Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Не бойся, я не колдун, — с улыбкой бормочет Кеннет. — Расслабься. — Он гладит меня по ноге. — Я всего лишь видел портреты Эмили.

— Портреты? Он рисовал ее?

Кеннет кивает.

— Было бы любопытно взглянуть.

— Я непременно покажу их тебе.

Какое-то время ни я, ни он не произносим ни слова.

— Да, мы знакомы всего ничего, — наконец медленно говорит Кеннет. — И слишком уж невообразимы обстоятельства нашей встречи. Это даже немого пугает. К тому же ты замужем и не собираешься оставлять своего Джонатана… — Он едва слышно вздыхает. — Я не вправе ничего требовать от тебя и пока не желаю ничего обещать… Но прошу об одном: давай хотя бы попробуем… чтобы после не кусать локти.

Мне представляется лицо Джонатана, мозг простреливает мысль о том, что счастье с Кеннетом чересчур не похоже на правду, и я качаю головой.

— Это исключено. Я не уйду от Джонатана, что бы ни случилось. Не смогу…

— Подожди, — умоляюще просит Кеннет, сжимая мою руку. — Я не надеюсь, что ты немедленно порвешь с ним. В конце концов, у вас семья, не просто встречи от раза к разу, как было у нас с Анабелл. От столь серьезных отношений не отказываются из-за… вспышки страсти, — произносит он, и я слышу в его голосе плохо скрываемую боль.

— Дело даже не в том… — бормочу я.

— Пожалуйста, не перебивай, — громким шепотом просит Кеннет.

— Хорошо.

— У меня к тебе единственная просьба: давай проверим, нужны ли нам эти отношения. Может, они гораздо важнее, чем ваш брак с Джонатаном? Может, мы обязаны поддержать их, чтобы зародить новую жизнь? Даже не одну…

— Обязаны перед кем? — тихо спрашиваю я.

— Перед судьбой, перед самими собой, — взволнованно шепчет Кеннет. — Перед родителями.

Качаю головой.

— Я не смогу, не смогу так ранить его!

Кеннет хватается за голову, проводит руками по лицу.

— Умоляю, не торопись. И не будь так категорична. Вдруг решение найдется само собой, вдруг он все поймет и сам отпустит тебя? Если… это будет нужно…

Мне кажется, я все глубже проваливаюсь в сладостно-усыпляющее болото. Еще немного — и оно поглотит меня, а что ждет там, на глубине — неизвестно.

В который раз порывисто вскакиваю и иду туда, где разбила стакан.

— Осторожнее! — вскрикивает Кеннет, и я останавливаюсь рядом с крупным осколком.

— Ах да! Я совсем теряю рассудок.

— Из-за меня, — бормочет Кеннет, глядя в пол.

— Да, из-за всего этого приключения. — Вздыхаю и отхожу подальше от мини-бара.

Кеннет вскидывает голову и смотрит на меня с прищуром.

— Для тебя это всего лишь приключение?

— Гм… — Черт! Если бы он только знал, чем стала для меня эта ночь и его объятия! — Нет, не только. Я просто не так выразилась.

— Что же тогда… я для тебя значу?

В эти мгновения накачанный коп, гроза насильников и убийц, сидит передо мной беззащитный и легкоранимый. Я чувствую, что, если отвечу резко или вообще промолчу, причиню ему боль.

Кеннет тоже поднимается с кровати, подходит, обхватывает мое лицо руками и смотрит мне прямо в глаза, чтобы, если я солгу, увидеть это.

— Скажи честно, Рейчел, что я для тебя? Пустое развлечение или нечто большее?

Я, даже если бы очень захотела, не смогла бы соврать. Опускаю глаза.

— Разумеется, большее. Гораздо большее. Разве по мне было… не заметно?

Из груди Кеннета вырывается тихий счастливый смех. Он прижимает меня к себе и покрывает мое лицо поцелуями.

— Заметно. Конечно, заметно. Но я хотел знать наверняка, хотел услышать это из твоих уст…

Его преданность и отклик на его близость моей собственной души повергают в отчаяние. Я крепко-крепко обнимаю его, резко отстраняюсь и отворачиваюсь.

— Хорошо, допустим. Предположим, мы решили проверить, нужны ли кому-нибудь эти отношения. — Я стою к Кеннету спиной и прижимаю ладони к лицу. — Как ты это себе представляешь?

Он осторожно кладет руки мне на плечи, я прислоняюсь к нему спиной, он обхватывает меня под грудью и целует в макушку.

