Сузен повертелась перед зеркалом, любуясь собой.

— Я схожу с ума! — прошептала она, и губы ее невольно сложились в улыбку. — Но пусть Марк не зазнается: я делаю это не ради него, а для себя самой.

Она позволила себе помедлить в дверях гостиной, прежде чем войти. Бет отреагировала первая:

— Сью! Не могу поверить, что это ты. Ты выглядишь великолепно!

Сузен благодарно улыбнулась мачехе и гордо оглядела комнату, ловя восхищенные взгляды. Но когда она отыскала глазами Марка, ее уверенность в себе несколько поколебалась. Он сидел рядом с Паулой, ее рука с безукоризненным маникюром покоилась на его колене. Марк поднял брови, глаза его, устремленные на сводную сестру, смеялись.

Девушка изо всех сил пыталась овладеть собой. Увидев перед собой поднос с шампанским, она схватила бокал и коснулась губами его края. И в это мгновение поймала на себе горящий взгляд Паулы — это был взгляд врага, не скрывающего своей ненависти. Сузен почувствовала себя так, будто ее публично обвинили в преступлении, и поспешно отвернулась от влюбленной парочки. Они отлично подходят друг другу, мрачно думала она, пытаясь не замечать ноющей боли, заполнившей все ее существо.

Паула выглядела потрясающе: платье на ней сидело так, словно это была ее вторая кожа, обтягивая каждый изгиб стройного тела. Сузен поняла, что никогда не сможет соперничать с ней по части изысканности туалетов. Она тотчас же почувствовала себя неуклюжим угловатым подростком.

Бет представила Сузен собравшимся гостям. Все они были англичанами, либо постоянно проживающими в Сент-Джонсе, либо имеющими здесь резиденции для отдыха. Беседа текла непринужденно, но Сузен никак не удавалось по-настоящему расслабиться. Марк совершенно не замечал ее, и надежды на то, что она произведет на него впечатление своим новым обликом, таяли с каждой минутой. К тому времени, когда был подан обед, настроение ее окончательно испортилось.

За столом Сузен обнаружила, что сидит напротив Марка. Она машинально подобрала ноги под стул, чтобы он не смог коснуться ее даже нечаянно. Дело в том, что в незапамятные времена у них была игра: когда их с Марком что-то забавляло во время обеда, они толкали друг друга ногами под столом.

— У тебя заболят ноги, — вдруг сказал ей Марк приглушенным голосом. Она попыталась сделать вид, что не слышит его, но он продолжил: — Я совсем не чувствую твоих ног. Где они?

— Тебе не кажется, что мы уже давно вышли из того возраста, когда играют в подобные игры? — прошипела Сузен и тут же испугалась, что кто-то мог их услышать. Любому другому их разговор показался бы очень странным. Она попыталась придать своему лицу равнодушное выражение и повернулась к соседу по столу.

— Сью! — не унимался Марк: судя по всему, у него было отличное настроение. — Почему ты весь вечер такая надутая?

Сузен не успела ответить — в их разговор вмешалась Паула.

— Ты прекрасно выглядишь, Сью, — сказала она, наклоняясь вперед. Ее голос звучал дружелюбно, но в глазах было нечто большее, чем просто холодность. — Ты должен гордиться своей маленькой сестренкой, — добавила она, обращаясь к Марку, и выражение ее лица сразу изменилось: взгляд стал нежным и обольстительным, черты смягчились, утратив резкость, которую она, казалось, приберегла специально для Сузен.

Губы Марка раздвинулись в ленивой усмешке:

— По-моему, ты переусердствовала с косметикой, Сью.

Сузен ответила ему натянутой улыбкой, борясь с собой, чтобы не показать Марку, как больно ранило ее это замечание. Зато Паула казалась очень довольной.

— Ричард! — раздался вдруг пронзительный крик Бет.

Ричард Роут схватился за грудь, откинувшись на спинку стула. От лица его отхлынула вся кровь, губы посинели.

— Позвоните доктору! — крикнул Марк. — И, пожалуйста, выйдите все из комнаты, — попросил он гостей, которые, остолбенев, наблюдали за происходящим.

— Папа, положи это под язык. — Сузен очень старалась говорить спокойно, осторожно засовывая маленькую белую таблетку в рот отцу. — Все будет хорошо, только расслабься, — уговаривала она его. Затем осторожно обхватила запястье отца и обнаружила, что пульс слабый и неустойчивый.

