Как только сознание Станислава Эльбурса расширилось до таких же пределов, как и его собственное, их обоих словно перенесли за пределы грота, и, паря в темноте, они увидели сначала сияние, а потом Великое Древо Мироздания и шар, сотканный из почти трёхсот миллионов Вселенных, представляющих собой зелёные, светящиеся изнутри шарики-виноградины, перемежаемые чёрными, спутанными нитями-ветвями. Внутри этих виноградин также были видны точно такие же нити, только много тоньше. Из Великого Древа Мироздания хлынул осязаемо плотный, чуть ли не материальный поток радужного света, который ударил в Митяя, вошёл в него и, вырвавшись из груди, перекинулся на Стаса, отчего тот радостно заулыбался. В ту же минуту их обоих словно всосало внутрь Великого Древа Мироздания, и они понеслись из одной Вселенной в другую. Пейзажи мелькали с калейдоскопической быстротой. Митяй узнавал большинство из них, машинально отмечая, куда их заносило, а вот для Стаса это было внове, и потому он непрестанно крутил головой и то и дело восхищённо вскрикивал. Митяй же следил за временем. Хотя их путешествие по главным мирам и Вселенным Мегавселеннои Диониса продлилось недолго, всего один час сорок две минуты, они посетили почти три миллиарда миров и в итоге оказались в Сфере Диониса, между прочим совершенно безлюдной, потому как отгороженной от остальной Мегавселеннои непроницаемым силовым барьером.
Полностью непроницаемым этот барьер был до той поры, пока Килартия, самый первый мир в Мегавселеннои Диониса, расположенная неподалёку от центрального ядра, из которого произрастал огромной толщины центральный ствол Великого Древа Мироздания, не передала сначала Митяю, а затем и Станиславу какую-то часть своих знаний. Все остальные, судя по всему, им уже были к тому времени известны. На Килартии, время на которой было остановлено в тот день, когда Дионис покинул сотворенную им Мегавселенную, причём сделал это по своей собственной воле, но перед этим турнул из этого мира всех демиургов, они пробыли более трёх часов, узнав очень много как об истории этого мира, так и об истории Мегавселеннои Диониса. Они воочию увидели, как огромный космический корабль, представляющий собой Космическую Сферу – на Земле её частенько называли Сферой Дайсона, – покинул родную Мегавселенную. В принципе он был точно таким же, как и Сфера Элании, и внутри его, в самом центре, также находилась звезда с вращающимся вокруг неё непроницаемо чёрным абажуром. Только так в Космической Сфере и можно было создать день и ночь для одной-единственной планеты – Килартии и внутренней поверхности Сферы с её живописным, бесконечно огромным ландшафтом, горами, лесами и морями, которых насчитывалось огромное множество. Сферу Диониса обволакивала роскошная биосфера.
Увы, но время в Сфере Диониса было остановлено полностью, и потому Митяю и Стасу, которые только сейчас поняли, что они действительно были перенесены с Земли, пришлось всё время находиться внутри темпоральной капсулы. Однако это не помешало им внимательно рассмотреть все достопримечательности Мегавселенной Диониса. Сфера Диониса покинула отчую Мегавселенную более тридцати пяти миллиардов лет назад, неся внутри себя свыше пятисот миллиардов демиургов, причём высших демиургов. Преодолев в бесконечной тьме гигантское расстояние, на что ушло почти два миллиона лет, Сфера Диониса приблизилась к невероятно огромному, чуть ли не в одну пятую Мегавселенной, абсолютно чёрному объекту чудовищной плотности. Масса же его была раза в три больше, чем масса нынешней Мегавселенной Диониса.