— У нас масса вариантов. Во-первых, ты могла бы для начала просто задержаться в Штатах, скажем на несколько дней. Я показал бы тебе Нью-Йорк. У одного моего приятеля есть потрясающий старенький «лендровер», сущий раритет, я мог бы взять его на денек-другой. Ну или поездим на моем «БМВ». Пообщаешься с американцами, посмотришь, какая она, наша жизнь. И поближе узнаешь меня.

Я поворачиваю голову и смотрю на него. Его лицо расплывается в мечтательной улыбке, и я ненавижу себя за то, что должна немедленно опустить его с небес на землю.

— Нет-нет. Твое предложение очень заманчиво, но об этом не может быть и речи. — Отворачиваюсь.

— Почему? — Кеннет наклоняет голову и заглядывает в мои глаза.

— Мне дали всего два выходных. В понедельник я должна выйти на работу.

— Позвони своему боссу и солги, что у тебя… гм… пищевое отравление. А родным, в том числе и Джонатану… — он вздыхает, — скажи, будто Беккеры настолько рады твоему визиту, что попросили немного погостить у них. Это будет почти правдой. Я, хоть у меня и другая фамилия, один из них.

— Оливия тут же позвонит Джейн, чтобы поблагодарить ее за столь радушный прием, а та заявит, что после свадьбы в глаза меня не видела.

— С тетей Джейн я договорюсь, — тотчас предлагает Кеннет. — О том, что между нами что-то возникло, думаю, догадались все, кому это в той или иной степени было интересно.

Вспоминаю ужас, отразившийся на физиономии Клары, когда она узнала, что я дочь Эмили, и косые взгляды на нас других гостей, и все становится ясно. Качаю головой.

— Я и так по уши во вранье, не хочу совсем в нем погрязнуть. И потом у нас в офисе очень не любят работников со слабыми желудками.

Кеннет тяжело вздыхает.

— Тогда давай я поеду в Сидней вместе с тобой? Поживу, конечно, в гостинице. Будем встречаться во время ланча и беседовать о жизни?

Чувствую к нему прилив поразительной нежности и прижимаюсь щекой к его щеке, на которой уже пробивается щетина.

— Нет, ну что ты. Так я совсем потеряю покой: мне каждую минуту будет мерещиться, что где-то поблизости оказывается Джонатан.

— Насколько я понял, он очень предсказуем, — шепчет Кеннет почти мне в ухо. — Будем выбирать такие места, куда твой Джонатан не ездит.

— Даже самые предсказуемые иногда становятся пленниками непредвиденных обстоятельств, — возражаю я. — В любом случае, если ты будешь в Сиднее, меня будет преследовать чувство неискупимой вины. И потом как ты оставишь свою жуткую работу?

Кеннет хихикает.

— Почему же она жуткая? Моя работа крайне важна. Но у меня как раз начался отпуск.

Содрогаюсь при мысли о том, в каких операциях он участвует и с какими людьми вынужден сталкиваться. В ушах звучат выстрелы кольтов и беретт и стук прыгающих по асфальту гильз.

— Не представляю… — Поворачиваюсь и обнимаю его за шею. Хочется сделать так, чтобы он больше никогда в жизни не подвергал себя опасности. — Не представляю, что бы со мной было, если бы мы правда… сошлись. Как я ждала бы тебя ночами дома, если бы знала, что в эти минуты ты гоняешься за головорезами? Наверное, после первого же дела поседела бы. — Провожу подушечкой пальца по его шершавой щеке и шепотом добавляю: — И так-то, если мы будем в разных городах, на разных континентах, мне теперь не будет покоя.

Кеннет утыкается подбородком в мою голову и снова становится уязвимым и до головокружения моим.

— Я размышлял об этом, — говорит он.

— О чем?

— О том, что если мне когда-нибудь доведется повстречать свою женщину, я должен буду подумать о ее спокойствии. — Он вздыхает. — Я увлечен своей работой и знаю в ней толк, но, наверное, мог бы оставить ее, заняться чем-то менее опасным — юридическими консультациями или преподаванием. Я честно отработал свое, много лет. И, кажется, почти готов уступить свое место более молодым и проворным.

Кладу голову ему на плечо. Его речи как сильнодействующее успокоительное. В первые мгновения не чувствуешь ничего, потом наступает нечто вроде опьянения, потом полностью оказываешься во власти лекарства. Мне начинает казаться, что в словах Кеннета есть смысл, и я уже почти не сопротивляюсь, просто молча слушаю.

18
{"b":"153321","o":1}