– Нет, – сказала Кейси. – Мы строим самолет и устанавливаем на нем двигатели по выбору заказчика. Именно так, как ты ставишь на свой автомобиль шины той или иной марки. Если «Мишелин» выпустил бракованную партию резины, «Форд» не виноват. Если твои шины облысели и это привело к аварии, «Форд» не виноват. То же самое касается и нас.

Ричман все еще сомневался.

– Все, что мы можем сделать, – продолжала Кейси, – это гарантировать безопасность полетов наших машин с двигателями, которые мы устанавливаем. Но мы не можем заставить авиакомпанию как следует обслуживать силовую часть. Это не наша забота, и только уяснив это, можно понять, что на самом деле произошло. В сущности, журналисты перевернули все кверху ногами.

– Кверху ногами? Но каким образом?

– Взорвалась турбина, – объяснила Кейси. – Лопатки сорвались с ротора, и корпус не выдержал удара. Двигатель загорелся, потому что его не правильно эксплуатировали. Такого не должно было случиться. Но наше крыло поглотило энергию разлетающихся осколков и защитило пассажиров, находившихся в салоне. Истинное значение происшествия в том, что этот самолет был построен так качественно, что смог уберечь двести семьдесят человек от последствий взрыва неисправной турбины. По сути, нас нужно наградить орденом – но уже завтра акции «Нортон Эйркрафт» упадут в цене. Кое-кто из пассажиров побоится лететь на наших машинах. Разве это оправданная реакция на то, что случилось? Нет. Но это разумная реакция на репортаж. И это волнует наших людей.

– Что ж, – заметил Ричман, – по крайней мере, журналисты не упомянули о «Транс-Пасифик».

Кейси кивнула. Именно это беспокоило ее в первую очередь, и именно потому она поторопилась побыстрее оказаться у телевизора. Она хотела узнать, свяжут ли журналисты взрыв в Майами с вчерашним происшествием на борту Пятьсот сорок пятого. Пока о нем молчали. Пока. Но рано или поздно заговорят.

– Теперь на нас обрушится шквал звонков, – сказала она. – Тигр вырвался из клетки.

Ангар, в котором разместили Пятьсот сорок пятый, окружили около десятка охранников. Это была обычная процедура, когда на авиазаводах появлялась бригада РВС. Сотрудники ремонтно-восстановительной службы путешествовали по всему миру, расследуя причины аварий самолетов. Все они имели лицензии ФАВП на производство работ в любой точке земного шара. Однако поскольку выбирали их исходя из квалификации, а не трудового стажа, они не принадлежали к профсоюзам; их появление на предприятии зачастую вызывало различные трения.

Аэробус «Транс-Пасифик» стоял в ангаре под лучами флуоресцентных ламп, едва видимый за паутиной решетчатых лесов. Техники облепили его со всех сторон. Кейси заметила Кенни Бэрна, который возился с двигателем, осыпая бранью своих людей. Они выдвинули решетку реверса, торчавшую из гондолы двигателя, и просвечивали изогнутые обтекатели рентгеном, измеряли электросопротивление материала.

Рон Смит в окружении группы электриков стоял на подъемной платформе под брюхом корабля. Подняв глаза, Кейси увидела в окошке пилотской кабины Ван Трунга. Его подчиненные проверяли бортовые компьютеры и тестировали программы.

Доэрти с бригадой механиков работал на крыле. Его люди при помощи крана снимали трехметровые алюминиевые секции одного из предкрылков.

– Первым делом осматривают самые крупные конструкции, – сказала Кейси Ричману.

– Такое чувство, будто самолет раздирают на части.

– Это называется уничтожать улики, – произнес голос за их спинами.

Кейси повернулась. К ней неторопливо приближался Тед Роули, летчик-испытатель. Он носил ковбойские сапоги, клетчатую рубаху, дымчатые очки. Подобно большинству своих коллег Тед любил создавать себе имидж отчаянного парня.

– Это наш старший пилот-испытатель, – сказала Кейси. – Тедди Роули. Его называют Рок-н-Ролли.

– Уж лучше быть плясуном, чем Кейси с Семью гномами, – заявил Тед.

– Это ее прозвище? – спросил Ричман, внезапно заинтересовавшись.

