— Почему... убили Брендона?

Его улыбка погасла, в глазах появилось выражение настороженности.

— Умничаешь? Смотри, это может плохо для тебя обернуться. Ты должна была задать мне вот какой вопрос: почему я хочу, чтобы ты мне служила?

— Ладно, — прохрипела Клер. — Почему?

— Потому что Амелия каким-то образом извлекает пользу из тебя, а я не привык давать Амелии то, что она желает. Ты тут ни при чем, это все история наших долгих взаимоотношений с Амелией, но, увы, для тебя она оборачивается проблемой. Возрадуйся! Если твой бойфренд ради тебя присягнет мне, я сохраню ему жизнь. Может, даже позволю тебе иногда видеться с ним. Несчастные влюбленные — это так забавно.

Клер не думала, что Амелия извлекает из нее так уж много пользы, но спорить не стала. Просто не могла. Ее хватало лишь на то, чтобы стоять на цыпочках, бороться за каждый вдох и надеяться, что каким-то чудом сумеет выпутаться из дурацкой ситуации, в которую в очередной раз угодила.

— Одна минута! — крикнул Оливер. Внутри здания заметно было движение, что-то мелькало в окнах. — По-видимому, там идут семейные разборки. Это хорошо.

Что происходит? Клер извивалась, пытаясь разглядеть, но Оливер слишком крепко держал ее. Лишь уголком глаза ей удалось увидеть, как Шейн стоит в дверном проеме и вроде бы пытается выйти, но кто-то тащит его назад.

— Тридцать секунд! — сообщил Оливер. — Время истекает. Я немного удивлен, Клер. Мальчик действительно сражается за возможность спасти тебя. Наверное, ты произвела на него неизгладимое впечатление.

— Отпусти ее, Оливер, — произнес голос за их спинами, сопровождаемый безошибочно распознаваемым щелчком взведенного курка. — Серьезно. У меня скверное настроение, я устал и хочу домой.

— Да, Ричард. — Оливер посмотрел на него, — ты чертовски плохо выглядишь, друг мой. Почему ты не дома, с семьей? С какой стати беспокоишься об этих изгоях?

Моррелл-младший сделал шаг вперед и приставил пистолет к горлу вампира.

— Конечно, лучше бы мне быть дома. Но я в долгу перед ними. И, повторяю...

Оливер с такой силой ударил его, что Ричард взмыл в воздух и безвольной куклой рухнул на мостовую. Его пистолет с клацаньем запрыгал по земле.

— Не надо повторять, у меня хороший слух, — сказал Оливер. — Странные у тебя друзья, Клер. Уверен, позже ты расскажешь мне, как это у тебя получается. — Он повысил голос. — Время вышло! Клер Данверс, клянешься ли ты своей жизнью и своей кровью, что будешь служить мне, сейчас и всю оставшуюся жизнь, и что я смогу приказывать тебе во всем? Скажи «да», моя дорогая, потому что в противном случае я просто посильнее сожму руку. Поверь, это очень неприглядный способ умирать. Покаты задохнешься, пройдет несколько минут, и все это будет происходить на глазах Шейна.

Просто удивительно — почему когда-то Клер казалось, будто Оливер добрый, и разумный, и человечный? Она посмотрела в его холодные глаза, заметила тонкую, цвета крови, струйку пота, стекающую из-под шляпы.

И внезапно до нее дошло — она больше не вытягивается на цыпочках, ступни твердо стоят на земле.

«Он слабеет!»

Ну ей-то какой от этого прок?

— Постойте! — сказал Шейн. Он быстро пересекал открытое пространство перед больницей. Лицо его было в крови, он хромал, но упрямо шел вперед. — Вам нужен слуга? Я подойду?

— Браво! Явление героя. — Оливер повернулся к нему, и у Клер появилась возможность лучше рассмотреть Шейна. В его глазах она увидела страх, и сердце заныло от сочувствия. Он уже через такое прошел, а теперь вот новое испытание! — Я рассчитывал, что ты это предложишь. Что, если вы оба будете служить мне? Я великодушный, справедливый босс. Спроси Еву.

— Не верь ни одному его слову, — прохрипела Клер. — Он все время действовал заодно с твоим отцом. Он организовал убийство Брендона...

— Мне это известно, — ответил Шейн. — Политика, да, Оливер? Игра интеллектов, вашего и Амелии, а мы всего лишь пешки в этой игре. Ну, она не пешка. Отпустите ее.

