— Я не собираюсь быть похожим на твоего отца, если это идеал, с которым ты меня сравниваешь, — заявил он, и тут уж не выдержала Сузен.
— Мой отец — замечательный человек, который, между прочим, стал хорошим отцом и для тебя! — огрызнулась она.
— Для меня — да, но, к сожалению, не для тебя, Сью, — заметил Марк. — Когда я встретил твоего отца, я был уже вполне сложившийся человеком, тогда как ты…
— Отец всегда давал мне все, что только было нужно! — раздраженно перебила его Сузен, в то время как внутренний голос шептал ей: «Кроме любви, Сузен. Тебе никогда не хватало его любви».
— И в этом заключалась его ошибка: именно поэтому ты выросла такой избалованной, — заключил Марк непререкаемым тоном.
Сузен стояла, обхватив мачту руками. При последних словах Марка пальцы ее судорожно сжались, и она уставилась в одну точку.
— Так, значит, я избалованная? — прошипела она сквозь стиснутые зубы.
Что же, он считал, что ей ничего не надо, кроме денег и тряпок! Да, их она имела в неограниченном количестве, но тосковала о другом.
— Разумеется, — нахмурился Марк.
— Что ж, у меня действительно было все, что только можно купить за деньги… — с горечью начала она, но Марк перебил ее:
— Надеюсь, ты не будешь пытаться разжалобить меня историей о маленькой несчастной богатой девочке?
— Не буду. Но все-таки есть одна вещь, о которой я всегда мечтала и которую ты отнял у меня! — сказала Сузен, с вызовом уставившись на него. — Ты лишил меня права участвовать в бизнесе отца!
— Неправда, Сью! — возразил Марк, казалось искренне удивленный ее словами.
— Неправда? Тогда как же получилось, что ты стал компаньоном моего отца, а я — нет?
— Потому что ты была совсем молоденькой, вдобавок эгоистичной, и избалованной. Ты не была готова к напряженной работе и в то же время не могла перенести даже мысли о том, что кто-то имеет то, чего нет у тебя.
Сузен нахмурилась. И снова ей пришло в голову, что в словах Марка есть доля правды. Действительно, тогда она была слишком молода и неопытна, чтобы играть мало-мальски серьезную роль в фирме. Кроме того, сейчас ей гораздо больше нравилась ее работа в благотворительной организации. Она получала удовлетворение от сознания того, что действительно помогает нуждающимся, а не является просто маленькой частицей огромной корпорации.
Если бы только она смогла объяснить все это Марку так, чтобы он понял ее! Но Сузен знала: он переиначит все, что бы они ни говорила, и разговор закончится, как всегда, ссорой. В этом отношении они были действительно как родные брат и сестра: он всегда дразнил ее, она в ответ обижалась. Но Сузен уже устала от постоянных битв и жаждала мира. Она хотела, чтобы их отношения теперь стали такими же спокойными и дружескими, как ее нынешние отношения с отцом.
Сбрасывая оцепенение, Сузен искоса взглянула на Марка. Он стоял, устремив взор в синюю даль, как будто высматривая далекий остров. Ей вдруг показалось, что он сам похож на океан — глубокий и безграничный, таящий в себе неожиданные опасности и скрытые сокровища.
Почувствовав ее взгляд, Марк повернулся. Солнечный свет играл на его лице, высвечивая тонкие черточки — морщин вокруг глаз. Внезапно он улыбнулся, сверкнув белыми зубами:
— Извини, Сью, я не должен был говорить тебе это.
Сузен вздохнула с облегчением и улыбнулась ему в ответ.
— Ты во многом прав, Марк. Я и в самом деле была страшно избалованным ребенком, — признала она.
— Да, но при этом очень смышленым, — усмехнулся Марк. — А надо сказать, трудно не избаловать ребенка, когда он такой сообразительный, — добавил он, как будто намекал на что-то.
— Почему ты говоришь в прошедшем времени? Я и сейчас сообразительная, — возразила Сузен, подыгрывая ему.
Она повернулась к нему с улыбкой, однако в его взгляде была такая отрешенность, такая глубокая тоска, что улыбка застыла у нее на губах. Она догадалась, что в этот момент Марк думал о том безвозвратно ушедшем времени, когда они были неразделимы. Прошлое властно заявляло о себе целым роем воспоминаний — общих воспоминаний, и это становилось слишком опасным.
— А кстати, где мы находимся? — спросила Сузен, возвращая беседу в безопасное русло.
