Роману свойственна та степень историзма, которая возникает только при аналитическом взгляде на события с определенной временной дистанции и с учетом предшествующего опыта художественного осмысления происшедшего. В. Козлов удачно избегает иллюстративности, при которой персонажи становятся воплощением одной из сторон общественной жизни. История, социальность присутствуют в романе, быт их не заслоняет, но они проявляются прежде всего через характеры, образы.

Историзм «Андреевского кавалера» в том, что жизнь показана в нем как изменяющаяся в своем сущностном ядре во времени, развивающаяся. Причем сделано это чисто художественными, литературными средствами.

При чтении романа, особенно его первых двух частей, сопутствует ощущение новизны, свежего, оригинального подхода к материалу. Эта оригинальность отнюдь не сродни нарочитой вычурности. Нет, В. Козлов пишет в простой, неброской манере. Избежать как банальности, вторичности, так и псевдоизысканности, надуманности удается за счет соединения в образе общечеловеческого и обусловленного эпохой, социального и индивидуального.

В. Козлов стремится создавать образы запоминающиеся, масштабные. Особенно впечатляет фигура главного героя романа – Андрея Ивановича Абросимова. Это настоящий русский богатырь, сильный духом и телом, со своими убеждениями, взглядом на мир. Образ этот – эпический, он свободен от рафинированности, искусственного приукрашивания. Андрей Иванович, как говорится, «не без греха», но доверия к нему мы не теряем.

По-своему впечатляет и Шмелев-Карнаков, дворянин по происхождению. В. Козлов хорошо показывает, как человек, не сумевший понять революцию, понять свой народ, постепенно приходит к сотрудничеству с врагами этого народа. Сильная и волевая натура, Карнаков медленно прозревает, понимая, что он и ему подобные всегда будут для фашистов лакеями.

В интересном освещении предстает под пером В. Козлова период нэпа. К этому сложному периоду он подходит конкретно-исторически, без упрощения и поверхностного социологизирования.

Из бывших нэпманов получились Яков Ильич – жуликоватый начальник столовой, его сын Леонид – уголовник и предатель Родины – и его брат Семен – строитель Комсомольска-на-Амуре, а в годы войны преданный своему народу солдат.

В обрисовке картин нэпа заметна новизна подхода к материалу, отход от традиционных схем письма преимущественно черной краской. Автор стремится здесь посмотреть на историю прежде всего с позиций человековедения, а потом уже обществоведения.

«Военные» страницы романа написаны в несколько другой манере. Им свойственна острая интрига, выпуклая прорисовка картин жизни на фронте и в тылу. Если о нэпе В. Козлов писал, основываясь на чужих воспоминаниях, семейных преданиях, то здесь он использует свой собственный немалый жизненный опыт.

В «Андреевском кавалере» писатель рисует достаточно обобщенные картины. Последующим двум романам трилогии свойствен элемент автобиографичности. В то же время и в них прослеживается жизнь одной семьи, корни которой – в небольшом российском поселке Андреевка.

Роман «Когда боги глухи» охватывает промежуток времени с конца 40-х до примерно середины 70-х годов. Его отличают богатство и разнообразие жизненного материала. Среди персонажей – люди самых разных профессий и занятий. Действие происходит в Москве и Ленинграде, в поселке Андреевка и за рубежом – вплоть до далеких тропических островов.

Роман увлекательно построен, читается с большим интересом. Большое место в нем занимает детективная линия. Здесь автору, несмотря на предельную остросюжетность, как правило, удается не выходить из границ правдоподобия, хотя накал страстей нередко достигает критической величины. Авантюрные страницы для В.Козлова не становятся самоцелью. Они – одно из звеньев исследования характера, нравственных проблем, порожденных обычной, повседневной жизнью.

Роман созвучен нашему времени, в нем затронут ряд острых вопросов нашей социальной жизни. При этом В.Козлов не избегает однозначных, определенных ответов, когда этого требуют ситуации. Нравственную позицию писателя никак не назовешь релятивистской. Зло и добро, мужество и трусость он всегда называет своими именами. Но добро и зло у В. Козлова не прикреплены к человеку раз и навсегда. Они никогда не смешиваются друг с другом, как масло и вода, но грань между ними очень тонка. Одно-единственное слово, поступок могут переместить человека через эту незримую границу (Игорь Найденов).

