Дент стартовал. Но, как и следовало ожидать, этот момент Ноа пропустил, однако быстро собрался. И когда они с Дентом коснулись земли, Ноа был уверен, что съемка отчасти удалась. Он увидел, как в коричневой грязи, на пустыре в сотне ярдов от них инструктор собирает в кучку оба парашюта. Но Бейли там не было. Загораживая глаза от солнца, Ноа осматривал все вокруг. Он заметил белый микроавтобус технической службы с вмонтированными на крыше тарелкой и камерой. Прямо за автобусом был припаркован элегантный черный лимузин.

Ноа ухмыльнулся. Ага! Бейли, видимо, сидит в машине и потягивает вино, чтобы унять только что пережитый ужас. Ноа повернулся к Денту, направлявшемуся к автобусу, и кивнул в сторону лимузина. Дент дал ему знак, чтобы тот отстегивал парашют и передал его ассистенту. Работа на миллионера, в самом деле, имела свои преимущества. Оставив все свои принадлежности, Ноа отправился к Бейли.

Она забилась в угол на заднем сиденье лимузина и тупо смотрела в окно. Она даже не моргнула, когда Ноа сел напротив нее и захлопнул дверцу.

Лицо ее прочерчивали грязные полосы от пыли. Так же, вероятно, было испачкано и его лицо. Однако Ноа не увидел ни следов слез, ни обкусанных ногтей. И вообще ничего, что прямо указывало бы на то, что Бейли пережила самые ужасные минуты своей жизни. В конце концов, может, он просто ее недооценил? Это дьявольское испытание Бейли выдержала вполне успешно. Хотя по ней не было заметно, чтобы она рвалась все это проделать снова.

Все закончилось хорошо, если не считать того, что Бейли не хотела разговаривать с ним. Черт! Она даже не смотрела на него. Вероятно, ее смущал тот смертельный крик, вырвавшийся у нее в момент прыжка.

Ноа подождал пару секунд, но Бейли даже не потрудилась повернуть голову. Поэтому он полез в мини-холодильник и, достав две бутылочки с водой, предложил одну ей. Так как никакой реакции не последовало, Ноа бросил бутылочку на сиденье рядом с Бейли.

— Знаешь, — сказал он, — я, наверное, тоже кричал, когда прыгал первый раз.

— Очень тебе сочувствую, — вяло произнесла она монотонным голосом.

— Должно быть, приятно сознавать, что ты преодолела свой страх.

У Бейли напряглись мышцы на подбородке. Может, еще возник легкий тик где-то возле виска. Но в остальном ее, казалось, ничуть не тронул этот комментарий.

— Просто замечательно.

Ноа откинулся на спинку сиденья и вытянул перед собой ноги.

— О, я понимаю. Конечно, Дент обошелся с тобой жестоко. Но послушай, в конце концов, все это сработало прекрасно. Ты испытала на себе огромнейший выброс адреналина и должна оценить это ощущение. Согласись, что в этом Дент прав.

— Прав.

Никогда еще одно-единственное слово не звучало так неубедительно.

Ноа тяжко вздохнул.

— Так в чем проблема?

Бейли медленно перевела взгляд на него, и он увидел в ее глазах опустошенность. Поразительно. Для Бейли это был не просто испуг, а тяжелейшая травма. Настолько серьезная, что пробила ее защитный панцирь.

— Я отлично себя чувствую, — равнодушно произнесла Бейли, хотя даже слепому было ясно, что это далеко не так.

— Бейли…

— Помолчи, Ноа, — сказала она и затем снова перевела взгляд на окно. Ноа подавил неудержимое желание растереть руки, так как внезапно почувствовал арктический холод.

— Я просто хочу сказать, что… — Ноа запнулся, не зная, что именно он собирается сказать. Ну, вообще это было не совсем так. Он собирался извиниться. Зато, что не вмешался и не предложил Денту совершить пеший поход. За то, что не был рядом с ней, когда она так в этом нуждалась. Конечно, это были смехотворные доводы. Он здесь для того, чтобы снимать фильм, а не нянчить свою бывшую пассию. Бейли — взрослая женщина, она могла бы и не прыгать с этого аэроплана. Так что бежать и ссориться из-за нее с Дентом он тоже не видел надобности. — Ну, если тебе так уж невмоготу, — заявил он, — может, стоит подумать, не уехать ли тебе сейчас?

