Тысячник лишь пожал плечами:

– Возможно. Я пока так далеко не заглядываю. Уцелеем после встречи с императором, и то хорошо.

– Уцелеем, – засмеялся легорос, – я постарше тебя и до разжалования успел насмотреться на игры аристократов рядом с троном. Жаль, мой старый городской глава тогда проиграл. Теперь он гниет где-то на каторге, а я топчу болота на востоке. Но ничего, помолимся за нашего тайного друга. Надеюсь, его удача нам поможет. Я даже за его богов-хранителей свечу в храме поставлю при первой возможности…

И теперь вечерами повеселевший командир легиона усаживался рядом с чиновником, с удовольствием поднимал чашу с вином за императора и его верных легионеров. Алаэн с легким беспокойством замечал, как веселится его начальник, играя в недомолвки со старым Тортусом. Но разжалованный когда-то легорос с легкостью воспринял манящую улыбку удачи на свой счет и теперь шел напролом к своей мечте: вырваться из опостылевших восточных провинций и вернуться на службу поближе ко двору.

Старый чиновник рискнул пару раз развязать язык словоохотливому солдату, щедро оплачивая вино. Но командир легиона поглощал вино в огромных количествах, при этом заплетающийся язык твердил одно и то же: о великом императоре, о проклятых вонючих кочевниках и доблестных верных слугах империи, стоящих грудью на пути вражеских стрел. Промучившись пару дней похмельем, Тортус перестал зря тратить деньги и теперь по вечерам ограничивался краткими беседами с сопровождающим его эскортом. Похоже, старый комбинатор понял, что никто из легионеров не сболтнет лишнего, и предпочел не рисковать здоровьем на обильных трапезах.

Ранним утром перед спешащей кавалькадой показались стены Велирата, одной из двух столиц центральной провинции. Здесь имперский чиновник собирался сделать остановку для краткого отдыха. Затем по широким дорогам в Арнт, мимо Трех застав, и вот она, столица империи. Город, битком набитый небожителями, способными одним движением испачканного чернилами пальца решить судьбу целых городов и провинций. Город, в котором император желает лично увидеть верных легионеров, мечом и огнем пресекших опасный мятеж в восточных провинциях. Город, где солдат ждут награды и почести или острый меч и грязный мешок. Как распорядится судьба и как себя будет чувствовать при смене погоды владыка Южной империи. Через неделю пути новый командир легиона и его друзья узнают, какие кости выбросила судьба в вечной игре со смертью.

Степное путешествие настолько измотало путников, что следопытам пришлось резко снизить скорость передвижения по родному Лесу. Отряд вставал поздно утром, медленно шел тенистыми тропами до обеда, потом так же медленно двигался до первых сумерек и располагался на отдых еще засветло. Свежая вода и обильная еда быстро восстанавливали силы, но о скором марше на встречу с советом эльфов не было и речи.

Посовещавшись с Энна-эной, командир следопытов предложил компромиссный вариант: добраться до заброшенной деревни, мимо которой текла река, взять там лодки и большую часть дороги проделать по воде. Оставшиеся пару переходов отдохнувшие путники смогут двигаться достаточно быстро. Глэд с радостью согласился. Неприятно было ощущать себя старой развалиной, неспособной быстро передвигать ногами. Да и молчаливая насмешка в глазах молодых охотников осязаемо давила на психику, хотя гостеприимные хозяева не проронили ни слова неодобрения вслух. Безглазый надеялся, что путешествие по реке позволит ему как можно быстрее прийти в себя.

Вечером отряд устроился на большой поляне, сплошь заросшей светло-голубыми цветами.

– Малый бражник. Раньше из него варили хмельной напиток. Но потом отказались: слишком горчит, и от привкуса так и не удалось избавиться, – пояснила Энна-эной, сидящая рядом с Глэдом на мягкой подстилке из трав.

Вернувшись домой, эльфийка оттаяла душой, и к ней вновь вернулось отличное настроение. Она с удовольствием рассказывала попутчику о растениях, необычных деревьях и животных, попадавшихся навстречу.