В романе пунктиром проходит мысль об ответственности человека за свои поступки. «За все в жизни надо платить» – это высказывание Э. Хемингуэя находит у В. Козлова многократное подтверждение. Платить надо – не всегда это осознает сам человек, так как расчет с жизнью может быть растянут во времени, носить неявный характер. Но он неизбежен.

Герой В. Козлова меньше всего похож на этакого рафинированного правдолюбца, всегда готового дать окончательный, исчерпывающий ответ на любой вопрос. Это человек действия, порой ошибающийся, но ищущий и находящий. У него большой запас доброты, он мужествен и в то же время легко раним, порой оказывается – временно – безоружным перед агрессивной силой зла. Таковы в романе Дмитрий Андреевич и Павел Абросимовы, главный герой Вадим Казаков.

В романе «Когда боги глухи» нет больших социальных обобщений, но есть обобщения социально-психологические. Дана реальная картина времени в реальных человеческих типах. При этом в повествовании о событиях 50 – 60-х годов отчетливо ощутима проекция в современность, связь с проблемами сегодняшнего дня.

Автор не на все вопросы ответил, да не на все и можно ответить с исчерпывающей полнотой. Но главное в том, что роман учит нас активно мыслить, отстаивать свои взгляды, не подчиняться давлению извне или стечению обстоятельств. Только таким путем можно прожить жизнь полноценную, насыщенную, достойную звания человека, утверждает В. Козлов.

Заключительная книга – «Время любить» – тесно примыкает к предыдущей части трилогии.

Новое произведение писателя посвящено событиям примерно с 1983 года до самых последних дней. Она охватывает, таким образом, в сравнении с предыдущими двумя, относительно небольшой промежуток времени. Но именно эти годы, особенно в сопоставлении с полутора-двумя десятилетиями, к которым они примыкают, насыщены значительными событиями в жизни страны.

Удалось ли В. Козлову отразить социальную динамику поворотного времени, запечатлеть намечающиеся исторические сдвиги в жизни советского общества? В значительной мере да, хотя, видимо, полностью осмыслить, оценить суть и значение происходящих перемен литературе сегодняшнего дня просто не под силу. Потребуется, наверное, какая-то временная дистанция, чтобы осветить все грани начинающейся перестройки. Это подтверждает и история нашей литературы. Значительные в художественном отношении произведения, как правило, создавались не по «горячим следам» событий, а по прошествии определенного периода времени. Достаточно вспомнить «Войну и мир», «Тихий Дон», «Дело Артамоновых» (ситуация хрестоматийная) и, например, военную прозу 70 – 80-х годов.

Роман «Время любить» заострен на показе противоречивого характера состояния общества в недавнем прошлом и необходимости, неизбежности кардинальных изменений. В нем особенно часто звучит тревожная нота беспокойства, боли за происходящее с нами и вокруг нас.

Роман не только продолжает сюжетные линии, темы, заявленные в первых двух книгах трилогии, но, что важно, повернут к современности, актуален и злободневен. Это следует особо отметить, так как в реальной литературной практике мы часто встречаемся с противным. Писателей, тяготеющих к созданию произведений крупной формы, нередко подводит стремление во что бы то ни стало довести до логического конца развитие всех намеченных коллизий. Часто заключительные книги разнообразных ди-, три– и тетралогий уступают начальным, что неоднократно замечала критика (А. И. Павловский, А. Бочаров).

Важно отметить, что роману В. Козлова несвойственны поверхностная поспешная эйфория по поводу «отдельных успехов» или же, напротив, одностороннее критиканство. Писатель стремится к глубинному исследованию назревших проблем, пользуясь при этом своими, чисто литературными приемами, отличными от инструментария социологии или журнальной публицистики. Это, конечно, не принижает значимость его поиска.