Судя по застывшей позе, Бейли была слегка озадачена. Она обдумывала ответ.

— Пошел ты к черту, Моррисси, — сказала она, наконец.

Если бы она еще раньше как следует, поразмыслила, почему их отношения не сложились, ей не пришлось бы долго думать.

Намерения-то его всегда были добрыми, что тогда, что сейчас. Но как обычно, когда он открывал рот, все звучало ровно наоборот. Вот почему он ушел тогда, не попрощавшись. Это только усугубило бы дело. Сейчас он тоже хотел сказать или сделать что-то. Впрочем… Разве того, что он уже успел сказать, было недостаточно?

Пока он собирался с мыслями, дверца открылась, и в лимузин влез Дент.

— Хорошо, — сказал Франклин, ударяя в ладоши, после того как он устроился на сиденье. — Это было фантастическое ощущение, не правда ли? — Для человека его комплекции он заполнял собой непропорционально большое пространство. По-видимому, за счет энтузиазма и энергии. Лицо его растянулось в широкой улыбке, глаза светились восторгом.

Ноа краем глаза наблюдал за Бейли. Она пыталась собраться и делала титанические усилия, чтобы заставить себя улыбнуться. Только он один знал, чего ей это стоит. Но сверять с интеллектом свои благие намерения попытаться ей, как-то помочь сейчас было некогда. Нужно было заняться Дентом, пока тот не сосредоточил свое внимание на Бейли.

— Я полагаю, мне удалось отснять добрую часть пленки, — сказал Ноа. — Когда я смогу получить доступ к тому, что они наснимали на земле?

Как он и ожидал, Дент немедленно переключился на него.

— Очень скоро. Ближе к вечеру. — Он откинулся на спинку сиденья и скрестил ноги. Лимузин тронулся с места. — Что касается вашего фильма, я должен утвердить несколько основных правил.

Ноа сразу насторожился. У него были свои правила, но он посчитал, что лучше с ними не выступать, а сначала выслушать Дента.

— И какие это правила?

— Ввиду моего расписания у меня не всегда будет время оперативно просматривать все, что мы снимаем. Но я обязательно буду это делать, когда смогу. Я очень педантичен в отношении деталей. Хотя управление империей требует разумного делегирования полномочий, это не распространяется на особо важные дела. В данном случае это мой проект, важнее которого для меня нет ничего на свете. В подобных вопросах я склонен, активно во все вмешиваться. Мне нужно убедиться, что все делается в точности с моими техническими условиями.

Ноа не преминул заметить властный собственнический том, когда в своей короткой речи Дент произнес два слова — «мой проект». Снимая документальные фильмы, Ноа и раньше имел дело с инвесторами. Разумеется, ему стоило немалого труда вступать с ними в тесный контакт, когда решались принципиальные вопросы. Он был готов работать с каждым, если это было нужно, чтобы получить персональный доступ к требуемому материалу. И, в конечном счете, никому в голову не приходило ему препятствовать, чей бы это ни был проект. Сам факт, что фильм снимал Моррисси, предполагал точное следование этим условиям. Но проект, в который он ввязался сейчас, означал совершенно другой тип сотрудничества. И все же Ноа не собирался передавать свою работу в руки другого человека, в угоду его блажи.

— У меня тоже особенное отношение к своей работе, — осторожно заметил он. — Я думаю, когда вы увидите то, что я смонтирую, вы будете очень довольны.

Дент скромно улыбнулся:

— Я не сомневаюсь, потому что, позволит или не позволит мое расписание, я буду просматривать каждый кадр. Те, что вы соберете, равно как и многие из тех, что вы можете вырезать. Я рассчитываю получать от вас «потоки», так, кажется, у вас называется текущий материал. Вы мне его подготовите. По возможности в наилучшем виде. Мы составим рабочую подборку самых разных историй и детально обсудим, что именно из моей жизни я хочу представить в фильме и как. — Улыбка по-прежнему оставалась у него на лице, но блеск о глазах немного потускнел. — Не поймите меня превратно. Я уважаю вашу работу, но это моя жизнь. Фильм не будет закончен, пока я не пойму, что он действительно готов.