Рядом в полной растерянности застыла Бет.

— Ты сможешь перенести его в спальню? — спросила Сузен Марка.

— Разумеется.

— Подождите! — прохрипел Ричард, и в его голосе послышалась решимость, заставившая Марка помедлить. — Дайте мне пару минут — боль уже отпускает.

— Ничего, все будет хорошо, — прошептала Бет, приходя в себя при звуке голоса Ричарда. — Только помогите отвести его в нашу комнату. Я пригляжу за ним. Он поправится, он просто переутомился. — Она благодарно улыбнулась Сузен, и та в ответ пожала ей руку.

В этот миг они были вместе, соединенные любовью к одному человеку.

Сузен сидела во внутреннем дворике, чернота ночи вполне соответствовала ее настроению. Она глядела невидящими глазами во тьму, все ее тело оцепенело, и лишь в груди притаилась тупая боль. Врач все еще был у отца вместе с Бет и Марком, гости разошлись, и Сузен попыталась обрести некое подобие покоя посреди всего этого кошмара.

— Сью…

Сузен не ответила. Во рту пересохло от волнения: она боялась услышать плохую новость. Ее терзало чувство вины: ведь отцу в первый раз стало плохо, когда она задержалась в городе со своими дурацкими покупками. Она, и только она, была виновата в случившемся! Сузен страшилась увидеть обвинение в глазах Марка и потому не решалась обернуться.

— Сью, ему лучше. Скоро он будет совсем в порядке, — сказал Марк, подойдя к ней.

Сузен по-прежнему не могла произнести ни слова. Она обхватила себя руками за плечи, пытаясь унять дрожь.

— Пойдем ка в дом. — Марк мягко, но настойчиво обнял ее за талию и повел обратно в гостиную, где усадил в кресло.

Сузен сидела, уставившись перед собой, все еще во власти своих переживаний и чувства вины.

— Вот, выпей это, — сказал Марк, всовывая стакан с бренди ей в руки. — Это был приступ стенокардии, Сью. Сейчас ему лучше.

— Знаю. — Ее голос прозвучал глухо, едва слышно.

— Тогда что же с тобой? — недоумевал Марк, очевидно встревоженный опустошенным выражением ее лица.

Сузен внезапно вскочила на ноги.

— Я должна уехать, — быстро сказала она. — Сейчас же. Сию минуту. — В ее голосе звенела паника, она оглядывала комнату как будто в поисках выхода.

— Уехать? Куда? — изумился Марк.

— Я не должна оставаться здесь! Неужели ты не понимаешь?! — в отчаянии воскликнула она. — Мне не следовало возвращаться обратно. Никогда!

Марк схватил Сузен за плечи, услышав истерические нотки в ее голосе и поняв, что не должен допустить взрыва.

— Сью, постарайся, пожалуйста, успокоиться и объясни мне наконец, что случилось.

— Это моя вина, Марк, моя вина! — Так долго сдерживаемые слезы хлынули потоком. Сузен рыдала самозабвенно, не стыдясь громких всхлипов. — Ты прав. Я эгоистичная, избалованная… и я ни чуточки не изменилась…

Марк притянул ее к груди, обнял и начал тихонько покачивать.

— Отец заболел из-за меня! — причитала она.

— Прекрати, Сью. Ты вовсе не виновата в случившемся, и никто не думает тебя обвинять, — успокаивал он ее. — Дело в том, что твой отец до сих пор слишком много берет на себя. Как только стало ясно, что он начал поправляться, Ричард тут же заявил о своем намерении немедленно приступить к работе. Надеюсь, этот случай покажет ему, что он уже не может трудиться как прежде. А ты перестань винить себя, и сейчас же.

— И все же я не должна была возвращаться сюда, — прошептала Сузен, как бы разговаривая сама с собой. Было так хорошо покоиться на груди Марка, слышать равномерное биение его сердца, чувствовать тепло его тела.

— Нет, ты должна была вернуться. Ричард очень тяжело переживал разлуку с тобой. Да и я рад, что ты здесь, — сказал он мягко, и его дыхание коснулось ее волос подобно летнему ветерку.

— Ты рад? — переспросила Сузен, удивленная таким признанием. — Ведь ты только и делаешь, — что упрекаешь меня за что-то!