– Что? ( Огнев)
– Это специальный приборчик. Подарок американских друзей. Достаточно его включить, и эта малютка начисто заглушит все прослушки и видюшки в радиусе пятисот метров. Понятно? Новейшая разработка! И стоит она, я вам скажу, страшную кучу денег. ( Егоров)
– Игра всегда стоит свеч, если на эти свечи есть деньги. Последний вопрос, приятель. Ты нашёл золотую жилу? ( Огнев, с сомнением)
– Я ждал от тебя этого вопроса. Только вчера объяснял нашему уважаемому юбиляру. Деньги неких западных фондов, которые в своё время способствовали развалу СССР и приходу к власти Холмова, которые вообще в мире не всегда дипломатично насаждают демократию. ( Егоров, уверенно)
– А я думал, что СССР развалили Уралов с Холмовым. Или на худой конец, мы с тобой. Но если тамдумают так же, как и мы, ничего плохого не вижу в том, чтобы принять их игру и дар. В конце концов, наша страна уже привыкла жить на деньги Запада. Беги, докладывай этим самым своим фондам, что сделка состоялась. И сам Огнев с товарищем Ященко в придачу её акцептовали. ( Огнев, смеясь)».
Сняв очки и откинувшись на спинку кресла, Кушаков задумался. Неужели подвалила такая удача?!
Генерал почти не сомневался, что этот плюгавенький, умненький и принципиальный Егоров, который так уверенно говорит про какие-то приборчики и фонды, и есть Зубр. Тот самый, о котором очень вовремя проинформировала Монашка.
Москва. Президент в роли переговорщика
В пять часов тридцать минут в Центральной клинической больнице от внезапной остановки сердца скончался первый президент России...
Первая же новость, которую Зубр услышал из уст миловидной дикторши по телевизору, у которого, почти не отрываясь, он проводил последнее время, повергала в шок. Дальше Зубр уже не слушал. «Пришла беда – открывай ворота!» – невольно подумал он.
Несмотря на затаённую обиду за прошлое, Зубр попрежнему уважал Уралова. Он искренне считал его выдающимся политиком-самородком, от природы наделённым качествами харизматического лидера. Теперь с его уходом из жизни политическая конъюнктура в высших эшелонах власти непременно могла измениться. Тем более на пороге новых выборов. Так что, по-человечески искренне сожалея о смерти президента, Зубр не мог не думать о своей дальнейшей судьбе.
Пока Уралов был жив, его преемник, постепенно «очищаясь» от окружения «семьи», делал это с оглядкой. Теперь же наверняка поведёт атаку на бывших с открытым забралом и уж с куда большей решимостью. Зубр резонно полагал, что в такой ситуации одним из первых может попасть под удар именно он. Вот тогда ему припомнят все былые прегрешения. А может, отыщут и новые. «А разве его боссы из фонда лучше?» – неожиданно мелькнуло в голове.
Сначала от европейского эмиссара Клауса ван дер Воорта, который раньше абсолютно не баловал его напоминанием о собственной персоне, вдруг пришёл мейл, из которого он узнал, что на острове Ки Уэст скончался Дэйв Блейк.
Ван дер Воорт также сообщал, что на похоронах произошла жуткая трагедия, в результате которой погибли все иерархи. Чудом спасся лишь представитель европейской ветви фонда Ханс Майер.
В том, что трагедия действительно произошла, сомнений не было. Хотя, как ни странно, Зубр не нашёл ни в Интернете, ни в американских газетах, которые он добросовестно просмотрел, ожидаемого шквала траурных сообщений и комментариев по случаю смерти одного из богатейших и влиятельных людей планеты. Лишь на некоем малоизвестном сайте скромно упоминалось о трагическом стечении обстоятельств на похоронах во Флориде, унесших жизни сразу нескольких людей. Их имена и фамилии устанавливаются местной полицией. Причина, которая была озвучена неизвестным сотрудником следствия, была проста до чрезвычайности: в глубоко упрятанном в скале фамильном склепе по неосторожности произошёл взрыв накопившегося там метана.
