Мисс Дельвер все так же смотрела на Джонстона.

– И насколько крепкие контакты вам приходится поддерживать с МТК, профессор Джонстон, чтобы получать это финансирование?

– Практически никаких.

– Практически никаких? На самом деле?

– Их президент, Роберт Дониджер, появлялся у нас два года назад. Он влюблен в историю и был в восторге, прямо как ребенок. МТК посылает сюда примерно раз в месяц кого-нибудь из своих вице-президентов. Один из них сейчас находится здесь. Но, вообще говоря, они предоставляют нам свободу действий.

– А что вам известно о самой компании МТК?

Джонстон пожал плечами.

– Они ведут исследования в области квантовой физики. Производят компоненты, используемые для отображения магнитного резонанса в медицинских приборах, и тому подобное. И попутно развивают несколько методик точного датирования предметов, основанных на квантовой технологии. А мы помогаем им в этом.

– Понятно. А эти методы действенны?

– У нас есть опытный образец прибора на нашей базе, на ферме. Пока что они слишком хрупкие для полевой работы. Постоянно ломаются.

– Получается, что МТК финансирует вас потому, что вы испытываете на практике их разработки?

– Нет, – возразил Джонстон. – Здесь дело совсем в другом. МТК разрабатывает оборудование для датировки по той же самой причине, по которой финансирует нас, – потому что Боб Дониджер является энтузиастом истории. Мы его хобби.

– Дорогостоящее хобби.

– Не для него, – сказал Джонстон. – Он миллиардер, Он купил Библию Гутенберга за двадцать три миллиона. Он купил руанский гобелен на аукционе за семнадцать миллионов. Так что наш проект для него просто мелочь.

– Возможно и так. Но мистер Дониджер еще и серьезный бизнесмен.

– Да.

– Вы на самом деле считаете, что он поддерживает вас из личного любопытства? – Ее тон был легким, почти дразнящим.

Джонстон посмотрел ей прямо в лицо.

– Мисс Дельвер, думаю, что очень трудно узнать чьи-то истинные соображения.

«Он тоже что-то подозревает», – подумал Крис.

Похоже, это ощутила и Дельвер. Она сразу же вернулась к более деловитой манере:

– Конечно, вы правы. Но у меня есть основания для такого вопроса. Разве не правда, что вы не являетесь владельцами результатов вашего исследования? Ведь все, что вы найдете, все, что вы обнаружите, принадлежит МТК.

– Да, это верно.

– И это не тревожит вас?

– Если бы я работал для «Майкрософт», то результатами моих исследований владел бы Билл Гейтс. Все, что я обнаружил бы, принадлежало бы Биллу Гейтсу.

– Да Но вряд ли это одно и то же.

– Почему же? МТК – техническая компания, и Дониджер организовал этот фонд именно так, как это всегда делают технические компании. Договоренности не беспокоят меня. Мы имеем право публиковать наши результаты. Больше того, они даже оплачивают публикации.

– После того как одобрят их.

– Да. Мы сначала посылаем наши отчеты им. Но они еще ни разу не возражали.

– Значит, вы не видите за всем этим никакого более крупного плана МТК? – спросила она.

– А вы? – парировал Джонстон.

– Не знаю, – призналась она – Именно поэтому я и спрашиваю вас. Потому что, несомненно, во всем этом имеются определенные аспекты поведения МТК как компании, которые чрезвычайно сильно озадачивают меня.

– И что же это за аспекты?

– Ну, например, – сказала она, – эта компания является одним из крупнейших в мире потребителей ксенона.

– Ксенон? Вы имеете в виду газ?

– Да. Он используется в лазерах и электронных трубках, Джонстон пожал плечами.

– Они могут потреблять столько ксенона, сколько им вздумается. Я не вижу, каким образом это может касаться меня.

– А как насчет их интереса к редким металлам? МТК недавно купила нигерийскую компанию, чтобы обеспечить себе стабильные поставки ниобия.

– Ниобий? – Джонстон покачал головой. – Что это такое?

– Это металл, наподобие титана.

– И для чего он используется?

– Для электромагнитов на основе сверхпроводимости и ядерных реакторов.