— Хорошо, мой юный рыцарь. — Оливер улыбнулся. — Если ты настаиваешь.

Только что он был готов убить ее и наверняка убил бы...

Неожиданно Шейн плеснул чем-то в глаза вампира.

По виду жидкость напоминала воду, но, вероятно, обжигала, как кислота. Оливер выпустил Клер, закричал, сорвал с головы шляпу и согнулся, царапая лицо.

Шейн схватил Клер за руку и, по-прежнему прихрамывая, потащил за собой к зданию старой больницы.

Вампиры, их слуги и копы с криками выбежали на открытое пространство. Некоторые кровососы тут же попадали, сраженные обжигающим солнечным светом, но не все. Далеко не все.

Шейн протащил Клер в дверь и крикнул:

— Давайте!

Большой тяжелый деревянный стол с грохотом рухнул на бок, блокируя дверной проем; с верхнего балкона точно на него упал второй.

Шейн, тяжело дыша, обнял Клер.

— Как ты? Никаких отметин от клыков?

— Я... в порядке, — хватая ртом воздух, ответила она. — О господи, Шейн!

— Ты вся в саже — это мода такая?

Она теснее прильнула к нему.

— Был пожар.

— Ну, папа дока по части отвлечения внимания. — Шейн отодвинул ее от себя. — Вам удалось вытащить Монику?

Клер кивнула.

Во взгляде Шейна читалось облегчение.

— Папа сказал... Он собирался бросить ее там. Я все время пытался остановить его, но он ко мне не прислушивается.

— Он никогда к тебе не прислушивался, неужели ты еще не понял?

Он пожал плечами.

— Смешно, но я все время надеялся — а вдруг? Где Ева? В полицейской машине?

«Да, с Майклом», — чуть было не брякнула она, но вовремя сообразила: сейчас не самый подходящий момент сообщать Шейну, что его лучший друг стал вампиром. Шейн с трудом мирился даже с тем, что Майкл стал наполовину призраком.

— Да. — Краем рубашки Шейна она стерла кровь с его лица. — Где твой папа?

— Они уехали. Он хотел и меня прихватить, но я сказал, что черта лысого стану удирать, когда ты в беде. Но теперь, наверное, уже пора?

Где-то в стороне послышалось звяканье металла, и Клер осознала, где находится. Чудо встречи с Шейном приковало к себе все ее внимание, но теперь она вспомнила про все остальное. Они стояли в большом помещении, скорее всего, вестибюле, с поцарапанным зеленым пластиковым полом. Немногочисленная уцелевшая мебель и стойка регистратуры в ужасном состоянии; стены черные, местами в пушистой плесени; лампы над головой висят криво и, казалось, могут рухнуть от малейшего толчка.

И еще запах мертвечины... Нет, это слабо сказано. Возникало ощущение, будто здесь на протяжении многих лет происходило что-то на редкость мерзкое. Клер вспомнила силу, которую всегда излучает Стеклянный дом. Какого рода энергией пропитано это здание? И что было ее источником? При одной мысли об этом Клер содрогнулась.

— Они уже совсем рядом! — прокричал кто-то сверху, и Шейн вскинул руку в знак того, что слышал. — Пора рвать когти!

— Пошли! — Он схватил Клер за руку. — Есть способ выбраться отсюда.

— Как?

— Через туннели морга.

— Что?

— Доверься мне.

— Но... туннели морга...

— Их замуровали в середине пятидесятых, но мы открыли один. Его нет на схемах, и никто не знает о его существовании.

— А кто здесь кроме тебя?

— Двое папиных парней.

— И все? — Ее охватил ужас. — Знаешь, сколько их там, снаружи? Около сотни, и все в ярости.

В дверь заколотили сильнее. Блокирующие ее столы скрежетали о пол, медленно отодвигаясь; внутрь уже начал пробиваться дневной свет.

— Пошли же! — настойчиво повторил Шейн и потянул Клер за собой.

Оглянувшись, она увидела, как столы содрогаются под ударами, как один из них разваливается пополам и из него с грохотом высыпаются выдвижные ящики.

Проходя мимо парня в черной кожанке, Шейн махнул ему, и втроем они побежали по коридору второго этажа. Там было темно, грязно и страшно, однако грохот и крики со стороны вестибюля пугали сильнее. Шейн включил электрический фонарик, светя им под ноги, чтобы не споткнуться — тут и там валялись стойки капельниц, на боку лежала запыленная инвалидная коляска...