Это печальное событие в корне меняло всю ситуацию как в фонде будущих поколений, так и в планах самого Зубра в России. И это, как ни печально, было главным выводом его тягостных размышлений. Тем не менее Юрий Титович упорно продолжал гадать. Кто, например, после кончины дуайена возглавит фонд? К кому перешёл контроль над его финансовыми ресурсами? Следует ли продолжать выполнение последнего задания относительно активного включения в президентскую гонку? Если да, то, кто и каким образом будет отстёгивать на это дело необходимые средства?
И наконец последний вопрос. Впрочем, может, и самый первый. Будет ли дальше востребован он, Зубр?
После долгих раздумий Юрий Титович укрепился в серьёзных, разумеется, на его взгляд, подозрениях, что хранителем всех тайных счетов фонда может стать не кто иной, как Гудвин! Только он мог организовать коллективную гибель иерархов на похоронах Блейка. И если это так, то хуже некуда! Этот бывший цербер Корсара жаждет лишь одного: добраться до средств фонда и полновластно ими распоряжаться. Но кто он такой, чтобы всем распоряжаться?! Марионетка, цепной пёс, которому всегда нужен хозяин. Поэтому первым делом побежит в своё родное ЦРУ. За советом и прикрытием. А те наверняка попросят подбрасывать поленья в тлеющий костер тайной войны против России. И кто знает, не подыщет ли Гудвин тотчас Зубру замену?
Если бы тревожные мысли Зубра были связаны только с заокеанским фондом и тем, что произошло, это можно было бы с горем пополам пережить. В конце концов, просто всё бросить. Если бы не московские события, о которых Юрий Титович Егоров тоже какое-то время пребывал в счастливом неведении. Как же глупо он выглядел перед подчинёнными, когда третий день не мог разыскать руководителя собственного охранного предприятия Коржа.
– Где этот бездельник? – со стыдом вспоминал Юрий Титович свой крик, обрушенный на секретаршу.
– Как? Вы не знаете? – пролепетала она в ответ.
Спустя четверть часа Юрия Титовича можно было спокойно отправлять на больничный. Оказывается, ещё несколько дней назад прокуратура возбудила против Ивана Коржа уголовное дело. Спрашивать у сотрудников, по какой статье и прочие детали, было бесполезно. Сделав пару звонков, Зубр легко выяснил, что его «охранник» задержан по подозрению в осуществлении ряда убийств, в том числе какого-то московского криминального авторитета Тюхи. Но что уж совсем невероятное – также банкира Турова и, возможно, даже журналистку Полётову.
Надо же?! Не сочли необходимым даже поставить в известность, машинально отметил Зубр. Уже не тревожные колокольчики, а мощный колокол, мгновенно поднявший давление Юрия Титовича до запредельных величин, заставил его всерьёз призадуматься.
Неужели самодеятельность Коржа? Так сказать, дополнительный заработок. Это хоть и отвратительно, но ещё можно понять. А если это далёкий подкоп спецслужб под самого Зубра?! Странное все же совпадение – события во Флориде и тут, под боком, в Москве. И если всё же окажется, что убийства действительно совершены Коржем и его сторожевыми псами, это могло означать лишь то, что бывший военный разведчик вёл двойную игру. Значит, Корж не только вышел из-под контроля Зубра, но и начал параллельно работать ещё на кого-то не менее влиятельного, чем он.
В этой ситуации могло утешать лишь одно. Арестованный «охранник» никоим образом не мог его идентифицировать как Зубра, который оставался для Коржа всего лишь таинственным телефонным боссом. Юрий Титович не мог и предположить, что после вынужденных письменных показаний Корж скоропостижно скончался от инсульта в одной из камер «Матросской тишины».
...Зубр по привычке взял со стола дистанционный пульт и включил телевизор. Подсознательно подчиняясь годами выработанному биоритму, он умел, даже не глядя на часы, с точностью до минуты угадывать начало трансляции телевизионных новостей. С маниакальной регулярностью он смотрел их практически по всем национальным каналам. Совсем недавно это служило тайному эмиссару Блейка важным подспорьем в работе. Сравнивая содержание и форму подачи сообщений и телерепортажей, благодаря незаурядному аналитическому уму и политическому чутью Зубр умел в тончайших нюансах определять сиюминутные настроения в Кремле, раскладку политических фигур, словом, безошибочно распознавать, откуда и куда дует из Кремля ветер.