– Да. Кейси и ее гномы. – Роули небрежно махнул рукой, указывая на инженеров. – Вот эти парнишки. Хей-го, хей-го. – Он отвернулся от самолета и хлопнул Кейси по плечу. – Как поживаешь, малышка? Я вчера звонил тебе.

– Знаю, – ответила Кейси. – Я была занята.

– Еще бы, – сказал Тед. – Готов спорить, Мардер вас всех поставил на уши. Ну и что обнаружили инженеры? Подожди, не говори ничего. Сам догадаюсь: все впустую. Эта великолепная машина работает как часы. Стало быть, виноват пилот?

Кейси промолчала. Ричман неловко замялся.

– Эгей, – произнес Тедди. – Не надо смущаться. Я и прежде такое слыхивал. Давай признаем: все инженеры как один – члены клуба «Дай пилоту по рукам». Вот почему они делают самолеты так, чтобы те и впрямь летали сами. Одна мысль о том, что ими кто-нибудь будет управлять, приводит инженеров в бешенство. Что за нелепость – сажать за штурвал живого человека! И, конечно, когда что-нибудь идет наперекосяк, все сваливают на пилота. Пилот один во всем виноват. Я прав?

– Прекрати, Тедди, – сказала Кейси. – Ты знаком со статистическими данными. Большинство аварий происходит из-за…

В этот миг Доэрти, ползавший по крылу над их головами, свесил голову вниз и скорбно произнес:

– Кейси, у меня дурные вести. Думаю, тебе будет интересно взглянуть.

– В чем дело?

– Кажется, я понял, что случилось с Пятьсот сорок пятым.

Кейси взобралась по лесам и прошла по крылу. Доэрти сидел, склонившись над передней кромкой. Механики сняли предкрылки, обнажив внутреннюю конструкцию крыла.

Кейси опустилась на колени и локти рядом с Доэрти. На месте снятых плоскостей виднелись направляющие – расположенные через каждый метр узкие рельсы, по которым скользили предкрылки, приводимые в действие гидравликой. У передней кромки на направляющих были установлены кулисные механизмы, которые при выпуске предкрылков наклоняли их вниз. У противоположного конца рельсов Кейси увидела цилиндры с поршнями, которые перемещали предкрылки. Теперь, когда предкрылки были сняты, рычаги поршней висели в воздухе. Как всегда, при взгляде на внутреннее устройство самолета Кейси подумала о том, какая это сложная машина.

– Что случилось? – спросила она.

– Вот, – сказал Доэрти.

Он склонился над рычагами и ткнул пальцем в расположенный у его основания крохотный стержень, загнутый наподобие крюка. Деталь была размером с большой палец Кейси.

– Что?

Доэрти нажал на крюк и отпустил. Тот вернулся в прежнее положение.

– Это фиксирующий штифт, – сказал он. – Он подпружинен и управляется спрятанным внутри соленоидом. Когда предкрылки втягиваются, фиксатор защелкивается и удерживает их на месте.

– Так что же?

– Посмотри внимательно, – ответил Доэрти, качая головой. – Он искривлен.

Кейси нахмурилась. Если штифт и был искривлен, она этого не замечала. Он казался ей прямым.

– Дуг…

– Нет. Смотри. – Доэрти приложил к стержню металлическую линейку, демонстрируя, что деталь изогнута влево на несколько миллиметров. – И это еще не все, – добавил он. – Посмотри на рабочую поверхность. Она изношена.

Он протянул Кейси увеличительное стекло. Кейси распласталась на крыле на высоте шести метров, разглядывая деталь. Действительно, износ был. Она увидела шероховатости и заусенцы. Но как избежать износа в таком месте, где металл трется о металл?

– Дуг, неужели ты и впрямь придаешь этому такое большое значение?

– Еще бы, – совсем уж замогильным голосом произнес Доэрти. – Износ составляет два, а то и три миллиметра.

– Сколько штифтов удерживают предкрылок?

– Всего один.

– И если он неисправен?…

– Во время полета предкрылки могут сдвинуться вперед. Им было достаточно выдвинуться лишь отчасти Не забывай, предкрылки используются на малой скорости. При крейсерском полете эффект их действия многократно возрастает. Даже малое увеличение кривизны могло серьезно изменить аэродинамику крыла.