Спортсмен. Можно ли тебя еще спасти? Хочешь придавить их своим гневом? Заказать гору посуды для борьбы с недостатками, чтобы по ней стучали во время еды? Как при кормежке в тюрьме, когда не можешь отправить обратно то, что тебе не понравилось. Нет, тебя не спасти. До чего монотонной ты стала, обнажив свои чувства, вот уже тридцать лет я слышу, как ты бубнишь одно и то же. Ты, нечувственно обнажившаяся! Я показываю тебе свой котелок с разными вкусностями, но ты только и знаешь, что осыпать других женщин упреками!
Женщина.Я бы с удовольствием поварилась в этом котелке. Я прикусываю верхнюю губу, чтобы она не помогала мне, когда я говорю и кусаюсь. Мой опущенный кулак судорожно сжимается, я что-то говорю и тут же забываю о сказанном, но одно я знаю точно: и думать не смей, что я стану обращать на тебя внимание!
Женщина.Если то, что я сделала, так легко может быть уничтожено, я прекращаю производство. Я уже прекратила его и раньше времени ушла на пенсию. Даже по моим губам видно, каких усилий мне стоит улучшить их контуры. Губная помада легко теряется в моих губах и не находит дорогу домой. Ты тренируешься, тренируешься, а тебя нигде не выставляют, так не может продолжаться. Значит, нужно выставляться самой и предостерегающе пророчествовать, как Кассандра, давно превратившаяся в вещь. В убегающий образ. В продукт, не желающий двигаться. Давняя мечта мужчин: быть бессмертными, вечными! Этого легко достичь, будучи образом, изображением. Я бы тоже с удовольствием помечтала об этом, ведь не всегда приятно смотреть, что происходит с ребенком, едва он встанет на ноги. Я только что снова прочитала кое-что об этом, и чувствую себя совершенно уничтоженной. Неуверенность и страх давно уже стали товаром. Супер! Я своевременно обеспечила себе монополию на это дело и теперь раз за разом создаю уже испытанные вещи, они позволяют мне быть о себе высокого мнения, так как по форме, величине и чувству ответственности, — впрочем, последнее мне ни к чему, приклейте его к стеклу своего автомобиля, — они унифицированы, куплены и проглочены. (Осторожно приближается к Жертве.)Типичная история. Очевидно, мои коллеги-женщины применяли при сооружении своих выступающих частей замкнутый цикл с использованием отходов, не овладев как следует технологией. Иное дело я. Но если бы им удалось заменить плохо функционирующие детали, с технической точки зрения не было бы причины для смерти. Что мне делать в этом случае? О чем говорить соло, без своей испытанной команды? Нам, женщинам, лучше бы сделать над собой усилие и научиться жить в согласии с природой! А мы предпочитаем улучшать свою природу с помощью операций.
Да, вы чуть раньше задали мне вопрос, и я на него отвечаю: смерть — не аутентичный знак существования, это всего лишь устаревшая эволюционная стратегия. Но она охотно используется и сегодня. Мне это непонятно, потому что я создаю и создаю, правда, не рабочие места. История — это поле битвы, а не родильный дом, пусть даже и приспособленный для безболезненных родов. Вон там могилы, давайте лучше осмотрим их завтра, к тому времени к ним добавится еще несколько! Сперва мне надо их осмотреть, потом я спою о них свою песнь. Я всегда буду у могил раньше вас. Вездесущность вместо всемогущества! Наши сыновья станут мертвыми телами, наши дочери будут выходить к нам бледные, как бумажные салфетки, потому что на них не обратили внимания на конкурсе моделей. Может быть, к счастью. Если ты выступаешь обнаженной или, как в случае с мужчинами, фигурируешь на экране мертвым, тебя не должно быть ни в каком другом месте. Мертвых нам вряд ли будет недоставать, а вот мертвых звезд — будет, так как наши приемники принимали их не один, а миллионы раз. Это вам не какой-нибудь торжественный прием!
И в самом деле, у кого теперь дома нет своего приемника? Отныне я больше не дома, поэтому меня не изнасилует чувство, ввалившись в дверь. (Она смотрит на культуристские позы, которые демонстрирует Анди, потом на «the walk» на экране, в рассеянности снимает со спины свою грудь, вытягивает перед собой, словно блузу, и обрабатывает кинжалом.)