Вволю накупавшись в тихой заводи, девушка отмыла от пыли и пепла свои волосы, и теперь они водопадом струились по спине, отливая черной синевой. Глэд с удивлением смотрел, как его спутница спокойно разгуливала голышом после купания, не обращая внимания на смешки следопытов. В глубинах памяти ворочались древние воспоминания о клановой организации жизни эльфов, о невероятно долгой жизни длиной в тысячелетия. Но одно дело хранить полустертые образы чужой жизни, и совсем другое – видеть их вживую, на расстоянии протянутой руки. Вечером у небольшого костра Глэд решился осторожно спросить:

– А правда, что вы не организуете семьи?

– Семьи? Что ты имеешь в виду? – не поняла его сразу собеседница.

– Ну когда муж и жена, когда совместные дети.

– А, вот ты о чем. Да, у нас редко пара живет долго вместе. Это так скучно. Мы воспитываем детей совместно, всем кланом. А эльфы разного пола могут встречаться, когда им захочется и с тем, кто им интересен. Наши женщины способны беременеть только тогда, когда действительно этого хотят, когда ребенок для них желанный. Поэтому мы никогда не уделяем столько внимания вашим церемониям ухаживания, праву первой ночи и прочим человеческим странностям.

Глэд помрачнел. Энна-эной глянула на него и расхохоталась:

– Вот ты о чем! Пойми, никто не в силах заставить эльфийку разделить ложе с врагом или тем, кто ей противен. Я говорю даже не о законах, я говорю о личных отношениях. Но именно эта свобода позволяет мне самой решать, с кем я проведу ближайшие годы, а кого отвергну. И никто не может заставить меня жить рядом с наскучившим мне партнером.

– Тогда что же вас удерживает друг с другом?

– Самосовершенствование. Если моя вторая половинка интересна для меня, не теряет привлекательности – ни физической, ни моральной – я останусь рядом с ним. Возможно, я потрачу часть времени на новые приключения, найду развлечения на день или два. Но вернусь к тому, кто готов ради меня изменяться, познавать мир и совершенствоваться вместе с ним.

Глэд помолчал, потом вздохнул:

– Увы, я как-то не готов воспринять сердцем сказанное тобой. Похоже, люди излишне однолюбы, и такая свобода пугает, а не влечет.

– Не знаю, тебе видней. Если ты останешься у нас погостить подольше, сможешь поближе узнать и меня, и мой клан. Может быть, со временем ты привыкнешь к нашему образу жизни. Но все равно я не жалею о проведенных вместе днях. Ты каждый новый день открывался с необычной стороны, это было очень волнующе, человек-воин.

Поцеловав его в щеку, Энна-эной встала и пошла к другому костру, где устроился командир отряда. Вечера эльфийка проводила с ним за беседами, обсуждая какие-то интересующие ее вопросы. Глэд расстелил теплое одеяло из шерсти неизвестного ему животного и устроился на ночлег. Хотелось хорошенько выспаться перед завтрашней дорогой.

Безглазый проснулся оттого, что кто-то чувствительно кусал его за ухо. Зверек почувствовал, что человек проснулся, и тут же отпустил многострадальную мочку, спрыгнув с плеча на землю. Глэд различил в зеленом мареве ночи ярко-красный контур: существо, больше похожее на хомяка, невообразимо заросшего шерстью, с парой широких ушей и маленьким ртом, полным острых игл-зубов. Мужчина напряг было руку, чтобы схватить зверушку, но тот засвистел на грани слышимости, зло буравя человека бусинками глаз:

– Лежи тихо, человек ночи! Никто не должен знать о нашей встрече!

Глэд выгнул удивленно бровь, на что мохнатый гость так же тихо прошипел:

– Я слышал, вы идете в Вексдокс, что на холодных ключах. Попроси, чтобы тебе показали любой старый дом. Устрой так, чтобы остаться одному. И там мы поговорим. Проклятые эльфы везде обзавелись ушами, а ради твоей жизни нам надо поговорить наедине. Запомни, это жизненно важно для нас обоих.

Мотнув спутанными космами, неизвестный зверь скрылся в траве, оставив после себя тонкий запах мокрой шерсти. Глэд осторожно осмотрелся вокруг, но, кроме привычных силуэтов следопытов и спутницы, никого больше не заметил ни в траве, ни за кустами, ни на деревьях. Гость исчез так же незаметно, как и появился. Хмыкнув про себя, мужчина почесал ухо и решил не ломать голову над странным визитом. Доберутся до старой деревни, там и определится, что делать.