Другими словами, я считал, что Рики и остальные постоянно неверно интерпретировали то, что видели. Они просто запугали сами себя.
Но, с другой стороны, я должен был признать, что несколько вопросов никак не могу объяснить.
Первый вопрос – и самый очевидный – почему рой ускользнул из-под контроля? Первоначальный рой микрокамер был разработан таким образом, чтобы им можно было управлять с помощью радиосигналов, направленных с передатчика в сторону роя. А теперь стало очевидным, что рой не подчиняется радиокомандам. Почему – я не понимал. Я подозревал, что дело в погрешностях, допущенных при изготовлении. Скорее всего, нанороботы в этом рое – бракованные.
Второй вопрос относился к жизнестойкости роя. Отдельные частицы крайне малы и подвержены повреждающему воздействию космического излучения, фотохимических реакций, дегидратации протеиновых компонентов и других факторов окружающей среды. В суровых условиях пустыни эти рои должны были «состариться» и погибнуть от естественных причин много дней назад. Но они не погибли. Почему?
Третья проблема – очевидная цель роя. По словам Рики, рои постоянно возвращаются к главному зданию производственного комплекса. Рики считает, что они пытаются пробраться внутрь здания. Но такая цель агентов казалась мне нерациональной. И я хотел просмотреть программный код, чтобы разобраться, в чем причина такого поведения. Если честно, я подозревал, что в коде кроется какая-то ошибка.
И наконец, я хотел бы знать, почему они преследовали кролика. Дело в том, что программный модуль «Хи-Доб» не превращает агенты в настоящих хищников. В нем просто используется модель поведения хищника – для того, чтобы агенты не отвлекались от поставленной цели. Каким-то образом эта установка изменилась, и создается впечатление, будто рои теперь в самом деле охотятся.
Это тоже, скорее всего, произошло из-за ошибки в программном коде.
В моем представлении все эти неясности сводились к одному простому вопросу – от чего погиб кролик? Я не думал, что кролика убили. Я предполагал, что гибель кролика произошла случайно, а не в результате целенаправленных действий роя.
Но мы должны были это выяснить.
Я поправил ремешок на голове с очками от солнца, наушником рации и видеокамерой, взял пластиковый пакет для тушки кролика и повернулся к остальным.
– Кто-нибудь идет со мной?
Повисло неловкое молчание.
Рики спросил:
– А пакет тебе зачем?
– Чтобы принести кролика сюда.
– Ни в коем случае! Даже не думай, – сказал Рики. – Ты можешь выйти наружу – хрен с тобой, в конце концов, это твое личное дело. Но ты не притащишь сюда кролика.
– Ты, наверное, шутишь?
– Не шучу, Джек. У нас здесь условия шестого уровня чистоты. Этот кролик грязный. Его нельзя сюда нести.
– Хорошо. Тогда я отнесу его в лабораторию Мае, и…
– Нет, Джек. Извини. Кролик не попадет дальше первого воздушного шлюза.
Я посмотрел на остальных. Все кивали головами, соглашаясь с Рики.
– Ну ладно. Значит, я исследую его там, снаружи.
– Ты в самом деле собираешься идти наружу?
– Почему нет? – я посмотрел на них, на каждого по очереди. – Вот что я вам хочу сказать, ребята. По-моему, у вас тут шарики за ролики заехали. Это облако не опасно. И – да, я собираюсь выйти наружу. – Я повернулся к Мае. – У тебя есть какой-нибудь набор для вскрытия, чтобы…
– Я пойду с тобой, – тихо сказала она.
– Хорошо. Спасибо, – признаться, я удивился, что Мае первой приняла мою точку зрения в этой ситуации. Но, как полевой биолог-исследователь, она лучше других могла оценить опасности дикой природы. В любом случае ее решение как будто немного уменьшило напряженность в комнате. Все остальные заметно расслабились. Мае вышла, чтобы захватить инструменты для вскрытия и кое-какое лабораторное оборудование. И тут зазвонил телефон. Винс поднял трубку, потом повернулся ко мне:
– Ты знаешь доктора Эллен Форман?
– Да, это моя сестра.
– Это она звонит, – Винс передал мне трубку и отошел в сторону. Я внезапно разволновался и посмотрел на часы. Было уже одиннадцать утра, время утреннего сна Аманды. Малышка сейчас должна была спать в своей кроватке. Потом я вспомнил, что обещал Эллен позвонить в одиннадцать, чтобы узнать, как дела, как она там справляется.