Жертва (обращаясь к Убийце, стягивая у него с ноги спортивные туфли и примеряя их себе, чему Убийца, естественно, сопротивляется).Боюсь, когда вы, неостриженный и небритый, снова окажетесь дома, бесчеловечность будет легко сменяться у вас чувствительностью. Вы вряд ли сможете согласовать свой поступок с корыстолюбием, но то, что вы со мной сделали, можно проделать и во вполне нормальных условиях. Разве вас не охватывает острое чувство гнева при мысли о разрушении природы, особенно когда вы всей семьей на грузовике, заполненном нечистой совестью, выезжаете на пикник? Там вам кое-что бросается в глаза, не так ли? А когда смотрите на меня, вы ничего не замечаете? Вы, верно, думаете, будто запас накопленного мной опыта так велик, что вам ничего не стоит немножко его у меня отсечь и таким образом мотивировать меня к большей активности, ибо, по-вашему, моя главная наклонность — лень? Только потому, что я слишком поздно среагировал на вас, точнее, совсем не среагировал. Вы поступили правильно, что остались со своей группой. Теперь, когда я умираю, не вызывает сомнений, что никакая другая группа не предложила бы вам такого соблазна. Let’s have a party!
Громила.Вы, ко всему прочему, наверное, любите и своих ближайших родственников?
Жертва.Нет, своих родственников я не люблю.
Два пожилых, слегка располневших теннисиста,
Ахилл и Гектор,
в клубной форме, играют в теннис; непомерно
большими ракетками
они разыгрывают так называемую
«интермедию».
( Попеременно.)
Ахилл.К своему удовольствию, я пережил новый кризис в нашем руководстве. Да что кризис, возникают даже новые страны. Но я-то, я буду всегда. Извините, я измазал кровью весь ваш ковер! Испытываю сильную боль. Я ранен, но не нахожу ошибки в том, как вел переговоры. Я вел их так, словно в кармане у меня были целые страны.
Гектор.Отлично вас понимаю. Способность переживать других может стать истинной страстью. Мы испытываем это раз за разом. Взбирающийся на крышу жестянщик может вам подтвердить, что человеку, который не помышляет о смерти, приходят в голову самые обыкновенные мысли — помыть машину, например, или закупить на неделю продуктов.
Ахилл.Да, только близость смерти приносит мне удовлетворение. Поэтому я и стал воином. Я всегда нарочно не обращал внимания на дорожные знаки. Мной двигало не желание умереть в любую минуту, а желание выжить, его, это желание, нужно всякий раз обновлять, как чек на парковку. Показывай простой листок — и устраивайся со своими новыми приобретениями, а потом и со следующими. Квази как со Штази. [4]А дальше устраивай поездки на плавучие острова, для групповых посещений можно по сниженным тарифам. Это в любом случае лучше, чем священные соревнования девственниц под руководством замужних женщин, черт бы их побрал! Я легко увлекаюсь, как вы, вероятно, догадались, но вам надо бы внимательнее следить за мячом.
Гектор.Ага. Занимаясь спортом, вы сильнее чувствуете, что нужно договариваться с партнером? Вы стали функционером, чтобы не охотиться в одиночку? Зачем быть нелюбимым из тщеславия? Зачем делать подлости из любви? Когда ускользаешь от чужих лап, даже если это лапы финансового управления, возникает ощущение удачи, оно стремительно, как порыв ветра, проносится под уже поднятой для удара рукой, похожей на ветку дерева. К примеру, на прошедшее Рождество я часами бегал вокруг плахи, лишь бы не положить на нее голову. И в самый последний момент решил все же не убивать жену и детей. Ох уж эти женщины! Согласен, нам, нормальным мужикам, легче, чем женщинам, им просто не дано выносить человеческие устремления за пределы повседневности и целесообразности. И вот эти страхолюдины стоят вокруг на персидском ковре и пялятся на нас, словно мы — и не мы вовсе, а наши офисы: чистые, неисписанные листы, в которые они заглядывают. Именно они хотят нас исписать или прочитать то, что на нас написано.
