У нее не было причин сомневаться в его честности. И к тому же это объясняло странную перемену в его настроении.

Он тихонько выругался.

— Прости, что так ошарашил тебя.

Жюли задумчиво посмотрела на него.

— А как же ты?

Эрик поднес ее руку к губам.

— Я уже привык к этой мысли, — сказал он. — Честно говоря, удивляюсь, как это я раньше не додумался.

— Ты был слишком занят, придумывая, как бы от меня избавиться, — съехидничала Жюли.

— Я говорил, что хочу положить конец фиктивной помолвке, — сказал он, криво усмехаясь. — И нашел отличный способ.

— А по-моему, ты все-таки делаешь это ради удобства. Или… — Жюли остановилась, потому что ее вдруг осенило. Как могла она забыть его основной жизненный принцип? — Или ради долга. Ты знаешь, что я в тебя влюблена, и чувствуешь себя обязанным мне, потому что это ты подговорил меня на обман. Если я права, лучше забудь об этом. В жалости я не нуждаюсь!

— Дело совершенно в другом, — серьезно проговорил Эрик. — Сегодня вечером я понял, что ты — самая лучшая невеста в мире. Жюли Бриттон, ты — особенная. Хочешь услышать, почему?

— Надеешься, что я могу сказать «нет»?

Эрик широко улыбнулся:

— Вот и причина номер один. Чувство юмора. Моей жене оно необходимо.

— Это любой жене необходимо. Если бы у женщин не было чувства юмора, институт брака давным-давно бы изжил себя, — сказала Жюли. — Назови причину получше.

— Назову. — Он снова стал серьезен. — Жюли, у тебя есть все те качества, которые я всегда хотел видеть в жене-королеве. Ты верная, ты предана долгу, ты уверена в себе и элегантна. Но еще важнее другое: за то время, что мы были вместе, я увидел, что ты умеешь заботиться о других, что у тебя есть свои взгляды и убеждения и ты не боишься возражать мне, отстаивая их. Ты достаточно умна, чтобы, когда нужно, держать меня на расстоянии, а когда нужно — дарить мне свою близость. Ты будешь прекрасной матерью для наших детей. Идеальный случай.

— Все продумано и тщательно обосновано. Чему удивляться? Эрик всегда живет головой, а не сердцем. Она любит его, но не выходить же замуж только потому, что ее сочли «подходящей»?

Проглотив обиду, Жюли решила дать ему еще один шанс.

— И это все? — спросила она.

— Нет, — ответил он.

Эрик наклонился и поцеловал ее. Это был горячий, нетерпеливый поцелуй. Его губы завладели ее ртом, они не спрашивали, а требовали. А ее тело слишком отзывчиво отвечало на его требования; нет, этому нужно положить предел. Жюли оттолкнула Эрика, и он отодвинулся, послушно, хотя и неохотно.

— Ты хочешь взять меня в жены, потому что между нами существует… влечение?

— Так ты тоже заметила? — спросил он сухо. — Да, черт возьми! Нужно быть сумасшедшим, чтобы не жениться на женщине, которая безо всяких усилий может… — он запнулся, осторожно подыскивая слова, — вызвать у меня ответную страсть.

— Похоть еще не причина для женитьбы.

Впрочем, остальные твои причины тоже…

— Что ты такое говоришь?

Жюли глубоко вздохнула. Все в ней перегорело; злость ушла, осталась только печаль.

— Я говорю, Эрик: большое спасибо. Я очень польщена, что ты предложил мне стать твоей женой.

«Польщена»? Он надеялся услышать наконец слово «счастлива». Впрочем, достаточно, чтобы она просто сказала «да».

— Жюли, что ты мне ответишь?

— Прости меня, Эрик. Я не могу выйти за тебя замуж. — Она никогда не думала, что скажет такое в ответ на долгожданное предложение своего принца. На сердце Жюли навалилась невероятная тяжесть.

Эрик ожидал, что она удивится, что будет колебаться; он даже понимал, почему она сомневается в его мотивах. Но он совершенно не был готов к тому, что она наотрез откажет ему.

Откинувшись назад, он вглядывался в ее лицо.

— Ты не хочешь за меня замуж?

— Прости. Я… не могу принять твое предложение.

Эрик недоуменно сдвинул брови.

— Но ты говорила, что любишь меня!