Марк огляделся. Лодка шла мимо живописного пляжа, и берег был совсем недалеко.
— По-моему, пора устраивать пикник, — сказал он с наигранной легкостью. — Давай приставать.
Сузен наблюдала, как Марк сворачивает парус, остро ощущая неловкость и напряженность, вновь возникшие между ними.
Марк сначала выгрузил на берег все необходимое для пикника, затем вернулся, чтобы забрать Сузен.
— Ну, давай же, Сью, прыгай, — скомандовал он, чувствуя, что она боится. — Обещаю тебя не уронить.
— Да уж, лучше не надо, — согласилась она и обхватила его за шею, продолжая чувствовать себя очень скованно.
Марк поднял ее над водой и зашагал со своей ношей к берегу. Сузен ощущала игру его мускулов под тонкой тканью тенниски и дрожала всем телом. Между ними существовала какая-то тайная связь, соединявшая их непостижимым образом. Она была рада, когда эта пытка наконец закончилась, и Марк поставил ее на ноги.
— Доставлена благополучно! — торжественно произнес он.
Сузен сразу отошла в сторону и уселась на горячий белый песок. Затем захватила пригоршню песка и медленно пропустила его струйки сквозь пальцы.
— Как здесь славно и тихо, — сказала она, когда Марк подошел к ней и уселся рядом.
— Я собираюсь позагорать. В конце концов, это мой первый день отдыха, с тех пор как я приехал сюда, — заявил он, стягивая тенниску через голову.
Сузен украдкой поглядела на него из-под ресниц. Марк являл собой великолепный образец мужественной красоты. У него была мощная грудная клетка, могучие, сильно развитые мышцы, плоский твердый живот. Увидев, что он начал расстегивать пуговицу на шортах, она отвела взгляд и уставилась на кружевные волны, тихо плещущиеся о серебристый берег.
— Ты захватила какой-нибудь крем для загара? — спросил Марк, ложась рядом с ней, но Сузен продолжала пристально вглядываться в море. — Ты слышишь меня, Сью?
— А? Да-да, конечно, — пробормотала она и принялась копаться в недрах своей сумки. — Вот он.
Она протянула Марку флакон с лосьоном, упорно стараясь не смотреть на него.
— Нет, намажь меня сама, — сказал он, лениво растягивая слова, и улегся на живот, подперев голову руками.
Сузен замерла. Ее ладони вдруг стали горячими и липкими от пота. Она в нерешительности уставилась на его широченную спину, на крепкие плечи, блестевшие на солнце.
— Поторопись, Сью, я уже чувствую, что вот-вот сгорю, — пожаловался он.
Сузен открыла флакон и накапала лосьона ему на спину, наблюдая, как золотистая жидкость стекает вниз. Собравшись с духом, она положила обе ладони ему на плечи и начала медленно и методично массировать их. Постепенно скованность покинула ее, пальцы задвигались увереннее, и она уже сама получала наслаждение от прикосновений к его коже. Покончив с плечами, Сузен начала втирать лосьон в его спину, опускаясь все ниже, пока не дошла до края плавок. Тут вдруг она почувствовала, как тело Марка напряглось, и поспешно убрала руки.
— Ну, вот и все, — сказала она с облегчением, сама не понимая, почему так разволновалась.
Марк открыл глаза. Его взгляд был сонным, но в нем сквозило понимание. Он так долго и пристально смотрел на нее, что Сузен почувствовала себя неловко.
— Ты взяла купальник? — наконец спросил он. Губы его сложились в обольстительную, чувственную улыбку — мягкую и опасно влекущую.
Сузен кивнула. Щеки ее порозовели.
— Взяла. Он на мне, под шортами и майкой.
— Ну так давай, сбрасывай все это!
— Я сначала приготовлю поесть, — быстро ответила Сузен, не уверенная, что будет чувствовать себя удобно, сидя рядом с Марком в новом, весьма смелом купальном костюме. — Интересно, что положила Фло в корзинку?
От голода уже начинало сосать под ложечкой, но Флоранс, как выяснилось, весьма основательно снабдила их пищей. В корзинке были печеные куриные окорочка, рис, приправленный изысканными специями, салат из тропических фруктов: свежего манго, сочного ананаса и пурпурных плодов маракуйи. В белоснежную салфетку был завернут хрустящий домашний хлеб, здесь же лежало несколько бутылок пива местного производства.