– И вы бьетесь над загадкой, для чего МТК все это использует? – Джонстон снова покачал головой. – Вам следовало бы спросить это у них самих, мисс Дельвер.

– Я так и поступила. Они сказали, что это нужно для исследований новых магнитов..

– Ну вот. Разве у вас есть какие-нибудь основания не верить им?

– Нет, – сказала она. – Но, как вы сами сказали, МТК – это исследовательская компания. Они нанимают две сотни физиков для работы в своем главном центре, местечке Блэк-Рок, в Нью-Мексико. Совершенно ясно и бесспорно, что эта компания занимается высокими технологиями.

– Да…

– Вот я и удивляюсь: зачем компании, разрабатывающей высокие технологии, столько земли?

– Земли? – Джонстон явно упустил инициативу в разговоре.

– МТК купила большие участки земли в труднодоступных местах в разных концах мира: в горах Суматры, на севере Кампучии, на юго-востоке Пакистана, в джунглях центральной Гватемалы, на высокогорном плато в Перу.

Джонстон нахмурился.

– Вы уверены?

– Да. Они совершают приобретения и в Европе. К западу от Рима – полтысячи гектаров. В Германии, около Гейдельберга, – семьсот гектаров. Во Франции – тысяча гектаров в известняковых холмах над рекой Лот. И, наконец, прямо здесь.

– Здесь?

– Да. Используя британские и шведские холдинговые компании, они без всякой огласки приобрели пятьсот гектаров земель, окружающих ваш участок. На сегодня это главным образом лес и сельскохозяйственные угодья.

– Холдинговые компании? – Джонстон уже не в первый раз повторял слова собеседницы.

– Благодаря этому сделки было очень трудно проследить. Безотносительно того, зачем МТК это понадобилось, очевидно, что их цель требует тайны. Но зачем эта компания могла взяться за финансирование ваших исследований, а также решила скупать все земли вокруг участка раскопок?

– Понятия не имею, – сказал Джонстон. – Тем более что сам этот участок не принадлежит МТК. Вы, конечно, помните, что в прошлом году они передали весь этот район – Кастельгард, Сен-Мер и Ла-Рок – французскому правительству.

– Помню. Для освобождения от налогов.

– Но тем не менее этот участок не принадлежит МТК. Почему они должны покупать землю вокруг него?

– Я буду счастлива показать вам все, что у меня есть по этому поводу.

– Пожалуй, – сказал Джонстон, – вам действительно следует это сделать.

– Мои материалы здесь. Они в автомобиле.

Они вместе направились к «Лендроверу». Глядя на них, Беллин прищелкнул языком.

– Ах, боже мой, боже мой! Как же трудно доверять людям в наши дни.

Крис совсем было собрался ответить на своем плохом французском языке, когда его радиотелефон издал сигнал.

– Крис? – Это был Дэвид Стерн, физик, обслуживавший в экспедиции приборы. – Крис, Профессор с тобой? Спросите его, не знает ли он человека по имени Джеймс Уонека.

Крис нажал кнопку ответа.

– Профессор сейчас занят. А в чем дело?

– Это какой-то парень из Галлапа. Он звонит уже второй раз. Хочет послать нам картинку нашего монастыря, которую, по его словам, нашел в пустыне.

– Что? В какой пустыне?

– Может быть, он немного спятил. Клянется, что он полицейский, и что-то бормочет о каком-то умершем служащем МТК.

– Пусть он пошлет свою картинку нам по электронной почте, – распорядился Крис – Посмотрим, что это такое.

Он отключил радиотелефон. Беллин взглянул на часы, опять щелкнул языком и перевел взгляд на автомобиль, возле которого стояли Джонстон и Дельвер. Они внимательно рассматривали бумаги, и их головы почти соприкасались.

– У меня есть собственные планы, – мрачно проронил министр. – Кто знает, насколько это затянется?

– Думаю, – ответил Крис, – что, возможно, не слишком надолго.

Спустя двадцать минут Беллин, рядом с которым сидела мисс Дельвер, отправился на машине в обратный путь, а Крис и стоявший рядом Профессор махали им вслед.