Горбачев вежливо подводил собеседника к мысли о необходимости перемен. А в ответ услышал следующую реплику:

- Сейчас наши противники требуют реформ. Партия должна усилить работу по разъяснению некоторых идеологических вопросов, которым уделялось недостаточное внимание. В ходе подготовки к съезду мы эти проблемы решим. Создали ряд комиссий, одна из них занимается анализом, каким будет социализм в XXI веке.

О наших проблемах я сказал в своем вчерашнем выступлении. Мы находимся на границе ОВД и НАТО, существует раскол Германии. Это является источником нарастающей классовой борьбы во всех сферах. Коль сказал в интервью, что, если ГДР вступит на путь реформ, ФРГ окажет ей помощь. Но мы не позволим диктовать нам правила поведения.

Накануне событий в Венгрии, о которых я жалею, Немет* был гостем СДПГ. Они договорились, что ФРГ предоставит кредит 55 млн. марок, если венгры откроют границу. И венгры пошли на это. А у нас до 3 млн. туристов ежегодно ездили в Венгрию. В связи с этими событиями мы вынуждены отменить безвизовый обмен с ВНР...

Хонеккер говорил об этом как о чем-то само собой разумеющемся. Вероятно, ему и в голову не приходило, что, если люди хотят уехать в другую страну, государство не должно им в этом препятствовать. А главное - все-таки еще раз задуматься над причиной такого повального бегства. Ведь несмотря на стену, на жестокий пограничный режим, тысячи граждан ГДР ежегодно находили способы эмигрировать в Западную Германию; население ГДР неуклонно сокращалось, при том что в ней был достаточно высокий уровень жизни.

Почему люди бежали из Восточной Германии в Западную, из Северной Кореи в Южную, из Кубы в США? История, похоже, специально создала подобные ситуации, чтобы облегчить сравнение. Отсюда не обязательно следует обвинительный вердикт по адресу социалистической системы. У нее свои положительные стороны, что, кстати, довольно быстро ощутили жители Восточной Германии. Несмотря на значительные вливания капиталов, эта часть страны все еще заметно отстает от Западной, а многие бывшие ее граждане с ностальгией вспоминают о надежном социальном обеспечении, отсутствии безработицы и других привычных удобствах образа жизни ГДР. Но если люди все-таки уходили, отсюда с непреложностью следовало, что не все благополучно "в социалистическом королевстве". Большинство коммунистических лидеров не решилось сделать такой вывод, а те, у кого хватило на это интеллектуальной смелости, безнадежно опоздали.

Почти сразу же после беседы с Хонеккером состоялась встреча Горбачева со всем составом руководства ГДР. Здесь он более развернуто изложил те же мысли, которые пытался внушить Хонеккеру. Пожалуй, ни в одной другой беседе с лидерами восточноевропейских стран не изъяснялся он столь прямо и столь жестко, сказав примерно следующее:

- СЕПГ, ГДР имеют немалые успехи. Но сейчас не только Советский Союз и социалистические страны, весь мир вступает в новую эру. В вашем обществе накоплен большой запас энергии, нужно найти ему достойное применение, дать выход. Если это не будет сделано, люди начнут искать свои способы самовыражения. Лучше проводить реформы сверху, чем ждать, пока знамя перемен перехватят враждебные политические силы.

Мне тогда показалось, что большинство членов политбюро СЕПГ приняли эти высказывания с одобрением, может быть, не столько из-за полного согласия с ними, сколько из общего чувства неудовлетворенности руководством Хонеккера в последние годы. Много у них накопилось претензий к своему лидеру, они уже готовили ему замену, и нажим высокого московского гостя облегчал решение задачи.

Но смена партийных лидеров мало что могла изменить. Уже не Хонеккер и новый генсек Эгон Кренц, даже не Горбачев и Рейган решали судьбу Германской Демократической Республики, а народ Берлина, собравшийся у Бранденбургских ворот, чтобы разрушить стену, возведенную почти 30 лет назад и разделявшую на две части город, Европу, мир.

Падение Берлинской стены - это, безусловно, веха, с которой начала отсчет новая эра международных отношений. С другой стороны - одно из самых важных следствий горбачевской реформации, которое с полным основанием можно назвать реформой международной системы.