Акт творения начался едва ли не в тот же час, и начался он с того, что демиурги, прилетевшие вместе с Дионисом, полное имя которого было Дионер Нис Омис, соединив свои усилия, произвели на поверхности чёрного первичного ядра будущей Мегавселенной взрыв чудовищной силы. Этот взрыв был направлен не на то, чтобы расколоть сверхпрочную твердь, состоящую из углерода, спрессованного до невероятной плотности. С его помощью они высвободили даже большую энергию, чем та, которая была когда-то затрачена на создание первичного ядра. Кем оно было создано и когда, не знала даже Мать-Килартия, а её познаниям могли позавидовать все остальные планеты Мегавселенной Дионера Нис Омиса. Так или иначе, но благодаря этому взрыву и был создан первичный ствол, оканчивающийся семнадцатью длиннейшими ветвями. Материал этого ствола и ветвей представлял собой соединение материи и энергии, субстанцию чертовски плотную и прочную, но одновременно с этим невероятно гибкую и пластичную. Дионис, как и все члены его команды, прекрасно знал, что делает. В результате взрыва чёрное первичное ядро похудело почти на семьдесят процентов и к тому же стало вращаться вокруг своей оси вместе с будущим Древом Мироздания с огромной скоростью. Из-за этого вращения Древо Мироздания, первоначально стройное, похожее, правда, на творение скульптора-авангардиста, начало деформироваться, пригибаясь к первоначальному ядру, из которого выросло, оплетая его при этом со всех сторон.
Сразу после этого более половины демиургов совершили переход, и никто, включая Мать-Килартию, помещённую внутрь первичного ствола почти у его основания, и даже сам Дионис не знали, куда отправились демиурги, положившие начало сотворению Мегавселенной Диониса. Всё выглядело так, словно демиурги, отдав все свои силы творению, просто умерли, хотя на самом деле развеялись в окружающем пространстве золотым светом. Митяй не стал бы называть это смертью ни при каких обстоятельствах, так как давно уже начал догадываться, в чём тут дело. Их переход, так похожий на смерть, хотя и опечалил оставшихся демиургов, всё же не привёл творцов Мегавселенной в уныние. Они разбились на группы и принялись, взрывая уже базовые ветви и ствол, созидать новые, одновременно формируя взрывами множество Вселенных, пока ещё мёртвых и совершенно безжизненных. Впрочем, о какой жизни можно вести речь, если все эти фиолетово светящиеся гигантские шары, отстоящие друг от друга на огромные расстояния, были наполнены пока что всего лишь первичной плазмой, которой только предстояло стать звёздами и планетами.
Митяй, глядя на то, как создавалась Мегавселенная, тягостно вздохнул. Великое Древо Мироздания изначально представляло собой клубок толстых чёрных ниток, облепленных бусинками. Более того, каждую такую бусинку плотно стискивали ветви и веточки Древа Мироздания, представляющие собой ту самую скрытую массу Вселенной на его микроуровне. Каждая Вселенная, а их на начальном этапе творения было создано чуть ли не половина, то есть около ста пятидесяти миллионов штук, была похожа на патрон, вставленный в барабан револьвера. Или на драгоценный камень, сжатый массивным кастом. Вот и говори после этого о Чёрной Тле, препятствующей росту как молодых, так и старых Вселенных. К тому же из-за того, что скорость вращения этого клубка была очень уж велика, более молодые ветви-связи стремились под воздействием центробежной силы улететь в открытый космос. Для того чтобы этого не произошло, демиурги Диониса создали вокруг скрученного в клубок Древа Мироздания чёрный полупрозрачный студенистый силовой кокон, крепко сжимавший его молодые побеги. Однако внутри Древа Мироздания жизнь Вселенных тоже была не сахар. Все они испытывали чудовищное давление, но успешно противостояли ему.
Не таким уж и гармоничным получилось творение Диониса, но ещё в самом начале, когда Сфера Диониса только покидала материнскую Мегавселенную, Митяй убедился в том, что та была точно такой же. Н-да, тут действовал глубоко укоренившийся в головах демиургов – а все они, как и Дионис, были прежде всего великими учёными – стереотип, с которым не очень-то и поборешься. По большому счёту, проанализировав всё, Митяй пришёл к выводу, что рано или поздно как Мегавселенная Диониса, так и все остальные, хотя они смогли увидеть только две, так или иначе загнутся. Причиной же их гибели будут, как это ни странно, элементарные законы физики. Они же были причиной целого ряда трудностей, мешавших всем демиургам без исключения. Имея возможность изменять законы Мироздания и даже, более того, напрочь отменять действие многих из них, демиурги от них же и получали целую кучу неприятностей. Тут только и оставалось сказать: за что боролись, на то и напоролись. В общем, картина была не очень радостной.
