Ей ужасно хотелось поделиться с кем-нибудь своими сомнениями, но соседями Кристины оказалась насмерть перессорившаяся итальянская пара средних лет, возвращавшаяся после посещения родственников. Муж и жена всю дорогу орали друг на друга драматическим шепотом, и девушка чувствовала себя третьей лишней.

Но все плохое, равно как и хорошее, когда-нибудь заканчивается. Когда Кристине стало совсем невмоготу от вида мерно дышащего океана, когда был измусолен последний номер «Variety», и в голове стоял звон от итальянских экспрессивных выражений, которых она не понимала, «боинг» наконец полетел над землей. Сразу стало легче и приятней. Если уж разбиваться, то все-таки лучше об твердь земную, а не тонуть в холодных океанских волнах…

Но эта мысль тут же отошла у нее на задний план, потому что под крыльями аэробуса плыла старушка Европа, в которую она даже и не мечтала попасть когда-нибудь.

Кристина зря волновалась о том, что ее могут не встретить. Не успела она выйти в зал к встречающим, как ей тут же бросилась в глаза невысокая полноватая женщина с некогда черными как смоль, а ныне изрядно поседевшими волосами, в легком бежевом костюме и соломенной шляпке с большим цветком. В руках она держала плакатик, на котором было коряво выведено: «Тетя Кьяра». Видимо, не надеясь на интеллект своей гостьи, она периодически поворачивала его обратной стороной, на которой той же рукой было написано: «Жду Кристину из США». Не успела девушка сделать шаг в ее сторону, как почтенная матрона сделала стойку и поспешила к ней навстречу.

— Кристина! — закричала она с такой радостью, будто та была ей родной дочерью. — Бомбина! Я именно такой тебя и представляла! Поставь ты этот жуткий чемодан и пакеты! Не пристало хрупкой девушке таскать такие тяжести! Сейчас придет Джованни и отнесет все это добро в машину. Как ты долетела, дорогая? Племянник сказал мне по телефону, что ты не очень любишь самолеты. Тебя не тошнило? Ты хочешь поесть, или мы сразу поедем домой?

Бедная гостья только открывала рот, пытаясь вклиниться в неиссякаемый монолог, но это было столь же бессмысленно, как если бы она пыталась остановить Ниагарский водопад. Ну почему ей так везет на болтушек? Одна миссис Картрайт чего стоит! Правда, в отличие от напыщенного морализаторства и неприкрытого любопытства первой, нескончаемый монолог тети Алана совершенно не вызывал раздражения.

Дело спасло появление молчаливого сына достопочтенной Кьяры, который без лишних слов подхватил багаж гостьи и быстро двинулся к выходу из огромного здания аэропорта «Леонардо да Винчи». Дамам ничего не оставалось делать, как припустить за своим кавалером, идущим широким размашистым шагом, так что бедным женщинам периодически приходилось срываться на несолидную рысцу.

На улице их ждал старенький «фиат», за рулем которого сидел еще один сын тети Кьяры — Лука. Всю дорогу до портового городка Чивитавекья он, вклиниваясь в охи матушки по поводу трудностей перелета Кристины, с жутким акцентом пытался пересказать гостье историю Италии, начиная от Ромула и Рема. Не привыкшая к подобному словесному извержению та здорово загрустила, что было истолковано матерью семейства, как вполне закономерная усталость.

Наконец они достигли цели своей поездки — просторного дома на окраине города, окруженного маленьким, но очень симпатичным садом, и Кристина уже понадеялась, что, может быть, теперь ее оставят в покое и дадут отдохнуть, но не тут-то было. Оказывается, по поводу приезда девушки любимого племянника тети Кьяры из самой Америки, в доме собралось чуть ли не полгорода, и виновница этой вакханалии стала понимать, почему Алан не советовал даже пытаться запомнить имена всех своих родственников. Да их тут столько, что во всем Джонсонвилле столько обитателей не найдется!

Не привыкшая к веселой непосредственности итальянцев, Кристина чувствовала себя ужасно скованной, но ее гостеприимные хозяева, казалось, не замечали ее напряженности и всячески демонстрировали свое расположение. Для начала ей представили всех присутствующих, от бесконечного повторения имен которых у Кристины заболела голова, но она мужественно кивала все новым знакомым, чьи лица сливались в одну маску.