26 января 1990 года у Президента СССР было совещание по Германии, в котором приняли участие Н.И. Рыжков, А.Н. Яковлев, Э.А. Шеварднадзе, В.А. Крючков, В.М. Фалин, А.С. Черняев, Р.П. Федоров, В.А. Ивашко и автор этой книги. Вот что говорил там Горбачев:

"Процессы в Германии ставят в сложное положение и нас, и наших друзей, и западные державы. СЕПГ распадается. Теперь уже ясно, что объединение неизбежно, и мы не имеем морального права ему противиться. В этих условиях надо максимально защитить интересы нашей страны, добиваться признания границ, мирного договора с выходом ФРГ из НАТО, по крайней мере - с выводом иностранных войск и демилитаризацией всей Германии. Надо посоветовать друзьям подумать о возможности объединения СЕПГ с СДПГ.

Наше общество болезненно воспринимает отрыв ГДР, тем более ее поглощение Федеративной Германией. Живы еще миллионы фронтовиков. Не только люди старшего поколения, но и молодежь привыкли видеть в социалистической Германии один из устоев современного мира. Общественному сознанию будет нанесена серьезная травма. Но ничего не поделаешь, придется это пережить".

Иных мнений не было. Объединение Германии произошло в темпе кинобоевика.

В 1991 году Горбачев с Рейганом принимали в Берлине звание почетных граждан германской столицы. Из списка почетных граждан были вычеркнуты маршал Конев и первый комендант Берлина генерал Берзарин. Эрих Хонеккер находился в городской тюрьме Моабит, той самой, где его в течение 14 лет держали нацисты. Горбачев выступил с осуждением преследования лидера ГДР. В конце концов Хонеккера выпустили. В Москве отказались дать ему убежище, он нашел последнее пристанище у дочери в Чили. Печальная участь.

В последующие годы Президенту СССР предъявлялись обвинения двоякого рода. Одни говорят, что он лишил нашу страну плодов победы в Великой Отечественной войне, разрушил послевоенный порядок. Другие утверждают, что воссоединение Германии произошло вопреки его воле. Правда же заключается в том, что Горбачев, безусловно не ставивший целью "отдать ГДР", осознав, что немецкий народ хочет воссоединения, признал это его право и не стал препятствовать. То, чему суждено было раньше или позже свершиться, свершилось, потому что немцы все-таки одна нация.

В 1999 году Горбачев вместе с Бушем и Колем были героями празднества в честь 10-й годовщины падения стены и объединения Германии. На этот раз у нас обошлось без язвительных комментариев о "лучшем друге немцев". Умнеем.

Дoма

Отдохнем от политики.

Летом 1951 года мой друг Ираклий Сакварелидзе познакомился с симпатичной блондинкой и попросил ее прийти на свидание с подругой. Так в "Якоре" мы встретились с моей будущей женой. Распили припасенную Ираклием бутылку грузинского вина, гуляли по Тверской, потом я проводил ее домой на Красную Пресню. Достало одного вечера, чтобы убедиться, что с яркой привлекательной внешностью сочетаются живой, не замкнутый на одной "женской материи" восприимчивый ум, начитанность, не столь уж часто встречавшаяся у москвичек, с которыми мне до сих пор посчастливилось общаться. Мы очень быстро нашли тьму общих тем, проговорили до полуночи, и я влюбился если не с первого взгляда, то уж наверняка с третьего дня.

С того времени наша компания пополнилась женской частью. Аня вместе с подружкой Ираклия, Валей, ездила по воскресеньям с нами на Москва-реку, запасаясь провизией, подкармливала голодную аспирантскую ораву. Она окончила народнохозяйственный техникум, работала тогда в райпищеторге, но мечтала об артистической карьере. В юности пела в детском хоре, даже сольными концертами заработала деньги на танк, за что получила традиционную личную благодарность от Верховного главнокомандующего. Будучи завзятой театралкой, часто приобретала билеты на свой скромный заработок, мы с ней ходили в Театр Маяковского, МХАТ, раз даже в Большой на "Ивана Сусанина".