— Я люблю тебя, Эрик, — сказала она тихо.

— Но этого недостаточно.

Эрик ухватился за ее слова:

— А что будет достаточно? Я дам тебе все, что в моей власти.

Она в этом не сомневалась. Он предлагает настоящий брак, а человек он щедрый, хороший человек. Но ей от него ничего не нужно, кроме любви, а любви он ей предложить не может.

Его голос зазвучал мягче:

— Жюли, ты боишься, что я буду плохим мужем? Признаю, последние несколько недель со мной было нелегко, но поверь, все это из-за дурацкого положения, в котором мы оказались.

— Я понимаю. Не в этом дело.

Прошло несколько минут. Наконец Эрик сказал:

— Кажется, я догадался, в чем дело. Ты любишь меня и хочешь, чтобы и я любил тебя. — Он говорил безо всякого выражения. — Что ж, я тебе уже говорил, как отношусь к любви.

Действительно, говорил; и еще ясно объяснил, как он относится к ней. Пусть не словами, но его действия — забота о ней, его поддержка, его нежность — выдали его чувства.

Теперь Жюли почти не сомневалась, что Эрик любит ее, но признаваться в этом ни себе, ни ей не собирается.

Жюли встала.

— Да, я знаю, как ты к этому относишься, а ты теперь знаешь, как к этому отношусь я.

Мне очень жаль, Эрик, но я не могу выйти за тебя, — повторила она тихо. И ушла.

На следующий день Жюли улетела с острова Андерс. Она придумала для короля какое-то правдоподобное объяснение и попрощалась с ним и с Уитом во дворце. Эрик сам заказал ей билет на самолет и после завтрака отвез ее в аэропорт.

Ему не хотелось разговаривать, и он был доволен, что она тоже молчит. Отказ Жюли ранил его гораздо сильнее, чем он мог себе представить.

— Здесь я с тобой расстанусь, — сказал он, затормозив у дальнего входа. Ему совершенно не хотелось развлекать публику прилюдным прощанием на взлетной полосе.

— Конечно.

Эрик достал с заднего сиденья ее сумку и передал ей.

— Спасибо, что не устроила сегодня сцену во дворце, — произнес он ровным голосом.

— Ты можешь сам сообщить новость отцу, когда сочтешь нужным.

— Перспектива не из приятных.

Они стояли лицом к лицу. Почти против воли Эрик поднял руку и дотронулся до ее щеки.

— Все еще не могу поверить, что ты уезжаешь.

— Так надо, — прошептала Жюли. — Прощай, Эрик.

Она пошла прочь и скрылась за дверями аэровокзала.

Выругавшись, Эрик снова забрался в машину. Но не уехал, а смотрел, как ее самолет оторвался от земли, а потом еще подождал — на случай, если она передумала. Но среди небольшой группы людей, вышедших из дверей аэровокзала, Жюли не было.

Эрик вывел машину на дорогу и снова выругался. Почему ей удалось остаться благородной и великодушной до конца? Почему она не могла закатить скандал или сделать какую-нибудь мелкую пакость, чтобы ему не было так жаль потерять ее? Например, послать его к черту, чтобы дать ему повод разозлиться на нее и выпустить пар? И почему, в конце концов, она просто не приняла его предложение?

Нет, это невозможно. Такая женщина, как Жюли, ни за что не согласилась бы выйти замуж на его условиях. Он с самого начала был прав — не нужно было с нею связываться.

Теперь перед ним стоит проклятая дилемма, и все из-за неожиданного решения отца оставить трон. Эрик снова оказался на исходной позиции, но на этот раз времени осталось совсем не так много, как он думал.

Сосредоточившись, Эрик выбросил из головы все посторонние соображения, мешающие рассуждать разумно. Он — прирожденный специалист по решению проблем. Надо что-то придумать.

Без Жюли.

Звук открывающейся двери гулко отдался по пустому замку.

Жюли ногой захлопнула за собой тяжелую дверь и бросила сумку на пол. Эти звуки тоже долго плутали эхом по отдаленным каменным закоулкам. Так никогда не бывало прежде. Целый год она жила здесь одна, но никогда ей не было одиноко. — Но теперь все не так, как раньше, и это вполне логично. Сначала она проклинала неожиданное заявление короля, но потом поняла: лучше, чтобы между нею и Эриком все быстрее пришло к естественному концу.