Главное, что она постаралась запомнить из всей этой кутерьмы, что у тети Кьяры есть два сына, с которыми она уже успела познакомиться по дороге, две невестки и восемь внуков от двух до восемнадцати лет.

Господи Всемогущий, тосковала бедная гостья, не забывая улыбаться каждому, кто хотел с ней пообщаться, если я выживу в этом Вавилоне и доберусь до дома в целости и сохранности, то первое, что сделаю, — убью Алана, и пусть меня потом повесят. Я не вынесу этого птичьего базара… Теперь понятно, что означает выражение «загладить кошку до смерти!». Я сейчас точно околею!

Самое печальное во всем этом было то, что практически никто из присутствующих не знал ни слова по-английски, но это не смущало потомков Юлия Цезаря, которые пытались ей что-то рассказывать так, словно она прожила всю жизнь рядом с ними на соседней улочке.

Наконец позвали к столу, и затравленная Кристина вздохнула с облегчением: теперь рты у хозяев будут заняты, и она сможет хоть немного подкрепиться и передохнуть. Напрасные надежды!

За столом почетная гостья оказалась рядом с хозяйкой дома, которая, жалея бедную бомбину, изо всех сил старалась ее накормить, впихивая в следящую за фигурой Кристину порцию, которой бы дома ей хватило дня на три.

Весь этот бедлам продолжался почти до часу ночи, после чего несчастную девушку наконец оставили одну в отведенной ей комнате и дали возможность перевести дух. Мера очень своевременная, потому что она просто валилась с ног. Кое-как сполоснувшись под душем, бедная гостья рухнула спать, и всю ночь ее мучили кошмары, будто она пытается запомнить кого как зовут, но как только угадывает имя, маска спадает, и за ней оказывается лицо Алана.

Следующие два дня прошли почти в такой же шумной атмосфере праздника, потому что некоторые родственники и знакомые тети Кьяры не смогли посетить ее дом в день приезда девушки ее любимого племянника и наверстывали упущенное, так что вскоре Кристина начала чувствовать себя белым тигром в зоопарке. Но потом угар новизны начал спадать, и у нее появилось время погулять по городу, посидеть на набережной в кафе за чашечкой капучино, полюбоваться закатами, послушать шум прибоя. Ее душа, измученная событиями последних месяцев, стала понемногу приходить в себя.

К своему удивлению, она быстро сдружилась с шумной, но очень дружной семьей Рибизи, особенно с тетей Кьярой, которая готова была бесконечно слушать рассказы про своего любимчика. Особенно ее интересовало все, что происходило между Кристиной, Майклом и Аланом последнее время. И не успела девушка глазом моргнуть, как казавшаяся такой простодушной тетя узнала о них гораздо больше, чем собиралась открыть ей гостья.

Где-то через неделю, когда они сидели в маленьком садике, окружавшем дом Рибизи, и попивали кофе, тетя Кьяра, слушая неспешное повествование о любви племянника к книгам, вдруг невинно поинтересовалась:

— Хотела бы я знать, в кого так влюбился мой мальчик, если стал настоящим затворником? Мадонна миа! Насколько я помню, в юности этот проказник не пропускал ни одной симпатичной мордашки.

От неожиданности Кристина поперхнулась кофе, пролив почти полчашки на свой небесно-голубой свитер, и, задыхаясь, схватилась за грудь.

— Бомбина! — всполошилась бедная итальянка. — Эй, помогите кто-нибудь! Лука, Орнелла, где вас там носит?

В ответ на испуганный зов матери из дома выскочил Джованни и, мгновенно оценив обстановку, стукнул задыхающуюся девушку по спине так, что она чуть не упала со стула. Спазм, правда, тотчас прекратился, и Кристина, сделав судорожный вдох, часто задышала, перемежая дыхание кашлем.

Увидев, что ее гостья из огня чуть не попала в полымя, то есть, чуть не задохнувшись, рискует оказаться со сломанной спиной, тетя Кьяра, перейдя на родной язык, накинулась на излишне усердного сына, и Кристина получила возможность выслушать целый монолог о правильном использовании мозгов, хоть и по-итальянски.