Я сказал:
– Эллен? Привет! Как ты там? Все в порядке?
– Все нормально, – долгий, долгий вздох. – Да уж, нормально… Не представляю, как ты сам со всем этим справлялся.
– Устала?
– Кажется, я еще никогда в жизни так не уставала.
– Дети нормально доехали в школу?
Снова вздох.
– Да. В машине Эрик стукнул Николь по спине, а она ударила его по уху.
– Надо было сразу прекратить это, как только они начали, Эллен.
– Ну, я учусь понемногу, – устало проговорила она.
– А малышка? Как ее сыпь?
– Лучше. Я мазала ее мазью.
– Двигается нормально?
– Конечно. Для ее возраста у нее прекрасная координация. Есть какие-нибудь проблемы, о которых мне нужно знать?
– Нет-нет, – сказал я и, отвернувшись от ребят, спросил, понизив голос: – Как она какает?
Чарли Давенпорт у меня за спиной фыркнул.
– Обильно, – сказала Эллен. – Сейчас она спит. Я ненадолго выводила ее в парк. Она заснула хорошо. В целом в доме все нормально. Только на водонагревателе потек клапан, но скоро придет сантехник и все наладит.
– Хорошо… Слушай, Эллен, у нас здесь кое-что происходит…
– Джек, Джулия звонила из больницы пару минут назад. Хотела с тобой поговорить.
– А…
– Когда я сказала, что ты уехал в Неваду, она очень встревожилась.
– Правда?
– Она сказала, что ты ничего не понимаешь. И только сделаешь все еще хуже. Что-то вроде этого. Наверное, ты лучше позвони ей сам. Мне показалось, она очень взволнована.
– Хорошо, я позвоню.
– Как у тебя там дела? Ты вернешься вечером?
– Сегодня нет, – ответил я. – Наверное, приеду завтра утром. Эллен, мне нужно идти…
– Позвони детям после обеда, если сможешь. Им будет приятно тебя услышать. Тетя Эллен – это хорошо, но папочку она не заменит. Ну, ты понимаешь, что я имею в виду.
– Хорошо. Вы ужинаете в шесть?
– Примерно.
Я сказал, что постараюсь позвонить, и положил трубку.
Мы с Мае стояли возле двойной стеклянной перегородки, у самого выхода из здания. За стеклом я видел массивную стальную дверь противопожарной конструкции, открывавшую путь наружу. Рики стоял рядом с нами, мрачный и нервный, и смотрел, как мы готовимся к экспедиции.
– Ты уверен, что это необходимо? Выходить наружу?
– Крайне необходимо.
– Почему бы вам с Мае не подождать до ночи и только тогда выйти?
– Потому что к тому времени кролика там уже не будет, – сказал я. – Ночью его утащат койоты или ястребы.
– Ну не знаю, – сказал Рики. – Мы ни разу не видели в округе ни одного койота.
– Черт! За то время, пока мы тут препираемся, можно было запросто сходить туда и вернуться, – сказал я и включил рацию. – Увидимся, Рики.
Я прошел за стеклянную дверь в воздушный шлюз. Дверь с шипением закрылась за мной. Вентиляторы включились ненадолго, в непривычной последовательности, а потом дальняя стеклянная перегородка отъехала в сторону. Я пошел к стальной двери. Оглянувшись, я увидел, как Мае заходит в шлюзовую камеру.
Я чуть приоткрыл стальную дверь. Резкий, слепящий солнечный свет прочертил на полу сияющую полосу. В лицо мне ударил горячий воздух пустыни. Рики сказал по интеркому:
– Удачи вам, ребята.
Я задержал дыхание, открыл дверь пошире и вышел наружу.
Ветра не было, стояла удушающая полуденная жара. Где-то чирикала птица, и больше не было слышно ни звука. Я стоял у двери и щурил глаза от слепящего солнца. По спине у меня пробежал холодок. Я сделал глубокий вдох.
Я был уверен, что рои не опасны. Но теперь, когда я оказался снаружи, мои теоретические выкладки словно утратили силу. Наверное, я поддался настроению Рики, потому что сейчас мне было явно не по себе. Отсюда, снаружи, мне показалось, что тушка кролика лежит гораздо дальше, чем я думал. Она была примерно в пятидесяти ярдах от двери, а это половина длины футбольного поля. Пустыня вокруг казалась голой и безжизненной. Я огляделся по сторонам, выискивая на горизонте черные вихри, но не обнаружил ничего подозрительного.
