.

Я встала с колен и посмотрела вокруг: дома волхвов, окружавшие Жертвенный Холм, частично обрушившиеся от пожара, сверху казались огромными черными каплями слез; Храм Бога Камня лежал грудой разваленных обожженных бревен; сгоревший дубовый частокол торчал обуглившимися остовами; всюду, куда ни падал мой взгляд, виднелись разрушенные дома деревень. За их границами желтели десятки свежесрубленных маленьких деревянных домовинок, поставленных на месте погребальных костров, где лежали закопанные в землю обуглившиеся кости погибших мерян, - таков был итог нападения на нас князя Даниила. Сердце мое заныло, и я заплакала от боли и горя.

- Разве я должна была убить их всех?

- Нет, Илга, - сказала подошедшая ко мне Велса.- Мы знаем, что ты не смогла бы защитить мерян, даже если бы захотела.

- Даже если бы ты подняла в воздух все камни в округе и бросила их на нападавших, то они засыпали бы наших людей тоже,- добавила Юмера, обнимая меня.- Погибших было бы гораздо больше. Слишком близко мы были в тот день друг от друга…

Несмотря на уверения Хранительниц, горечь моя оттого, что я не смогла защитить мерян, не уменьшалась. Скорее всего тогда я просто растерялась от внезапности нападения, а может быть, будучи все-таки ребенком, не знала, что делать: не так-то просто было решиться на убийство даже столь жестоких людей, напавших на нас.

Немного постояв, плача, на Холме, мы побрели к своему полусгоревшему домику. Моя жгучая до этого боль в руке и плече стала понемногу утихать, и я даже смогла заснуть на своей постели возле теплой печи. В этот раз мне не снились прежние кошмары, от которых я раньше просыпалась в ужасе и долго качалась без сна на кровати и стонала. Этот новый сон был глубоким и более спокойным.

Проснувшись вечером, когда холодный осенний закат, пробившись сквозь слюду окон, уже окрасил стены в бледно-багровый цвет, я прислушалась: Велса тихо разговаривала с кем-то. Из-за серой льняной занавески возле печи, отделявшей мою кровать от остального помещения, никого не было видно.

- Ей нужен Страж,- сказала Хранительница.- Сейчас началось для мерян страшное время. Ей не уберечься Силой Бога Камня. Видишь, что получилось - при нападении на капище пострадал Жертвенный Камень, а значит и она.

- Я могу сделать оборотня-защитника из ее мертвого отца,- резко ответил низкий мужской голос, показавшийся мне знакомым.

Я испугалась и отодвинула занавеску: напротив Велсы за столом сидел Вольгмир в своей огромной волчьей шкуре, лапы и хвост которой лежали на полу сзади старика.

- Похоже, она проснулась,- сказал Вольгмир. Он опустился на колени и низко наклонил голову.- Приветствую тебя, Илга, Верховная Волхва мерян.

- Здравствуй, Волгмир,- конечно же я знала страшную силу колдуна племени Волка.

- Встань с колен, и скажи мне, что ты собираешься делать?- спросила я, садясь на кровати.

Он встал, на короткое мгновение, казалось, заполнил собой всю комнату, такой он был огромный, и вновь опустился на лавку.

- Я сделаю тебе Стража, Илга, и заточу его в кольцо. Это будет твой погибший отец, Свитож. Кто лучше него сможет защитить свою дочь? Этот оборотень, мертвая душа, будет страшен для всех, кроме тебя. Он будет убивать за тебя, если ты прикажешь ему, а сам будет неуязвим, но с тобой он будет ласков, как котенок. Никому не говори, кто он, иначе на могилу Свитожа нальют расплавленное серебро, и пропадет Сила моего Заклятья. Но одно ты должна будешь сделать: возвратить дух оборотня обратно в могилу своего отца, когда отдашь Силу Бога Камня, а то Свитож будет неполным в Вечной Ладье. Ты лишишься кольца, в котором будет дух оборотня, его нужно будет закопать в землю.

- Хорошо, Волгмир, все будет, как ты скажешь,- пообещала я.- Спасибо тебе.

- Тогда дай мне свое самое любимое кольцо. Я заточу в него оборотня, и никто, ни одна живая душа не будет знать, что он там, только если ты сама не позовешь его.

- Велса,- попросила я,- принеси смарагд.

Она встала, достала из сундука, окованного медными бляшками, в котором хранилось мое приданое, большую деревянную шкатулку, открыла ее и подала мне кольцо.

- Оно принадлежало моей матери, Волгмир, а до этого ее матери, а дальше я не знаю кому. Возьми его и сделай то, что должен. Да хранит тебя Бог Камня.

- Спасибо тебе за пожелание, Илга.

Волхв встал и, вновь низко поклонившись мне, вышел за дверь.

Через несколько дней Вольгмир надел мне на палец кольцо со Стражем и сказал Заклятное Слово.

- Никогда не снимай кольца, пусть твой мертвый земной отец охраняет тебя, раз не смогли уберечь мы,- сказал старик печально.

Глава 6.

- О чем ты все думаешь?- спросил Рысь, наклоняясь ко мне.- За всю дорогу двух слов не промолвила. Не грусти, сестренка, мы почти дома.

Наш путь уже пролегал по равнине, ведущей к Плещину озеру. Пять дней почти безостановочного движения от крепости князя Даниила утомили и меня и моих спутников, только лошади, почуяв близость дома и будущий отдых, побежали резвее. По этой дороге я могла бы пройти с закрытыми глазами, настолько все было близко и знакомо: медленно текущая справа от нас речка Трубешка, в обрывистых берегах которой не боящиеся холода мальчишки ловили раков и выбрасывали их, грозно шевелящихся к ногам девочек, сидящих неподалеку на стволе дерева, они весело визжали и смешно топали ножками, когда рядом плюхались грозные серые чудовища; и рыболовные сети, развешанные для просушки на высоких тонких палках по берегу; и тянущиеся справа перед лесом сжатые поля ржи и пшеницы, топорщащиеся колючей желтой стерней; и гирлянды беличьих, заячьих, лисьих, овечьих и волчьих шкурок, уже выделанных, высушенных и приготовленных на продажу, висевших на распялках вдоль дороги, - я была почти дома.